Любовник

Если вы ко мне на приём, то в регистратуру вам не надо. Лезьте себе на второй этаж и шуруйте по коридору налево. Там сначала будет здоровенная очередь к терапевту, за ней поменьше к хирургу, а потом и совсем маленькая. Думаете, раз маленькая - то ко мне? Ошибаетесь, это к проктологу. У меня очередей не бывает. Не оттого, что коновал какой, а потому, что специальность у меня новая, и люди ещё не привыкли.
В общем, дуйте себе мимо проктолога и сворачивайте направо, в закуток. Раньше там уборщицы швабры хранили. А сейчас швабры сократили, и вместо них в закутке мой кабинет. На двери табличка с надписью СТОРГОЛОГ, но вы её не читайте. Во-первых, потому что кто такой сторголог, всё равно не знаете. А во-вторых, потому что табличка гипсом заляпана. Это Любка её гипсом, медсестра, чтобы людей не путать. А под табличкой она же надпись намалевала - масляной краской наискось во всю дверь - для доходчивости. Вот её и читайте, тогда ни за что не ошибётесь, если вам ко мне. Русским по белому написано ДОКТОР-ЛЮБОВНИК - это я и есть.


Девице навскидку лет двадцать. Красивая. И тряпки соответствуют.
- Присаживайтесь. На что жалуетесь?
- У меня проблема, доктор, - девица вздыхает. - Я люблю сразу двоих...
За спиной саркастически хмыкает Любка. Полиаморию она не одобряет.
- Подробней, пожалуйста. Кто такие? Как давно любите? Почему обратились к врачу?
- Давно, доктор. Со школы - мы учились в одном классе, все трое. Вчера Петя сделал мне предложение, когда узнал, что я беременна. А Игорь - неделю назад, я согласилась. Теперь не могу отказать Пете.
- От кого вы беременны?
- Не знаю, доктор. Я думаю, что от Игоря. Но от Пети тоже может быть. Или даже от Альбертика...
Хмыканье за спиной превращается в возмущённое фырканье.
- Кто такой Альбертик? - обречённо спрашиваю я. - Тоже одноклассник?
- Нет, это парикмахер. Так что мне делать, доктор?
- Аборт, - отзывается из-за спины Любка.
- Прежде всего, сторгограмму, - игнорирую я неквалифицированную помощь. - Вон туда проходите, к сестре.
Сторгограмму чертит хитрый прибор, называемый сторгоскопом. Это от греческого слова "сторгэ" - любовь. Как ни странно - к родственникам, и не обязательно противоположного пола. Впрочем, грекам было виднее. Так или иначе, прибор сканирует ауру пациента и в результате выдаёт затейливый рисунок, который для профана выглядит примерно как "Композиция Х" Кандинского. Ну, а для специалиста - как анамнез.
- Так-с... - говорю я пациентке, ознакомившись с творением сторгоскопа. - У меня для вас хорошие новости. Вы абсолютно здоровы, никакой любви у вас нет. Ни к Игорю, ни к Пете, ни к кому там ещё.
- К Альбертику, - подсказывает Любка.
- Ни к Альбертику. Идите себе спокойно домой.
- А как же я?! - ахает пациентка. - Как же я тогда замуж?
- Это не в моей компетенции. Я занимаюсь только больными. Симулянтам и ипохондрикам, извините, рекомендаций не даём. Лекарств не выписываем, на процедуры не отправляем. Всего хорошего.


Мужику лет тридцать. Среднего роста, плечистый, основательный. На спортсмена похож.
- На что жалуемся?
- Любовь без взаимности.
За спиной вздыхает Любка.
- Ясно, рассказывайте. Срок? Симптомы? Объект?
- Она не объект, - хмуро глядит "спортсмен".
- Хорошо, рассказывайте про "не объект".
- Красивая такая... - пациент рисует в воздухе что-то вроде восьмёрки. - Сразу видно, что добрая. И такая вся, эдакая...
- Одухотворённая, - подсказывает Любка.
- Вот, точно!
- Хорошо. Почему без взаимности?
Посетитель явственно смущается, мнётся.
- Она из этих, - выдаёт он наконец. - Из крутых. Вы бы её машину видели... Куда я со своей любовью. Подступиться к такой, и то боязно.
- Ладно, посмотрим на сторгограмму. Проходите туда, к сестре.
Случай, действительно, серьёзный. Любовь страстная, безответная, вторая стадия.
- Сторгогон трижды в день, - выписываю я рецепт. - Если через неделю не поможет - будем работать дальше.


В отличие от утренней симулянтки, новая посетительница одета неброско. И моделью не выглядит, хотя и вполне миловидна. К тому же, приходит она уже четвёртый раз за месяц - очевидный рецидив.
- Здравствуйте, доктор, - говорит рецидивистка. - Можно? Валя я, помните меня?
- Здравствуйте, Валя. На что жалуетесь?
- Всё то же самое, доктор...
"Всё то же самое" - это патологическая влюблённость в неизвестного мне индивида, который её в грош не ставит. Сторгограмму можно не делать: предыдущие две были идентичны и показывали любовь настоящую, платоническую, в третьей стадии - предпоследней.
- Сторгогон принимали? - спрашиваю.
- Дважды в день, как прописано.
- Разлюбинку глотали?
- Столовую ложку с чаем. Не помогает мне, доктор. Ночами не сплю, из рук всё валится, уже на стены начала натыкаться.
- А этот?
- А что этот? - пожимает плечами посетительница. - Смотрит на меня, как на пустое место.
- Вот скотина! - подаёт голос Любка.
- Ладно. Дозу разлюбинки удвоите. Вот рецепт на сторгоцит, он посильнее сторгогона будет. Трижды в день. Через неделю придёте на приём.


Очередной пациентке явно за двадцать, а точнее - кто их разберёт, этих маленьких и тощеньких блондинок. Запросто может оказаться и за тридцать.
- Здравствуйте, - улыбка хорошая, располагающая. И родинка над верхней губой пикантная.
- Здравствуйте. На что жалуемся?
- Безответная любовь.
- Эпидемия сегодня, что ли, - бурчит Любка.
- Что? - не понимает пациентка.
- Ничего-ничего. У сестры своеобразный юмор. Медицинский. Рассказывайте.
- Каждый день его вижу. И улыбаюсь, и глазами стреляю, и вообще. А он ноль внимания, только о погоде говорит...
- Мини-юбку с ботфортами не пробовали? - подаёт голос Любка.
- Мне нельзя, я на работе.
- Понятно, - говорю я, - служебный роман. Опишите объект.
- Объект... - пациентка явно волнуется. - Ну, такой. Строгий, правильный, честный. И вообще.
- И вообще дурак, - помогает Любка.
Сторгограмма фиксирует любовь настоящую, платоническую, второй пока степени. Прописываю сторгогон и стоп-сторг.


Антон стоял на своём обычном посту - на Площади Труда. Смотрел во все глаза, махал жезлом, штрафы выписывал - всё как положено. И ждал трёх пополудни. Как всегда. Без пяти три он уже едва не приплясывал от нетерпения.
Без минуты три, как обычно, с улицы Кирова вырулил красный "Майбах". На душе у Антона потеплело. Он вгляделся: так и есть, девушка за рулём опять не пристёгнута, и окно открыто.
Антон привычно махнул жезлом, останавливая машину, и, счастливый, подошёл к окну.
- Здравствуйте, - улыбнулся он нарушительнице.
- Здравствуйте.
- Ну что же вы, девушка? Опять нарушаете? Ремешок не пристёгнут ... - выразительно покосился Антон.
- Опять, - смущённо улыбнулась та в ответ.
- Проезжайте. Только не нарушайте больше, ладно?
- Я попробую, - серьёзно кивнула девушка, поправляя светлую прядь.
- Вот и договорились. Нехорошо в такую погоду правила нарушать, верно?
- Верно... - снова улыбнулась нарушительница. - Погода прекрасная.
- До свидания.
"Майбах" затерялся в потоке машин, а Антон долго ещё смотрел вслед.


Сентябрь. За окном льёт на всю катушку, в лужах скоро можно будет купаться.
- Здравствуйте, доктор. Валя я, вы меня помните?
Ещё бы не помнить - Валя-рецидивистка, приходит пунктуально, еженедельно.
- Здравствуйте. Помню. На что жалуетесь?
- То же самое, доктор... - смущённо вздыхает рецидивистка.
На сторгограмме ничего нового - любовь настоящая, платоническая. Третьей степени. Меняю сторгоцит на антилюбвин, некоторым лучше помогает отечественное. Выпроваживаю рецидивистку.
- Больше не болейте, - говорю на прощание.
Любка саркастически хмыкает за спиной. Я согласен. К гадалке не ходи - через неделю Валя появится вновь.


Маленькая блондинка с родинкой над губой. Любовь безответная, платоническая. Что у нас, день рецидивиста сегодня?
- Здравствуйте, доктор.
- Здравствуйте. На что жалуетесь?
- Как и раньше, - вздыхает девушка.
- Лекарства принимали?
- Конечно, всё как выписывали - таблетки, микстуру. Бесполезно. Я каждый день туда езжу, к нему, чтобы парой слов о погоде обменяться...
- А ботфорты? - интересуется Любка.
- Нельзя мне. Я за рулём, а на каблуках неудобно. Да и не в них дело. Ему что я в ботфортах, что в лунном скафандре - одна разница. Стоит себе истуканом.
- Где стоит-то?
- На Площади труда. Каждый божий день кроме выходных. А я через неё езжу. Тоже каждый день.
- Что ж, давайте сторгограмму сделаем.


- Здравствуйте. Я к доктору.
- Проходите, присаживайтесь. На что жалуетесь?
- Да я, собственно, ни на что.
Поднимаю от бумаг глаза. Даме лет сорок. Плюс-минус десять. Точнее не позволяет определить обильно наложенная на лицо штукатурка.
- Вообще ни на что?
- Ну, собственно... Мне раздеваться?
- Нет-нет, раздеваться не надо. Я, извините, не вполне понимаю. Если вы ни на что не жалуетесь, зачем тогда ко мне пришли?
- Да я вообще-то не к вам, - объясняет пациентка. - Я к проктологу.
- Э-э...
- К нему сейчас очередь. Ну, и я подумала, что успею.
- Простите, что именно успеете?
- Ну как... Это. Что у вас на дверях написано. Или вы не доктор любовник?
За спиной истерически гогочет Любка.
- Так что же мне, не раздеваться?
- Не надо, - говорю я твёрдо. - Посидите пока здесь. Пойду, договорюсь с проктологом, чтобы вас принял вне очереди.


- Здравствуйте, доктор.
А вот и очередной рецидивист. "Спортсмен" с безответной любовью к владелице крутой машины.
- Здравствуйте. Как ваши успехи?
- Никак, - хмурится "спортсмен".
- Лекарства принимаете?
- Принимаю.
- И что?
- А ничего: она подъезжает, я стою и смотрю, как пацан на карусель.
- Тяжёлый случай. Кстати, где вы стоите?
- На посту стою, на Площади Труда. Я в ГИБДД работаю. А она мимо ездит каждый день, в три часа пополудни...


Без минуты три красный "Майбах" вырулил на Площадь Труда. Антон привычно вгляделся: окно, как всегда, нараспашку, девушка за рулём не пристёгнута.
Антон махнул жезлом и шагнул к машине.
- Здравствуйте, - улыбнулся он.
- Здравствуйте, - отозвалась нарушительница.
- Что же вы, девушка? Снова нару...
Договорить Антон не успел. Мимо промчался лиловый "Фордик" с заляпанными номерами. Вильнул и смачно въехал левыми колёсами в здоровенную лужу. Грязевой поток обрушился на Антона, прошёлся по "Майбаху" и через открытое водительское окно окатил девушку. "Фордик", надрывно взвизгнув тормозами, свернул в ближайший переулок и скрылся.
- Япона мать... - сквозь зубы выругался Антон.
- Ох, - нарушительница окинула взглядом заляпанный грязью салон, посмотрелась в зеркало и всхлипнула. - Что же я теперь хозяйке скажу... Мне через двадцать минут её из фитнес-клуба забирать.


- Здравствуйте, доктор.
- Можно?
А такое редко бывает - парами сюда не приходят. Всего один раз до этого были - два старшеклассника, влюблённые в учительницу химии.
Посетители, правда, прежние - "спортсмен" из ГИБДД и мелкая блондинка, которую Любка всё пыталась вырядить в ботфорты.
- Проходите, присаживайтесь. На что жалуемся?
- А мы не жалуемся, - отвечает "спортсмен".
- У нас теперь всё хорошо, - подхватывает блондинка и краснеет.
- Лекарства, выходит, не помогли? - спрашиваю.
- Хам один помог, на древнем лиловом "Форде", - радостно докладывает "спортсмен".
- Интересная терапия. Рассказывайте уж.
- Я Веронику остановил, как обычно, а этот мимо пронёсся и нас обоих грязью - из лужи.
- И я расплакалась, потому что машину только-только вымыла и торопилась...
- Оказывается, Вероника на этой машине работает ...
- Ну да, водителем. У меня хозяйка бизнес-леди. Антон поэтому и знакомиться не хотел.
- Думал, она и смотреть на меня не станет, раз на такой ездит, - разводит руками "спортсмен".
- Вот. А я каждый день нарочно не пристёгивалась, чтобы остановил. А он знай своё - о погоде.
- В общем, так мы и познакомились, - улыбается Антон. - Если бы я сейчас того типа на "Форде" встретил, спасибо сказал бы. А сначала хотел - в морду...
- Древний лиловый "Форд", - с подозрением говорит Любка, едва пара скрывается за дверью. - Что-то это смутно мне напоминает.
- Мало ли у кого лиловый, - игнорирую я догадки неквалифицированного персонала. - Не говоря о древнем.
Ну да, "Фордик" пора менять, он уже лет пять как на ладан дышит. А мне жалко - привык. Да и на приличной машине не очень-то погоняешь по лужам, даже в интересах пациентов.


- Здравствуйте, доктор. Можно? Валя я, помните меня?
- Разумеется, разумеется, проходите.
Валя-рецидивистка. Всё правильно, давно не было. Ровно неделю.
- На что жалуемся?
- То же самое, доктор. Я для него как пустое место.
- Редкостная скотина, - сочувствует рецидивистке Любка.
Выписываю сторгокилл, его только начали производить. Если верить рекламе, исцеляет не то что влюблённых, а даже мёртвых.
- Хотя, сдаётся мне, этой и сторгокилл не поможет, - жалуюсь я медсестре.
- Ясное дело, не поможет, - бурчит Любка, - особенно если спускать его в горшок.
- Куда спускать? - переспрашиваю я ошалело.
- В унитаз, - поясняет неквалифицированный персонал. - Он у нас позавчера уже от ваших снадобий засорился.
- Как засорился? У кого это "у нас"?
- У нас с Валюшкой.
- А? - до меня не доходит. - У вас с Валюшкой?
- Ну да. В кои-то веки решила сестре приличного мужика сосватать. А тот и в стетоскоп не дует. Я бы на её месте давно плюнула. А Валька ходит. Раз в неделю. К нему, к скотине. Надеется на что-то, дура.
- Куда ходит? - спрашиваю я обалдело. - К какой скотине?
Неквалифицированный персонал вздыхает и убирается прочь за дверь.