У въезда в дачный поселок находилось усадьба сторожа-администратора. Самая настоящая усадьба, с домом, хозяйственными постройками, садом, огородом. Ну и конечно же с просторной собачьей конурой, обитателя которой звали Тайсон. Огромная дворняга с примесью крови сибирской лайки: стоячие уши, лихо завернутый кренделем хвост, умный проницательный взгляд. Тайсон лежал на охапке сена под навесом и ждал, когда остынет его еда в объемистой шайке. Кормили Тайсона по науке: овсянка с ячневой крупой, немного тушенки, по щепотке соли и мела, немного морской капусты, ради полезных микроэлементов. Отдельно псу давали по четверть кило тертой моркови с подсолнечным маслом — витамины Аи Е, как же без них?

Сегодня Тайсону нездоровилось: две недели назад на очередной псовой «стрелке» он смело сцепился с несколькими соперниками, вышел победителем, но и сам пострадал. С того раза пес заметно прихрамывал.

А сейчас он лежал, терпеливо дожидаясь, когда можно будет приступить к еде. Пока что угощение привлекло внимание трех сорок. Потешно крутя шеями, шаг за шагом они подбирались к шайке с дымящимся варевом.

Тайсон до поры до времени терпел. У него подрагивал хвост, он прядал ушами, косил глазами по сторонам. Однако стоило нахальным птицам перейти некую незримую границу, как Тайсон, слегка оскалив клыки, начинал предупреждающе рычать.

И тут неожиданно появилась ворона. Обычная серая ворона, с драным хвостом и торчащими сбоку перьями. Это явно был «он» и, несомненно, после хорошей потасовки. Тайсон повернул голову в сторону нового визитера. А тот, опасливо оглядываясь на собаку, начал медленно сокращать дистанцию. И Тайсон не стал его прогонять!

Насытившись, ворона взлетела на стоящую рядом осину, три раза громогласно каркнула и улетела. А пес, прихрамывая, подошел к миске и принялся за еду.

На другой день в точности повторилась та же история: лишь только сороки пытались подобраться к еде, Тайсон скалился и грозно рычал. А вчерашняя ободранная ворона опять безнаказанно клевала его еду, изредка вопросительно поглядывая на хозяина. Когда птица наелась и взлетела на осину, Тайсон поднялся и подошел к шайке.

Так продолжалось почти две недели. Потом птицы стали прилетать все реже, и Тайсон явно загрустил. Он подолгу стоял у нетронутой еды, но сороки и ворона не появлялись.

В чем была причина такого собачьего альтруизма? Может быть, Тайсон увидел в ободранной вороне товарища по несчастью — храброго бойца? Кто его знает: собачья душа — потемки.