Фантастика

Коре опять снились мертвые. Она не говорит об этом вслух. Сначала молча злится. Потом, не разогревшись, идет тренироваться, тянет связки, отчего становится еще злее. Потом видит Кая, выливающего в раковину найденный по углам алкоголь, и взрывается: «Какого черта!» Каю очень хочется, чтобы Кора перестала казнить себя, чтобы отчаяние и тоска ушли из ее глаз. Можно было бы позволить ей выпить. Да только это не помогает. Ничто не может вернуть к жизни корабли, в смерти которых она себя винит...

Вечернее солнце освещало город на холме, и он сиял, точно свежие медовые соты. Из открытых ворот простиралась дорога. Ниже по холму она разбивалась на песчаные тропы, ведущие через поля, поросшие маком, лавандой и рапсом. «Наверное, с башни это смотрится еще восхитительней», — подумал путник, шагавший с лекарским сундучком за плечом по одной из этих троп...

— Помада, девочки, помада! Помада, девочки!..
— Пиво, сигареты… Пиво, сигареты…
— Семачки-семачки, вода-вода, чипсы-чипсы…
— Огурчики малосольные берем, мальчики! Картошечка вареная! Картошечка, огурчики малосольные!..
Антон спустился на платформу. Попытался протолкнуться сквозь толпу обступивших вагон теток.
— А морошки нету? Морошка у кого?..

В укромном месте на окраине Энского района закрытого города Кулички-13 располагался когда-то один непростой научно-исследовательский центр. Изначально отпочковавшись от Пулковской обсерватории, он неоднократно реорганизовывался, под разными вывесками менял адреса, пока не получил гриф чрезвычайно большой секретности и не осел в новом наукограде…

Утром видео с единственной уцелевшей камеры будут показывать в новостях, но вот что происходит здесь и сейчас: небо линялое, как крыло сизаря; тень выныривает из-за куста, мутным пятном перетекает по лужайке, подбирается к Ротонде; к мраморной шишке тянутся руки с долотом; шишка есть на каждом столбике, но лишь на этой уникальное украшение; долото подрубает шишку, осколки брызжут в стороны…

Экраны озарились слепяще-белым, потом почернели. Затихло щелканье радиометров. 
— Взяли! — ликующе крикнул бортинженер Фалин. — Взяли световой барьер!
— И у какой мы сейчас звезды? — поинтересовался бортврач Славин.
— Всё еще около нашей, — с досадой ответил штурман Кондратьев. — Светомесяц от Солнца.
— Так был ли переход?
— Был, Женя! — продолжал шумно радоваться Фалин. — Был! Только маленький...

Генеральный директор фабрики по производству развивающих игр и наборов для творчества дочитал жизнерадостную инструкцию, взглянул на свою подпись под текстом, смял листик и отбросил его. Хмуро проследил, как мятый комок упал и покатился в сторону мусорной корзины, а когда тот остановился, снова перевел взгляд на коробку, лежащую на столе. На крышке сверкала надпись: «НОВИНКА! Стань демиургом — создай свой мир», под ней поблескивали набранные мелким шрифтом слова: «Игра для начинающих»...

В спокойные дни дежурная смена длится восемь часов. Я, однако, уже забыл, когда они были — спокойные. В последнее время все дни в клинике суетливые и насыщенные. По выражению Сашеньки, дежурной медсестры — критические. Сегодняшний — не исключение: новых пациентов санитары доставляют в приемный покой, прежде чем я успеваю управиться с предыдущими. Этому на вид лет двадцать пять — тридцать. Тощий, лохматый, глаза словно потухли, как у них у всех. Руки трясутся, правда, у него некритично: у большинства они ходуном ходят...

Вечность Вечного города Рима — это люди. Они приезжают, прилетают, приходят. К Риму, друг к другу. Влюбленные могут гулять по виа дель Корсо, болтать про Колизей. И после непременно идут бросать монетки в фонтан Треви, чтобы когда-нибудь вернуться. Нет, вовсе не к фонтану вернуться и не к Колизею, а туда, где им хорошо вместе. Ведь секрет не в архитектуре или солнечной погоде, в людях, которые рядом...

Рассветная звезда показала свой огромный бледно-голубой край над сероватым гребнистым горизонтом, брызнула ослепительными лучами на острые изломы торосов, сделав их тут же ярко‑белыми, лениво заглянула в узкие и длинные дворцовые окна, похожие на древние бойницы. Тонкий покров инея на полу и стенах комнаты заблестел, заиграл на высоких колоннах искорками мутновато-зеленого и розового льда. Над бархатистым снежным холмиком ровно посередине помещения стала заметна тонкая струйка пара, исходившая из маленькой протаявшей дырочки...

Рыцари Кин и Кар сидели за столом в королевской кухне и лакомились зеленью и мясом деревоптицы. Вообще-то королевский шеф-повар Юхенбуль не одобрял посещения кухни посторонними лицами. Но сейчас был особый случай...

В левозакрученном луче одной далекой спиральной галактики в системе Баррабумс доживала свой век одна ветхая планета. Из всех захолустий Вселенной эта планета была самым бесперспективным местом. Звезда Баррабумс светила на пределе своих гелиево-водородных ресурсов и вот-вот готовилась к коллапсу — последнему акту своей космической эволюции. Некогда проживавшие на планете сепульки воспользовались субсидией Межгалактического фонда помощи переселенцам и давным-давно перебрались кто куда. Остался на планете лишь один прижимистый сепулька, который решил дождаться сезона всегалактических распродаж и сэкономить на переезде...

— Фрау Ханенфус, вы опять за свое! Я подам на вас в суд!
— Что вам не нравится, фрау Минце?
— Во-первых, вы влезли на чужую территорию. Деревня Кляйнзумпф — мой участок. С какой стати вы раздаете здесь свои артефакты? Во-вторых, я не удивлюсь, если этот ваш горшок вообще не сертифицирован. Впрочем, это уж пускай комиссия выясняет. В-третьих, меня поражает ваша экологическая безответственность. Потоком горячей каши уничтожено восемнадцать кустов гадючника мелкотравчатого! Пострадало три гнезда шмендровых жужелиц, там практически полностью погибли личинки! Это я говорю только об охраняемых видах, а ущерб для биоценоза в целом еще только предстоит оценить...

Иногда Татьяне казалось, что она так и не доберется до Ерика. Историческая родина, чтоб ее… Почему дед уехал так далеко от своих корней? Когда она совсем уставала, перед глазами всплывало надгробие с ее именем и двумя датами. Мрачная картина напоминала, что игра стоит свеч. Если она докажет сыну, что возможна другая судьба, тогда Мишка будет жить...

Ключи привычно звякнули о полку, скрипнул пристроенный под ней портфель. Квартира встретила Виктора темнотой, затхлой сыростью и сводящей с ума неравномерной капелью из крана в ванной комнате. Виктор стянул тяжелые ботинки, вставил уставшие ноги в пушистые домашние тапочки, швырнул пальто на крюк вешалки, похожий на лапу замурованного в стене зомби, и прошел в одну из двух опостылевших комнат. Не глядя нашарил на журнальном столике пульт телевизора, нажал на кнопку — квартира осветилась синеватым светом экрана, забормотали говорящие головы...

— Неужели мы ничем не прославились? — спросила Бригитта.
— Ну, не то чтобы ничем, — уклончиво ответил ее муж, король Минел Первый. — Просто страна у нас маленькая, трудно сравниться с гигантами.
Бригитта лишь недавно стала королевой. Минел привез ее из соседней страны. Хоть и не принцесса, а роду знатного, королю не стыдно жениться.
Министр, присутствовавший здесь же, из деликатности хранил молчание...