Блокадный хлеб

О.В. Воробьева
(«ХиЖ», 2015, №5)

Блокадный хлеб, каким он был?


8 сентября 1941 года немцы захватили Шлиссельбург, взяли под контроль исток Невы и блокировали Ленинград с суши. После этого подвоз продуктов в город стал невозможен. К тому же в начале сентября сгорели Бадаевские склады, где хранились крупные запасы муки, сахара и других продуктов. Возник вопрос: чем кормить людей? По заданию Государственного комитета обороны был организован учет всех продовольственных запасов, как в гражданских организациях, так и в военном ведомстве. На 12 сентября результат был следующим: зерно, мука — на 35 суток; крупа и макароны — на 30 суток; мясо — на 33 суток. В городе практически не было запасов картофеля, овощей, фруктов.


s20150524 blocad1.jpg

Работница хлебозавода № 61 им. А.Е.Бадаева Эмилия Чибор укладывает хлеб в ящики для отправки в магазин. Фото С.Н.Струнникова


В начале октября 1941 года заведующий отделом пищевой промышленности А.П.Клеменчук созвал в Смольном совещание. Приглашенным на него специалистам поставили задачу: организовать производство пищевых продуктов и их заменителей из непищевого сырья. Задача сложная, ведь можно было использовать только то, что еще оставалось в осажденном городе и пригородах, при этом основную часть промышленных предприятий эвакуировали.

На совещании присутствовал Василий Иванович Шарков (1907—1974) — профессор, доктор технических наук, заведующий кафедрой гидролизных производств Ленинградской лесотехнической академии и заместитель директора Всесоюзного научно-исследовательского института гидролизной и сульфитно-спиртовой промышленности (ВНИ- ИГС). Было ему тогда 34 года. Именно он предложил использовать в качестве пищевых добавок гидроцеллюлозу (во время блокады ее чаще называли пищевой целлюлозой) и белковые дрожжи.


s20150524 blocad3.jpg
В.И.Шарков


Гидроцеллюлоза — продукт гидролиза целлюлозы под действием кислот; ее легко измельчить в порошок, и она частично растворима в воде. Открыл процесс получения гидроцелллюлозы и придумал этот термин французский химик и агроном Эме Жирар в 1875 году. А вот как словарь Брокгауза и Ефрона описывает эффектный опыт по ее получению: «Очень демонстративно протекает эта реакция с соляной кислотой, если несколько изменить условия опыта, а именно: к насыщенному раствору хлористого кальция, нагретому до 60—80°С, прибавляют 15—20% обыкновенной соляной кисл. в 21о Боме (в этих единицах измеряют плотность жидкостей и крепость растворов. — Примеч. ред.). Насыщенный раствор хлористого кальция, как вещество гигроскопическое, быстро отнимает воду от соляной кислоты; HCl в этом растворе находится как бы в газообразном состоянии и действительно частью выделяется из раствора. При опускании в этот последний какой-нибудь хлопчатобумажной ткани она как бы тает и почти моментально распадается в мельчайший порошок». В воде порошок гидроцеллюлозы набухает и дает тестообразную субстанцию.

В научной работе «Производство пищевой целлюлозы и белковых дрожжей в дни блокады» В.И.Шарков писал, что на разработку режима получения гидроцеллюлозы и приготовления опытного образца для испытания его в Центральной лаборатории Ленинградского треста хлебопечения сотрудникам ВНИИГСа дали только одни сутки! Через сутки образец гидроцеллюлозы весом около килограмма передали для испытаний пекарям. Еще через сутки были испечены и испробованы образцы хлеба с целлюлозой. Дмитрий Васильевич Павлов (уполномоченный ГКО по продовольственному снабжению войск Ленинградского фронта и населения Ленинграда с начала блокады города и до конца января 1942 года) в своей книге «Стойкость» писал так: «На эту муку мы возлагали большие надежды. Но как ее применение скажется на качестве хлеба, никто еще не знал. Трест хлебопечения получил задание использовать этот суррогат. Вскоре Н.А.Смирнов, он в это время возглавлял хлебопечение в городе, принес в Смольный буханку хлеба, выпеченную с примесью долгожданной целлюлозы. Это было событие. Собрались члены Военного совета, секретари горкома партии, ответственные работники Ленгорисполкома — всем хотелось знать, что же получилось. На вид хлеб был привлекательный, с румяной корочкой, а на вкус горьковато- травянистый.

— Сколько целлюлозной муки в хлебе? — спросил А.А.Кузнецов, тогда первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии.

— Десять процентов, — ответил Смирнов. Помолчав какое-то время, он сказал: — Этот суррогат хуже всех тех, что мы использовали ранее. Пищевая ценность целлюлозной муки крайне незначительна».

В самые тяжелые дни блокады содержание гидроцеллюлозы в хлебе доходило и до половины.

Конечно, образец гидроцеллюлозы невозможно было бы получить за сутки, если бы этому не предшествовала многолетняя научно-исследовательская работа. В 30-е годы в СССР интенсивно развивалось производство синтетического каучука по методу академика С.В.Лебедева; в качестве сырья использовали этиловый спирт. Его требовалось много, поэтому нужна была технология получения технического этанола из непищевых видов сырья, в частности из древесины.

Первые опыты по гидролизу древесных опилок разбавленной серной кислотой в нашей стране как раз и провел в 1931 году В.И.Шарков с коллегами из ленинградской Лесотехнической академии. Их работа стала основой для создания отечественной гидролизной промышленности. В результате гидролиза древесины содержащиеся в ней полисахариды превращаются в простейшие моносахариды: глюкозу, маннозу, ксилозу, галактозу и прочие — образуется гидролизат. При его сбраживании получают этиловый спирт; добавляя к гидролизату питательные соли - сульфат аммония, суперфосфат --выращивают белковые дрожжи.

Одним из предприятий, на которых во время блокады было организовано производство гидроцеллюлозы, стал пивоваренный завод им. Степана Разина (ныне этот завод входит в группу компаний «Heineken» в России). Здесь пищевую добавку получали в варочном и бродильном цехах. В 110 деревянных баках емкостью около 10 кубических метров каждый ежедневно перерабатывали до 20 тонн целлюлозы. Производство было прекращено зимой 1942/1943 года после прямого попадания снаряда, от которого пострадали и люди, и оборудование. Делали пищевую целлюлозу и на бумажной фабрике Гознака (ныне филиал ФГУП «Гознак»).

Одним из самых крупных изготовителей пищевой целлюлозы в осажденном городе стал Ленинградский гидролизный завод. Значительную часть оборудования и его рабочих эвакуировали, завод находился всего лишь в двух-трех кило- метрах от линии фронта. В.И.Шарков вспоминал: «Основной неприятностью был артиллерийский обстрел. Как только начала работать котельная, из большой трубы повалил дым, который никак не удавалось замаскировать. В отдельные дни на территории завода разрывалось до 270 снарядов, их осколки ранили и убивали работников». А заведующий производством гидролизного завода Дмитрий Иванович Сорокин так описал продукт: «Мы получали массу немного серого цвета. После того как отпрессуешь на фильтрах, получится пласт вещества с влажностью сорок процентов».

Пищевую целлюлозу в количестве от 5 до 10% добавляли в блокадный хлеб только в самом тяжелом 1942 году, а всего за блокаду было выпущено около 15 тысяч тонн. В сущности, это не еда, а наполнитель, поскольку не усваивается организмом человека, но, вызывая на- сыщение, притупляет чувство голода. Сейчас пищевую целлюлозу из-за такой особенности применяют при лечении ожирения.

В блокаду древесная щепа и опилки были не только сырьем для пищевой целлюлозы и белковых дрожжей, но стали «деликатесом» для обитателей зоологического сада. Так, 36 из 40 килограммов ежедневной порции корма для бегемота Красавицы — самого крупного на тот момент животного — составляли распаренные опилки. Невероятно, но Красавицу удалось спасти: она прожила до 1952 года.


Выращивание белковых дрожжей


В отличие от пищевой целлюлозы белковые дрожжи, полученные на основе древесного сырья, — ценный пищевой продукт; в его состав входят белки (44—67%), углеводы (до 30%), а также минеральные вещества — 6—8 %. Один килограмм дрожжей с влажностью 75% по содержанию белка почти соответствует килограмму мяса. В дрожжах много витаминов, особенно группы В, — больше, чем в овощах, фруктах и молоке. Эти витамины благотворно сказываются на состоянии нервной системы, мышц, пищеварительного тракта, кожи, волос, глаз и печени. А как все это было нужно ленинградцам в блокаду!

Для промышленного производства белковых дрожжей ученые ВНИИГСа и Лесотехнической академии разработали технологию, которая включала такие основные операции: получение гидролизата при горячей обработке древесных опилок разбавленной серной кислотой, подготовка его к выращиванию дрожжей, собственно выращивание, выделение биомассы дрожжей и концентрирование ее до товарной продукции. Сырьем служили древесина сосны и ели, измельченная хвоя сосны — отход витаминного производства, опилки и стружки с деревообрабатывающих станков. Для размножения выбрали культуру дрожжей, способных усваивать сахара из древесины, а именно Monilia murmanica. Эту культуру длительное время акклиматизировали на опытном заводе в Верхнеднепровске, и она хранилась в музее культур ВНИИГСа под названием «Монилия днепровская».

В промышленных условиях белковые дрожжи начали производить на Ленинградской кондитерской фабрике им. А.И.Микояна (с 1966 года фабрика стала головным предприятием Ленинградского производственного объединения кондитерской промышленности им. Н.К.Крупской, а с 1992 года это АОЗТ «Азарт»). Почему из шести кондитерских фабрик, работавших в Ленинграде до войны, выбрали именно ее? Возможно, потому, что фабрика находилась рядом с Лесотехнической академией, где работал В.И.Шарков и его сотрудники. А.Д.Беззубов (во время блокады Ленинграда он начальник химико-технологического отдела Всесоюзного научно-исследовательского института витаминной промышленности и консультант санитарного управления Ленинградского фронта) в своих воспоминаниях писал: «По моему предложению первое дрожжевое производство организовали на кондитерской фабрике им. А.И.Микояна. Здесь я работал три года главным инженером и знал высокую квалификацию инженерных работников. Производство гидролизных дрожжей — процесс сложный, многостадийный, капризный, и быстро наладить его могли только грамотные инженеры. А кроме того, при этой фабрике имелся большой ящичный цех, и с древесным сырьем не было проблем».

В конце 1941 года остановились многие предприятия города, так как прекратилась подача электроэнергии. Лишь отдельные коллективы, в том числе и кондитерская фабрика им. А.И.Микояна, продолжали работать. Под руководством директора Л.Е.Мазура и главного инженера А.И.Изрина установили газогенераторные двигатели, которые приводили в движение динамомашины. Цех выдал первую продукцию в середине зимы 1941/1942 года, в самый тяжелый период блокады.


s20150524 blocad2.jpg

Столовая усиленного питания. Фото В.И.Капустина


Второй в городе цех по производству дрожжей ввели в эксплуатацию на ликеро-водочном заводе № 1 весной 1942 года. Начали строительство еще 16 дрожжевых цехов (всего 18 — по числу районов города), в их числе был цех на заводе лимонной кислоты, а также цех на гидролизном заводе, где производство дрожжей организовали в 1943 году.


Поваренная книга блокады


Согласно принятой в период войны технологии, дрожжи получали с влажностью 75—78%, и назывались они «прессованными дрожжами». Их горький вкус отчасти исправляли промывкой.

В.И.Шарков часто спрашивал раненых в госпитале, находившемся в одном из зданий Лесотехнической академии, съедобны ли продукты с добавлением белковых дрожжей. «Съедобны, но только горчат», — отвечали они. При замораживании дрожжи сохраняли полезные свойства, и это их качество стало особенно важным зимой, когда мороз в Ленинграде доходил до тридцати градусов и ниже.

Есть прессованные дрожжи в сыром виде было нельзя; они вызывали расстройство кишечника, поэтому их варили в кипятке. Тогда к горечи добавлялся неприятный запах. Чтобы сделать эту еду более привлекательной, дрожжи дополнительно обрабатывали. Например, сушили и потом добавляли в суп по столовой ложке — повышали содержание белков. По другому способу дрожжи смешивали с поваренной солью и получали жидкую массу, напоминающую по вкусу сыр, а по консистенции сметану. В таком виде дрожжи либо добавляли в суп, либо использовали как подливку ко второму блюду.

Пережившие блокаду никогда не забудут горького вкуса дрожжевого супа, пожалуй, самого доступного блюда в столовых города-фронта. Тарелка такого супа нередко бывала для ленинградцев единственным блюдом в течение дня. Карл Ильич Элиасберг, единственный симфонический дирижер в блокадном Ленинграде, ежедневно пешком добирался с 10-й линии Васильевского острова до Дома радио на Малой Садовой линии. «Однажды, возвращаясь домой с дрожжевым супом для жены, от слабости уже не ходившей, он на Дворцовом мосту упал и разлил суп, и это было страшно» (из книги С.М.Хентовой «Шостакович в Петрограде - Ленинграде»). В 1942 году при исполнении легендарной Седьмой симфонии Шостаковича в блокадном Ленинграде оркестром дирижировал Элиасберг.

Чтобы приготовить паштет, дрожжи жарили с солью, луком, перцем и жиром до густоты теста и смешивали с немного поджаренной мукой. Дрожжи теряли специфические для них запах и вкус, приобретали запах жареной печенки и приятный мясной или грибной вкус. Такой паштет можно было намазывать на хлеб. По аналогичному рецепту делали котлеты, но только массу еще перемешивали с готовой гречневой, рисовой или чечевичной кашей и мукой. К жареным котлетам готовили специальный луковый соус, также с добавлением жареных дрожжей.

На фронте защитникам города выдавали брикеты с дрожжами для приготовления супа и каш. Брикет супа весом 50 граммов размешивали в литре кипятка и кипятили 15 минут. Брикет каши весил 200 граммов, перед употреблением его нужно было разломать, смешать с водой и варить 15—20 минут. Такие брикеты делали на кондитерской фабрике им. А.И.Микояна. Дрожжи использовали также при приготовлении плова, жаркого — всего в 26 блокадных блюдах!

Когда была получена первая партия белковых дрожжей, их в первую очередь испытали в одной из больниц для лечения дистрофии и получили хорошие результаты. В детской больнице им. Г.И.Турнера даже после одного приема 50 граммов белковых дрожжей дети быстро освобождались от избытка воды в организме, и состояние их улучшалось, ребятишки просто оживали на глазах. Затем дрожжи стали применять для лечения во всех больницах и госпиталях города.

За организацию в блокадном Ленинграде производства пищевой целлюлозы и дрожжей профессор В.И.Шарков в ноябре 1942 года был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В том же году его эвакуировали в Свердловск, куда перевели и Лесотехническую академию. Она вошла в состав Уральского лесотехнического института, а Шарков стал заведовать кафедрой гидролиза древесины. Под его руководством в Свердловске на Уралмашзаводе начала работать производственная установка, рассчитанная на ежедневный выпуск 500 кг дрожжей.

Для обобщения горького блокадного опыта В.И. Шарков написал две научные работы: «Производство пищевых дрожжей из древесины» и «Производство пищевых дрожжей из древесины на установках малой мощности в Ленинграде (1941—42 гг.)». Эти работы были изданы в 1943 году. Несомненно, обе книги помогали тем, кто в военные годы запускал в эксплуатацию новые установки для производства дрожжей. После войны В.И.Шарков вернулся в родной город и в родной вуз, стал заслуженным деятелем науки и техники РСФСР, лауреатом Государственной премии, с 1964 по 1973 год был ректором Лесотехнической академии.

Профессор Г.Ф.Греков вспоминал, что, когда он поступил в Лесотехническую академию после войны, рацион питания в столовой был скуден, но в неограниченном количестве студентам бесплатно выдавали «пирожные» из пищевой целлюлозы. Были они с привкусом древесины, но с голодухи вполне съедобны. Так и после войны пищевая целлюлоза профессора В.И.Шаркова спасала студентов его вуза от голода.

Через много лет в Лесотехнической академии прошло торжественное собрание с ветеранами войны в День снятия блокады Ленинграда. На собрании всем сотрудникам института, пережившим тяжелые военные годы, вручили стодвадцатипятиграммовые кусочки хлеба, испеченные по блокадному рецепту.




Мы ели все, что можно есть…


Сырьем для столярного клея издавна служили кости животных, мездра — слой шкуры (подкожная клетчатка, остатки мяса и сала), отделенной при выделке кожи. Клей из рыбы осетровых пород был самым лучшим из всех животных клеев. В продажу столярный клей поступал в виде плиток размером с шоколадную: чем прозрачнее плитка, тем выше качество. Во время блокады этот сугубо строительный материал стали широко использовать в пищу, из одной плитки получалось три тарелки студня. В 1942 году на рынках города плитку столярного клея весом 100 граммов продавали по 40 рублей.

А.Д.Беззубов, сотрудник ВНИИ витаминной промышленности и консультант санитарного управления Ленинградского фронта, писал: «В декабре 1941 года я навестил семью профессора Военно-морской академии Н.И.Игнатьева. Он выполнял ответственное задание в Москве. Жена отказалась уезжать из Ленинграда. В комнате было холодно, окна забиты фанерой и кухонными досками, завешаны одеялами. Потолок и стены почернели от копоти железной печурки. Екатерина Владимировна, исхудавшая, еле двигалась по комнате. Ее племянницы Нина и Ира сидели возле печурки, закутанные в одеяла. На столе стояла кастрюля с супом, сваренным из столярного клея (они хотели летом ремонтировать квартиру и, к счастью, закупили 12 кг клея). Я принес кусок ленинградского хлеба и брикет пшенной каши. Екатерина Владимировна попросила разбить дубовый стул на дрова. Печурка хорошо растопилась, в комнате стало теплее. Девушки вылезли из своих одеял и с нетерпением ждали порции супа с кусочком хлеба».


s20150524 blocad4.jpg

Блокадный паек. Учительница музыки Нина Михайловна Никитина и ее дети Миша и Наташа делят блокадный паек. Февраль, 1942. Фото Н.Никитина.


По воспоминаниям Тамары Васильевны Буровой, их семью тоже спас от голода столярный клей — запасы его хранились дома, так как ее папа был краснодеревщиком. Отец Тамары Григорьевны Ивановой разыскал в сарае олифу (до войны он рисовал), а когда ее съели, принялись за масляную краску, столярный клей. Она запомнила на всю жизнь, как «тончайший кусочек хлеба смазывали масляной краской и клали на плиту. Краска проходила через лепесток хлеба цветными пузырями, слегка дымилась, а хлеб переворачивали на другую сторону. Лепесток хлеба превращался в масляный твердый сухарь, и его дольше хватало, чтобы держать за щекой».

Студни в блокадном городе готовили из кожи, из мездры шкурок опойков (молодых телят), которые нашли на кожевенных заводах. Вкус и запах его были куда неприятнее, чем у студня из клея, но кто обращал внимание на это!

Американец Гаррисон Е.Солсбери в своей книге «900 дней. Блокада Ленинграда» приводит интересный рассказ: «Однажды к адмиралу Пантелееву пришла жена друга. Она с семьей голодает. Но Пантелеев признался, что ничем помочь не может. Она поднялась уходить и увидела его потертый кожаный портфель. "Отдайте это мне", — сказала она в отчаянии. Пантелеев удивился и отдал портфель, а через несколько дней он получил от нее подарок: чашку студня и никелированные застежки от портфеля. В записке сообщалось, что из никеля ничего сварить не удалось, а студень сварен из его портфеля».

Голод научил ленинградцев готовить целых 22 блюда только из деталей текстильных машин, изготовленных из кожи («гонок»). «На Пролетарском заводе, где я работал, — вспоминал блокадник Л. Макаров, — дирекция решила выдать из запасов вспомогательных материалов сыромятные ремешки (ими сшивали большие ремни для воздушных компрессоров). Для употребления их в пищу применялась следующая технология. Сыромятные ремешки резали на кусочки длиной по одному сантиметру, затем опускали в воду и кипятили до тех пор, пока не заканчивалось выделение на поверхности темной пленки (масляная пропитка). Ее выбрасывали из кастрюли. Оставшийся естественный светлый жирок из ремешков выходил в воду, а вынутые из кипятка разбухшие кусочки пропускались через мясорубку. Опять продолжалось кипячение. После этого смесь остужалась и выносилась на холод. Получался "студень", который служил дополнительным питанием». Можно предположить, что по такой же технологии был сварен студень из портфеля адмирала Пантелеева.

После войны Л. Макаров написал:

Мы ели все, что можно есть,

И отравиться не боялись.

Могу все травы перечесть,

Которыми тогда питались:

Полынь, крапиву, лебеду,

С берез побеги молодые, —

Чтобы нависшую беду

Прогнать на веки вековые.

И, кроме трав, столярный клей,

Ремни солдатские варили.

И стали мы врага сильней,

И начисто его разбили.


Разные разности
Китай обставил США
В начале XXI века США лидировали в подавляющем большинство исследований в области прорывных технологий. Однако на исходе первой четверти XXI века ситуация резко изменилась. На первое место в мире по научному вкладу в большинство передо...
Пишут, что...
…согласно новой оценке, растения по всему миру поглощают примерно на треть больше CO2, чем считалось ранее… …скорость измерения «вибрационного отпечатка» молекул с помощью рамановской спектроскопии увеличена в 100 раз…. …бедствие в виде...
Прозрачная мышь
Раствор, делающий живую кожу обратимо прозрачной, создали биоинженеры и материаловеды. Исследователи в эксперименте втирали водный раствор тартразина в пузико лабораторной мышки. И этот участок кожи через несколько минут превращался в прозрачный иллю...
«Хулиганы зрения лишают!»
Все тяжелее становится жизнь пчел. А значит, и растений, которые навещают шмели и тем самым опыляют. Жизнь пчелам осложняет и меняющийся климат, и человек.