Синдром Персидского залива

За двадцать с лишним лет, прошедшие после первой иракской кампании США, накопилось немало статистики о влиянии обедненного урана на здоровье, которую заинтересованные стороны толкуют каждая в свою пользу. Причиной дискуссии стал таинственный синдром войны в Персидском заливе, который массово убивает ветеранов этой войны. По данным Асафа Дураковича («Croatian Medical Journal» - полный  текст в PDF), от него страдает каждый пятый участник боевых действий со стороны антииракской коалиции, а 23 тысячи умерли в течение десяти лет после ее окончания. Синдром очень странный: хроническая усталость, боли в мышцах и суставах, расстройства психики — в общем, набор симптомов, которые нельзя измерить точными приборами и которые свойственны многим участникам боевых действий. Действительно, как подтверждают другие авторы, он встречается у ветеранов в несколько раз чаще, чем в среднем у других военнослужащих, не говоря об общей популяции. Этот-то синдром, который поначалу хотели списать на неблагоприятное действие иракских песков (болезнь Аль-Искана) или ядовитый дым от горящих нефтепромыслов, разбомбленных американцами, и пытаются приписать обедненному урану. Потом к делу добавился схожий балканский синдром.

Противники паники указывают, что никакого действия уран оказать не может в принципе ввиду малой радиоактивности. Три тонны пыли, рассеянные по пескам Ирака, — это примерно 1 МБк, а, скажем, угольные электростанции дают каждый год в миллион раз больше — 1,5 ТБк радиоактивных калия-40, урана-238 и тория -232, также в виде аэрозоля, и никто из окрестных жителей на синдром не жалуется. Впрочем, есть группа солдат коалиции, попавших непосредственно в зону обстрела (иракских почему-то никто не обследует). Было несколько случаев, когда американцы били по своим и солдаты были ранены урановыми осколками либо надышались аэрозоля, — таковых оказалось 160 человек. Их обследование показало, что даже спустя восемь лет после войны содержание в крови обедненного урана (его отличают от природного по обеднению 235-м изотопом) может в сто с лишним раз превосходить таковое у тех, кто под обстрел не попал. Особенно высоким оно бывает, если урановые обломки не были извлечены из тела. Однако никаких проблем со здоровьем у тех, кто согласился поучаствовать в различных программах обследоаний, замечено не было. Разве что появилось сообщение, что при компьютерных тестах нейрокогнитивных функций отмечено некоторое различие, но при обычных тестах оно исчезло. Кроме того, оказалось, что этот уран и в окружающей среде не накапливается. В этом убедились сербские ученые, которые проверяли последствия бомбардировок южных районов Сербии, — через десять лет после того, как были проведены работы по розыску и изъятию неразбившихся урановых сердечников снарядов, никаких их следов обнаружить не удалось ни в почве, ни в воде, ни в растениях и лишайниках.

Авиационный снаряд с урановым сердечником

Дуракович, впрочем, смотрит на ситуацию по-другому. Он считает, что мы недостаточно знаем о действии малых доз радиации, чтобы быть уверенными в безопасности урана. Например, радиоактивная частица — совсем не то, что атом элемента: попав в организм, она становится долговременным источником излучения, которое вызывает местное воспаление, способное превратиться в злокачественное. Заметить же его трудно. Армия, проходившая по песку с такими частицами, вполне могла ими надышаться.

Есть и еще одна попытка привязать уран к синдрому. Коллеги Дураковича, работая в Афганистане в районах боевых действий, например около пещер Тора-Бора, показали, что у местного населения довольно часто встречаются симптомы, аналогичные синдрому войны в Персидском заливе, а в крови повышена концентрация урана. Что, это тоже следы американских бомбардировок? Нет, соотношение изотопов в этом уране оказалось природным, поэтому Дуракович намекает, что любое повышенное содержание урана в крови ведет к синдрому.

Итак, вопрос о связи обедненного урана и синдрома остается открытым. Однако если вспомнить работы французских исследователей, которые поили крыс водой с ураном, проблема может повернуться неожиданной стороной. Действительно, если уран оказывает влияние на мозговую деятельность, это может приводить к сбоям в работе нервной системы и появлению тех неявных признаков, что составляют суть синдрома. Распознать такую хворь сложно, ведь крыса на недомогание не жалуется, а определять антиоксидантную активность и степень окисления липидов в мозгу живого человека трудно. Однако сама по себе эта гипотеза возвращает нас к идее «отбора на дурака» (см. «Уран: факты и фактики»), только здесь химический стресс — уран в крови — ведет к изменению нервной деятельности уже не в ходе эволюции, а у ныне живущих поколений.