Поздравляем Л.В.Каабака с юбилеем!

Изучение бабочек, этого олицетворения непостоянства и легкомыслия… будет впоследствии считаться и одной из важнейших отраслей биологических наук.

Х.Бейтс.

Летом 1983 г., на Восточном Памире, в могучих скалах массива Мынхаджир, на высоте 4200 м, я поймал несколько бабочек вида Парнассиус чарльтониус, которые сильно отличались от двух известных к тому времени в нашей стране подвидов чарльтониуса: западнопамирского вапарозуса и романова*, обитающих на хребте Петра I, Алайском и Заалайском хребтах. До моей находки считалось, что на Восточном Памире чарльтониус не обитает. А между прочим, бабочки этого вида считаются одними из красивейших в мире. Их можно встретить только в труднодоступных горах Памиро-Алая, Гиндукуша, Каракорума, Гималаев.

Скальный массив Мынхаджир - владения подвида Парнассиус чарльтониус анюта.

Собранные мной экземпляры резко выделялись среди большинства подвидов чарльтониуса , что позволило нам с энтомологом Ю.Ю.Щеткиным выделить бабочек с Мынхаджира в новый подвид чарльтониуса, который мы описали. По праву первооткрывателя я назвал бабочку «анюта» в память о моей матери.

С тех пор каждый год значительную часть летних отпусков я отдаю изучению этой удивительной бабочки. Оказалось, что встретить ее можно только в нечетные годы. Вероятно, за одно короткое и холодное лето высокогорья чешуекрылая красавица не успевает пройти весь цикл: яйцо – гусеница – куколка – бабочка. Десятки километров излазил я по скалам на Восточном Памире в поиске новых мест обитания анюты, но первая найденная популяция так и осталась единственной.

Летом 1985 г. В.В.Лесин, серьезный мужчина, кандидат физико-математических наук, охотился за «снежным человеком» и обнаружил в верховьях Диахан-Дары, на скальном гребне Гиссарского хребта, на высоте около четырех километров, популяцию чарльтониуса. Ему удалось поймать одну бабочку. Оказалось, что при поисках йети можно найти кое-что стоящее. Бабочка изумила энтомологов: считалось, что на Гиссарском хребте чарльтониуса нет.

В верховьях Диахан-Дары, где обитает подвид Парнассиус чарльтониус людмила.

Среди специалистов по одному экземпляру определять подвидовую принадлежность считается некорректным. Поэтому три лета подряд мы с Виктором упорно и безрезультатно искали хотя бы еще одну бабочку в тех местах. И лишь в 1989 году удача улыбнулась нам – популяция чарльтониуса была найдена, и мы собрали достаточную для определения серию. Примыкая к группе подвидов романова, бабочка тем не менее оказалась еще одним новым подвидом. Его мы назвали Чарльтониус людмила, в честь супруги Виктора, делившей с нами испытания в трех высокогорных экспедициях.

Итак, в восьмидесятые годы обнаружены и описаны целых два новых подвида чарльтониуса. Не без гордости напомню, то на территории нашей страны первый подвид чарльтониуса – Ч. романова - найден в отрогах Алайского хребта и описан в 1885 году знаменитым путешественником и энтомологом Грум-Гржимайло. Второй подвид – Ч. вапарозус – описан в 1913 году по экземплярам с Дарвазского хребта известным в свое время энтомологом А.Н.Авиновым (бывшим камергером, а затем почетным директором музея Карнеги).

Но вернемся к нашим подвидам – центральноазиатскому Ч. анюта и среднеазиатскому Ч. людмила. Что же общего между самой восточной и самой западной популяциями чарльтониуса в нашей стране? Первое, что бросается в глаза при рассмотрении серий этих бабочек, - это устойчивость признаков: их малая вариабельность, как выражаются специалисты, и слабо выраженный половой диморфизм - отличие самок от самцов. Удивительна и оторванность их от известных ареалов обитания бабочек этого вида. Все другие подвиды чарльтониуса, занимая обширные площади, компактно расположены по смежным хребтам. Так, вапарозус, распространенный в горах Западного Памира и в Бадахшанских горах Афганистана, соседствует на севере с подвидом Ч. романова. А вот Ч. анюта и Ч. людмила отделены от ближайших подвидов непреодолимыми для бабочек высокогорными пустынями и мощными оледенениями. Удивительна и малая площадь ареалов этих великолепных чешуекрылых: всего 200 на 200 м, или четыре гектара.

Численность бабочек обеих популяций невелика, я никогда не замечал более двух чарльтониусов одновременно. Между тем весь их ареал можно было охватить одним взглядом. Обычно бабочки появлялись с интервалом около 30 минут.

Можно ли утверждать, что обнаруженные популяции – единственные? О Ч. анюта это можно сказать с большой долей уверенности. Судите сами: анюта обнаружена в изолированном горном массиве, поиск других ее популяций велся семь лет в обширном районе – до верховьев Аксу. Людмила найдена на Гиссарском хребте, а горные бабочки обычно распространяются по хребтам. Некоторые участки Гиссарского хребта часто посещались энтомологами, которые, безусловно, заметили бы чарльтониуса – самую крупную бабочку высокогорий. Вероятно, и ее популяция уникальна. Впрочем, поживем – увидим.

Обнаружив новый вид или подвид бабочки, энтомолог в первую очередь старается установить, является ли она нео- или палеоэндемиком. Проще говоря, что же такое одиночные популяции - «десанты» чарльтониуса, освоившие новые территории, или реликтовые «островки» когда-то единой, занимавшей обширную территорию популяции, из которой выделились все известные 17 подвидов?

По современным представлениям, в четвертичном периоде Памир подрос на 700 м, и в настоящее время состояние оледенения стационарно – примерно половина ледников наступает, половина отступает. По данным известного исследователя Памира ботаника К.В.Станюковича, в результате похолодания сокращаются ареалы таких растений, как вострец, тростник, кашгарский барбарис. Последний растет и на Мынхаджире, там, где обитает Чарльтониус анюта. Получается, что и одиночные популяции чарльтониуса – остатки единой (до оледенения в плейстоцене) популяции. То есть, Чарльтониусы анюта и людмила – палеоэндемики, реликтовые исчезающие подвиды.

Но как объяснить, что бабочки и той и другой крошечных (точечных, как говорят биологи) популяций, разделенные полутысячей километров могучих хребтов, ледников, высокогорных пустынь, летают только в нечетные годы? Вероятно, уже после разделения вида чарльтониус на несколько различных по численности популяций, когда условия на Памиро-Алае были настолько суровы, что цикл развития бабочек стал двухлетним, какой-то четный (по нашему исчислению год) выдался необычно холодным, снежным. При этом значительная часть насекомых в стадии имаго (бабочки) погибла, а выжившие перешли на двухлетний цикл развития. Косвенные данные свидетельствуют, что катаклизм произошел сравнительно недавно: у многочисленного подвида вапарозуса бабочек летает больше тоже в нечетные годы.

Спасает малочисленные популяции чешуекрылых от вымирания, как ни парадоксально, малая территория их обитания. Бабочки гарантированы, что встретят партнера для размножения. Число же откладываемых самкой яиц приближается к 50.

А зачем, спросите вы, вообще кому-то нужны точечные популяции бабочек?

Здесь можно говорить и об уникальной возможности исследовать микроэволюционные процессы, и об изучении мутагенеза под действием ультрафиолета, интенсивность которого в горах повышена, и еще о многом.

Но важнее, мне кажется, другое. Будучи профессиональным химиком-органиком, я увлекся энтомологией и ничуть не жалею о «потерянных» отпусках. Ибо, работая над собранным материалом, я, как слоненок Киплинга, задавал бесчисленные вопросы, на которые, вместо тумаков, получал обстоятельные ответы. Это ли не главная награда?

А что касается точечных популяций чешуекрылых, то пусть кому-то они покажутся не главными среди нынешних научных проблем. Я не настаиваю.

*Назвав подвид в честь великого князя Н.М.Романова, Грум-Гржимайло был далек от низкопоклонства. Просто князь, как и он сам, принадлежал к великому братству энтомологов.