Твое место в море

Вали в море, старикашка, вали в море! Когда-то он сам кричал так же и, оказавшись рядом, толкал старое тело подальше от берега. Старик не нужен здесь, в стае. А там он нужен рыбе, которая живет на глубине. Здесь, на мелководье, он ест вкусные водоросли, которых и так мало. Пусть плывет туда, где водорослей нет. И еще там, дальше от берега, старик накормит большую черную рыбу, которая, может быть, приплывет сегодня. Рыба любит глубину; насытившись, она не полезет на мелководье.

Отвяжитесь! Не толкайтесь! Он не согласен туда, он не хочет туда. Он боится рыбу. Он останется, будет держаться ближе к берегу, здесь, у полосы прибоя. Водоросли, он тоже хочет их есть. И ему рано к рыбе.

Вали в море, старикашка, — удар головой в бок. Больно. Убежать! Но куда? Не надо на глубину, не надо к рыбе. Еще удар, еще. Совсем молодые и те, что немного старше. Чужие и те, кого он сам родил. Все вместе против него одного.

Собрав силы, старик проталкивается через толпу молодежи на другую сторону, дальше от страшной глубины, туда, где мелко, даже слишком мелко. Там мешают камни, песок, нельзя плавать. Упираясь коротким хвостом, он медленно ползет по дну. Спина высовывается над поверхностью, ее жжет солнце, сушит враждебный воздух. Назад! Старик поворачивает назад, но там они, молодые. Толчок, удар, еще толчок. Они будут бить, толкать и прогонят его к рыбе.

Старик забывает про солнце, рыба страшнее. Он опять ползет по дну к берегу. С трудом. Воды под животом все меньше, а потом ее почти совсем не остается. Он пересекает кромку, море уже не здесь, а позади, живот тащится, скребет по песку и мелким камешкам. Накатывает жар, чешуя топорщится, но вдруг падают капли, падают с неба и бьют по сухой коже. Это больно. Сначала. Но и приятно. Капли помогают выдержать зной, выжить здесь, на воздухе.

Между камнями маленькая лужица. Моросит дождь, по лужице бегут маленькие волны, в ней никем не тронутая зелень. Вкусная зелень, вся для единственного сухопутного, пусть только почти сухопутного, пусть еще даже не земноводного.

Иллюстрация Елены Станиковой