![]() |
Художник Н.Колпакова |
В поэме Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» соратники Венички готовятся к революции в отдельно взятом Петушковском районе (или, как они его называют, уезде):
Тихонов выпил можжевеловой, крякнул и загрустил.
— Ну, как? Назрела ситуация?
— Погоди, сейчас назреет...
— Когда же выступать? Завтра?
— А кто его знает! Я, как выпью немножко, мне кажется, что хоть сегодня выступай, что и вчера было не рано выступать. А как начинает проходить — нет, думаю, и вчера было рано, и послезавтра не поздно.
(Глава «Орехово-Зуево — Крутое»)
Формула «Сегодня рано, послезавтра поздно» появилась в поэме Маяковского «Хорошо!», (1927).
С а м приехал,
в пальтишке рваном, —
ходит,
никем не опознан.
Сегодня,
говорит,
подыматься рано.
А послезавтра — поздно.
Завтра, значит.
О том же писал Борис Корнилов в стихотворении «Осень» (1932):
…Сегодня — рано, послезавтра — поздно, —
и завтра в наступление пошли.
Понятно, что Корнилов перепевал Маяковского. Маяковский же переложил в стихи слова Ленина, приведенные в книге американского журналиста Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» (1919):
3 ноября (21 октября) вожди большевиков собрались на свое историческое совещание. Оно шло при закрытых дверях. Я (…) ждал результатов совещания за дверью, в коридоре. Володарский, выйдя из комнаты, рассказал мне, что там происходит.
Ленин говорил: «24 октября будет слишком рано действовать: для восстания нужна всероссийская основа, а 24-го не все еще делегаты на Съезд [советов] прибудут. С другой стороны, 26 октября будет слишком поздно действовать: к этому времени Съезд организуется, а крупному организованному собранию трудно принимать быстрые и решительные мероприятия. Мы должны действовать 25 октября — в день открытия Съезда, так, чтобы мы могли сказать ему: Вот власть! Что вы с ней сделаете?»
В советской печати столь точное указание срока революции служило примером гениального прозрения вождя.
Великая Октябрьская социалистическая революция была триумфом и ленинской науки познания. Сегодня — рано, послезавтра — поздно — навсегда останется в веках как непревзойденное торжество познающего гения… Это никогда не перестанет удивлять человечество.
(В. Архипов. «Программный документ». Журн. «Нева», 1960, 8)
Между тем удивляться следовало бы другому: на «историческом совещании» ЦК 21 октября Ленин отсутствовал и, стало быть, сказать ничего не мог. Мало того: в его подлинных высказываниях осени 1917 года ни разу не встречается мысль: «слишком рано». Напротив: он постоянно торопил товарищей по партии, боясь упустить момент.
Как вспоминал Сталин три года спустя, Ленин предлагал осуществить переворот еще в сентябре 1917-го. Он «не боится ни ям, ни ухабов, ни оврагов на своем пути, он не боится опасностей и говорит: “Встань и иди прямо к цели”» (речь Сталина в Московском комитете РКП(б) 23 апреля 1920 г.). О том же свидетельствует Троцкий: «…Он все время опасался взятого Смольным слишком медленного курса» («История русской революции», т. 2, ч. 2).
8 октября в письме к большевикам — участникам съезда Советов Северной области Ленин предлагает «... как можно быстрее (…) свергнуть правительство Керенского». А в письме к членам ЦК 24 октября — «во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство».
«Несмотря на все требования Ильича, — с удовлетворением отмечает Сталин, — мы не послушались его, пошли дальше по пути укрепления Советов и довели дело до съезда Советов 25 октября, до успешного восстания» (речь 23 апреля 1920 г.).
Все эти свидетельства ко времени публикации поэмы «Хорошо» были преданы забвению, и версия Рида и Маяковского осталась в официальной истории как единственно достоверная.
Эта статья доступна в печатном номере "Химии и жизни" (№ 7/2019) на с. 33.