К ноосферному будущему человечества?

В этом номере заканчивается наш сериал «Вернадский –160». Сериал придумал, собрал и открыл доктор философских наук, профессор Виктор Александрович Лось (Химия и Жизнь 2022 №11). Он же и завершает его статьей, в которой выявляется не только смысл перехода биосферы в ноосферу, но и сущность автотрофно-ноосферной концепции человечества.

Если обратиться к любому человеку, который спускается по лестнице, уводящей от светящихся колоннад ГЕОХИ РАН им. В.И. Вернадского к остановке маршрута речного трамвайчика (недавно я провел такой эксперимент), с вопросом, о чем говорит вам имя Вернадского, то почти каждый называл знаковые слова «биосфера — ноосфера — будущее». Из них действительно органично складывается обозначение его базовой системы, подобно слову «вечность», которое собирал из льдинок Кай в чертогах Снежной королевы.

Сфера жизни

В 20-х годах ХХ века по приглашению Поля Аппеля, ректора Сорбонны, одного из старейших французских университетов, академик Вернадский читал несколько лет фундаментальный курс лекций по геохимии и проводил самостоятельные исследования. При поддержке одного из научных французских фондов (Fondation Rosenthal) Вернадский подготовил несколько работ, в том числе и книгу, ставшую основой его знаменитого учения о биосфере (Биосфера. Л., 1926).

Биосфера по Вернадскому — это «организованная оболочка земной коры, сопряженная с жизнью». Он показал, что живое и косное вещество взаимодействуют, и эти геохимические и биогенные процессы обеспечивают миграцию атомов в земной коре, формируют геологические и биологические циклы.

У биосферы, по Вернадскому, двоякий статус. С одной стороны, она — среда жизни, а с другой — результат жизнедеятельности живого вещества. И все направленные потоки энергии и круговорот веществ, происходящие в биосфере, связаны с деятельностью живых существ. Он показал, что химическое состояние наружной коры планеты определяется живыми организмами, с деятельностью которых связан планетарный процесс — взаимодействие химических элементов в биосфере. Более того, эволюция видов должна идти в направлении увеличения биогенной миграции атомов, чтобы обеспечить биосферную устойчивость. Это один из биогеохимических принципов его теории.

Другой — выглядит так: биогенная миграция химических элементов в биосфере всегда стремится к своему максимальному проявлению. И наконец, третий биогеохимический принцип Вернадского звучит так: живое вещество находится в непрерывном химическом обмене с окружающей средой, создающейся и поддерживающейся на Земле энергией Солнца.

Исходной основой существования биосферы и происходящих в ней биогеохимических процессов он рассматривает положение планеты и в первую очередь ее расстояние от Солнца и наклон земной оси к плоскости земной орбиты. Следовательно, пространственное расположение Земли в основном определяет климат Земли, который и обусловливает, в сущности, биологические циклы всех живых организмов. Однако наше светило не только поставляет энергию биосфере, но и все геологические, химические и биологические процессы на Земле.

Специфическая черта биосферы как особой оболочки нашей планеты — это непрерывно происходящий в ней круговорот веществ, регулируемый деятельностью живых организмов. И хотя живое вещество по объему и массе составляет незначительную часть биосферы, оно, подчеркивает Вернадский, играет главную роль в геологических процессах, связанных с изменением лика нашей планеты.

Геологический фактор

Свое учение о биосфере он создал, стоя на плечах мощной плеяды биологов-натуралистов ХVIII–ХIХ веков (Бюффон, Гумбольдт, Ламарк, Зюсс…). И тем не менее, именно ему удалось обобщить опыт предшественников и создать в ХХ веке классическое учение, которое трактует взаимосвязь живого и косного веществ и объясняет, почему условия функционирования глобальной экосистемы постоянно меняются. Главная причина — это деятельность цивилизованного человечества, ставшего в современной психозойской эре фактором геологического масштаба.

Чтобы зафиксировать активность и масштабность человеческой деятельности, Вернадский ввел понятие «всюдность жизни» как свойство живого вещества, включая и человечество, быстро занимать свободное пространство. В результате в биосфере увеличивается количество веществ, преимущественно газов и металлов, которые прежде не попадали в биосферу (железо, олово, свинец, алюминий, никель и др.). Например, при горении каменного угля и другого топлива образуются оксиды углерода, азота, серы и др.

«Еще большее влияние, — уточняет В.И. Вернадский, — оказывает человек полным изменением лика Земли, которое производится им во все больших и больших размерах по мере развития культуры и распространения влияния культурного человечества. Земная поверхность превращается в города и культурную землю и резко меняет свои химические свойства». Иначе говоря, человечество неуклонно совершает работу космического масштаба.

Несомненно, последствия воздействий деятельности человечества на природное окружение издавна подмечали и философы, и ученые. Но В.И. Вернадскому удалось вписать эти тренды в учение о биосфере и тем самым придать им теоретическую обоснованность. Он связал геологическую мощь человечества с повышением степени цивилизованности социума — расширением технического и промышленного прогресса, в котором человек усмотрел источник силы. По Вернадскому, в процессе исторического динамизма Homo sapiens (человек разумный) трансформируется в Homo sapiens faber (человека разумного производящего), что выводит деятельность человечества на уровень геологического, планетарного масштаба.

У любой медали две стороны. Так и здесь. С одной стороны, человечество выходит на новый виток взаимоотношений с биосферой, используя ее ресурсы для удовлетворения своих неуклонно возрастающих потребностей. А с другой — нарастают негативные тенденции в биосфере, когда нарушается равновесие ее исторических подсистем.

И Вернадский предложил, как разрулить эту непростую причинно-следственную ситуацию.

Социальная автотрофность

Тогда же, во время парижской командировки, в Сорбонне у него вышла в свет статья с, казалось бы, «неправильным» названием — «Автотрофность человечества» (L’autotrophie de l’humanité // Revue générale des sciences pures et appliquées, 1925, v. 36, No 17/18). Ведь автотрофы — это живые организмы, способные самостоятельно синтезировать органические вещества, к примеру зеленые растения. Человек же генетически гетеротрофен, у него нет хлорофилла для фотосинтеза, поэтому он использует в пищу уже приготовленные биосферой органические соединения.

Вернадский не согласился с этой фатальной зависимостью человека от природной среды и начал размышлять над концепцией «автотрофности человечества», когда человек становится относительно независимым от естественной среды обитания. «Автотрофность человечества, — записывает он в дневнике послереволюционного времени, — одна из загадок жизни, и надо идти смело в новую область».

Он бросается туда как на амбразуру, утверждая, что социализация человека превращает его из существа биологического в существо общественное. Тем самым человек получает шанс преодолеть абсолютизацию своего статуса гетеротрофного существа и постепенно превратиться в существо социально автотрофное.

Реализацию стратегии социальной автотрофности как возможного конструктивного направления развития цивилизации, вписываемой в сложившиеся природные связи и отношения, В.И. Вернадский связывал с целенаправленной модернизацией цивилизации. Он выделял несколько направлений ее возможной стратегической трансформации. Назовем их совокупность как «системный комплекс социальной автотрофности».

Во-первых, использование нетрадиционных источников энергии. Он предвидел возможность великого переворота, уникального для человеческой истории и связанного с атомной энергией. При этом он отчетливо фиксировал ее двойственность. С одной стороны, человечество получит в руки «источник силы, который даст ему возможность строить свою жизнь, как он захочет»; а с другой — сумеет ли человек направить эту силу на добро, а не на самоуничтожение?

Во-вторых, создание и масштабное производство полимерных материалов, принципиально не отличающихся по своим характеристикам от природных соединений. Прорыв в сфере современной химии вообще и полимерных материалов в частности не имеет исторического прецедента. Однако научное сообщество тревожат масштабы промышленных отходов, в том числе и производства полимерных материалов.

И хотя современные химические технологии становятся все более и более экологичными, количество пластикового мусора и микропластика в природе постоянно возрастают.

В-третьих, промышленный выпуск искусственной (и синтетической) пищи, что представлялось В.И. Вернадскому альтернативой традиционному аграрному сектору, фатально зависящему от природной среды. С 60-х годов ХХ века под руководством академика А.Н. Несмеянова проводились исследования и разработки в области искусственной и синтетической пищи. Тогда-то и появилась Несмеяновская черная икра, не имеющая никакого отношения к осетрам. Время искусственной пищи еще впереди. Но уже сегодня создаются питательные вещества, ориентированные на улучшение пищи и организма.

В-четвертых, создание некоторой единой, относительно замкнутой системы производственно-хозяйственной и социокультурной деятельности человечества. Иначе говоря, традиционная разомкнутость деятельностных структур цивилизации стремится повысить степень замкнутости, приблизившись к естественным характеристикам биосферы.

Эта схема, намеченная почти столетие тому назад в его парижской статье лишь пунктирно, сегодня выглядит вполне работоспособной.

Концепция автотрофности человечества, сформулированная В.И. Вернадским, — это его ответ на глобальные вызовы конструктивного развития цивилизации настоящего, а в особенности — будущего. Человечество как часть живого вещества не только радикально меняет лик планеты, но и включает механизмы, открывающие пути лучшей жизни.

По существу, речь идет о технологической модернизации биосферы в процессе формирования техносферы, то есть создания технико-производственных систем, ориентированных на рационализацию (и экологизацию) взаимоотношений человека с биосферой, преодоление негативов Homo sapiens faber и приближение к «позитивам» Homo sapiens ecologic.

В истории науки нередко бывало, когда ее прорывы не воспринимались современниками, учеными в первую очередь. Впрочем, и последующие поколения принимали новые идеи с трудом. Так произошло и с идеей автотрофности человечества.

Небольшая статья в малотиражном издании Сорбонны, казалось, затерялась в библиотечных каталогах. Нечто подобное случилось и с ее предвоенной перепечаткой в коллективном сборнике сотрудников биогеохимической лаборатории (Изд-во АН СССР, 1940), где статья была переведена, как указывается в примечании, в неполном виде по цезурным соображениям. Когда мне помогли с переводом французского оригинала, с трудом извлеченного из древних, еще бумажных каталогов Ленинки, стала понятна причина неполноты текста: Вернадский критически отзывался о социальном положении ученых в стране, о трудностях развития науки. На рубеже ХХ и ХХI веков статью продолжали перепечатывать, но цензурное вето так и не было преодолено…

Очевидно, концептуальные идеи В.И. Вернадского лишь спустя десятилетия стали адекватно восприниматься научным сообществом. Мировому социуму потребовались ответы на глобальные вызовы цивилизации, особенно социально-экологического характера: преодолеет ли и, если — да, то как, глобальный социум усиливающуюся биосферную напряженность?

Я вижу, как усиливается интерес российских исследователей к процессу автотрофизации человечества. Это внимание к уже подзабытой идее Вернадского свидетельствует о ее футурологической значимости, несмотря на почти столетний временной лаг между парижской публикацией и сегодняшним днем. Концепция социальной автотрофности человечества теперь рассматривается как возможная конструктивная стратегия цивилизации будущего.

Переход к ноосфере

А теперь давайте вернемся к его парижскому периоду научной жизни, возможно — самому счастливому. Советская власть отпускала Вернадского в командировку с большим скрипом. В качестве «залога» вынудили оставить в Москве жену, а ему трудно было без нее — внимательной переводчицы почти всех его работ.

Эрнест Хемингуэй, который почти в то же время бродил по парижским улочкам, заходя в кафе, чтобы в очередной раз пригубить «очень сухой мартини», не преувеличивал обаяние этого фантастического города. И русский ученый получил свой праздник. Именно на дискуссионных полях Сорбонны ему удалось познакомиться с идеями о ноосфере французских мыслителей Эдуарда Леруа и Пьера Тейяра де Шардена.

В.И. Вернадский позаимствовал, в сущности, лишь термин «ноосфера» (греч. nóos — разум), который сподвигнул его к созданию учения о переходе биосферы в ноосферу «в интересах свободно мыслящего единого целого». То есть человечества, неуклонно становящегося мощной геологической силой. Все это мы найдем в его последней прижизненной публикации (Несколько слов о ноосфере, 1944). На разработку идеи ноосферы у него ушли последние 20 лет жизни.

И тем не менее, желанная книга так и не была закончена. Остались архивные рукописи второй половины З0-х годов, которые лишь через несколько десятилетий увидели свет (Научная мысль как планетное явление. DirectMEDIA, 1977). Впрочем, и в такой незаконченной форме ноосферное учение В.И. Вернадского покоряет стремлением ответить на один из главных вопросов, стоящих перед глобальным социумом: можно ли и как преодолеть остроту социоприродных противоречий, которые неуклонно усиливаются? И его ответ вполне определенен: это — переход биосферы в ноосферу.

По Вернадскому, ноосфера есть новое геологическое явление на нашей планете, где человек, впервые становясь крупнейшей геологической силой, может и должен коренным образом перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни по сравнению предшествующим историческим периодом. Это — «последнее из многих состояний эволюции биосферы в геологической истории…» Иначе говоря, человечество выходит на новый уровень взаимоотношений с биосферой, когда степень разумности воздействия глобального социума на среду своего обитания должна повышаться.

Ноосфера, по В.И. Вернадскому, — это биосфера, а точнее биотехносфера, то есть биосфера с функционирующими техническими системами, взаимодействующая на научной основе с человечеством.

Учение о ноосфере — теоретическая сетка представлений, наброшенная на биосферу, чтобы лучше оттенить условия гармонизации взаимоотношений человека и природы. Это — набросок мыслителя, стремящего охватить единым взором процессы мироздания, современные и стратегические перспективы цивилизации.

Изображения Вернадского той поры — седого мудреца с острым взглядом через кругляшки очков, пронизывающим столетия, напоминают автопортрет Леонардо да Винчи. Он подобен взлохмаченному мятущемуся гению, требовательно всматривающемуся во времена истории: что там — за горизонтом?

Идеи русского космизма Вернадский воспринимает органично: они гармоничны его идее ноосферы и целостности мира, в котором сам человек предстает как закономерный этап эволюции биосферы. Более того, он исходит из того, что эволюция никогда не откатывалась, то есть живое вещество необратимо.

В начале XX века, записывает он, человечество освоило всю биосферу. Информационные потоки (радио, телеграф и др.) объединяют все страны, несмотря на их различия, что в перспективе ведет к их безусловной взаимосвязи и взаимозависимости.

Именно в этот период отмечается взрыв в науке, который, считает Вернадский, обусловливался всем прошлым ходом становления биосферы. Конечно, пояснял он, достигнутый уровень научного знания может временно замедляться, но уже «не откатится». Более того, он считает, что рост научного знания стирает грани между науками, поскольку ученый специализируется «не по наукам, а по проблемам».

Иначе говоря, реализуется тренд к интегральной целостности научного знания во всех его ипостасях. Ему видится реальностью идея о научном мозговом центре человечества как обоснование организованности ноосферы…

…Он не завершил свою книгу жизни. Кажется, и не мог этого сделать, ибо поставил перед собой невыполнимую, в сущности, задачу: создать учение обо всем хорошем, при этом отвергнув все плохое.

Оставаясь физически в московском кабинете, в любимом кресле-качалке, в мыслях Вернадский стремился уйти в бескрайние интеллектуальные дали, стараясь не замечать реальностей: рукопись создавалась в один из самых драматических периодов его жизни — во времена сталинского террора. Один за другим исчезали его друзья и коллеги, а он, зная об их невиновности, отправляя письма во имя их поддержки высшим лицам страны, вынужден был писать: «идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере».

Вернадский верил, что цивилизация выйдет на уровень ноосферы, где человечество и биосфера сосуществуют в гармоническом единстве на основе научного знания и рационализации человеческой деятельности.

Иного — не дано. И в этом суть ноосферного учения. А механизм его воплощения предоставит социальная реальность, создав необходимые условия, безусловно преодолевая исторические препятствия.

Вот так нейросеть Kandinsky представляет академика В.И. Вернадского, создателя концепции ноосферы, неотъемлемой частью которой становится искусственный интеллект

Ноосфера ипостась глобализации?

В ХХ–ХХI веках полярность суждений о ноосфере проявилась в наиболее отчетливой форме.

Ноосферные пессимисты критически оценивают возможности реализации установок ноосферы в социальной действительности. Они считают ее утопией, отрицают реальность преодоления противоречий в рамках глобального социума и его вхождения в сферу разума. Феномен ноосферы трактуется как квазинаучный миф. Они полагают, что мировая экологическая стратегия (не обозначая себя в качестве ноосферной) уже стремится к «оразумлению», то есть управлению на научной основе системой взаимоотношений человека и среды его обитания. Но мы так и не приблизились к искомому результату, а скорее даже от него отдалились.

 Ноосферные оптимисты, напротив, связывают позитивные тренды мировой динамики именно с процессом конструктивного онаучивания системы «человек — биосфера». Доказывают, что идея ноосферы, преодолев турбулентный период развития глобального социума, безусловно, выявит свою эвристическую значимость во временной перспективе.

Эти полярные суждения примиряются в рамках ноо-сферного реализма, в соответствии с которым именно оразумление, или онаучивание, социума выведет нас на гармоничное взаимоотношение «человечество — биосфера». В противном случае у цивилизации нет будущего.

Об известной тождественности феномена ноосферы и процессов глобализации Вернадский размышлял еще в рукописях 30-х годов.

Действительно, глобализация в своих классических представлениях — это процесс взаимосвязи и взаимозависимости всех, в сущности, подсистем, от экономических до религиозных и социокультурных, планетарной хозяйственной системы. Это, иначе говоря, материализация ноосферных представлений, в рамках которых доминирует тренд на целостность планетарных процессов. Они нуждаются в рациональном управлении, чтобы обеспечить баланс в системе «человечество — биосфера — цивилизация».

Человечество приобретает отчетливый планетарный статус. Единство биосферы и глобального социума — и только оно может создать мир, в котором, пояснял Вернадский, «все люди как братья». Мир, в котором единое человечество возьмет под научное управление совокупность человеческих действий и идей. Только тогда, под влиянием научной мысли и труда, начнется переход биосферы в ноосферу.

Более того, В.И. Вернадский, размышляя о вхождении цивилизации в ноосферу, наметил параметры развития глобального социума, которые превращают идеи ноосферы из утопии в бытие. По существу, это — традиционный набор глобальных проблем современности, нерешенность которых по-прежнему нас беспокоит.

Одни из них уже реализованы (к примеру, практически полное заселение биосферы человеком и создание атомной энергетики); другие — близки к реализации (допустим, расширение доступа к образованию или интеграция научных дисциплин); третьи — по-прежнему далеки от практики («искоренение войн из жизни человечества» или преодоление расового неравенства).

Глобализация, стремясь к снятию неизбежных противоречий, внутренних и внешних, сливается, в сущности, с ноосферизацией. Она, преодолевая неуправляемую противоречивость и приобретая ноосферный статус, выходит на более высокий уровень управления. И это соответствует искомым целевым установкам стратегии устойчивого развития цивилизации, в плавильном котле которой отчасти утрачивают антагонистическую противоречивость различные варианты бытия в поисках реального шанса исторического выживания человечества.

Реинкарнация

Почти столетие тому назад В.И. Вернадский не только обозначил основные тренды мировой динамики и предвидел болевые точки цивилизации ХХ и XXI веков, но и наметил пути их преодоления. Его автотрофно-ноо-сферная концепция перспективного развития человечества, сформулированная в 20–30-х годах ушедшего века, восстала Фениксом в веке нынешнем в виде уже реализуемой мировой стратегии устойчивого развития, продвигаясь в направлении ноосферной цивилизации. Ее контуры лишь с трудом прорисовываются сквозь турбулентности современной реальности.

Движение к ноосфере зависит только от человека, но он несовершенен. Вернадский знал об этом. Вид Homo sapiens — вовсе не вершина эволюции, считал он, и человек будущего будет резко отличаться от современного, и структуры его мозга будут изменены по существу.

И тем не менее, человечество делает первые шаги в этом направлении, демонстрируя, несмотря на геополитические противоречия, тренд к единству. К примеру ООН провозгласила стратегию Устойчивого развития как поиск баланса экономических, экологических и социокультурных процессов, обеспечивающих позитивные перспективы цивилизации. «Будущее, которое мы хотим» — так называется послание РИО+20, адресованное последующим поколениям землян. Там отмечается, что решение всех, в сущности, проблем современности, экстраполируемых в будущее, от экономики до культуры, обусловлено сочетанием социально-экономического развития цивилизации с сохранением экосистем, их регенерацией, полным восстановлением и повышением их устойчивости перед лицом новых и будущих вызовов.

Научная утопия или реальность?

20-е годы ХХI века останутся в летописях как период жесткой турбулентности мировых процессов. Военно-политическая нестабильность все больше затрагивает различные регионы планеты. Кризисные тренды охватили глобальную экономическую систему, не справившуюся с нападением ковида. Процессы глобализации неуклонно переходят в свою противоположность. Природно-климатическая деградация биосферы, стремительно расширяясь, ухудшает качественные показатели естественных экосистем…

Человечество, провозгласив на полях стокгольмской конференции ООН по окружающей среде (1972) девиз «Земля только одна», под которым подписались почти все страны мирового сообщества, не осознало, кажется, отчетливо всей реальности биосферной деградации.

Спустя 50 лет мировая УР-стратегия как реинкарнация автотрофно-ноосферной концепции не успевает за утвержденной дорожной картой. Программа реализации Целей устойчивого развития ООН под большим вопросом — ее выполнение все время отодвигается. И тем не менее ООН не отступает от своих прежних планов, обязуясь «к 2030 году вывести мир на путь устойчивого и жизнестойкого развития».

Уже сто лет мы произносим слова «ноосфера» и «переход», но пока это только слова. Может, и в самом деле ноосфера — это всё фантазии и миф, порожденные футурологическими размышлениями Вернадского? Сегодня на этот вопрос я бы ответил так.

В ближней и среднесрочной перспективе ноосферное будущее цивилизации — недостижимый горизонт и манящая цель, в процессе продвижения к которой успокаивается турбулентность мировых процессов и решаются в той или иной мере глобальные проблемы планетарной социоприродной системы.

В дальнесрочной перспективе, когда антропогенное давление на биосферу начнет угрожать равновесию ее базовых подсистем, выход на уровень ноосферного (или устойчивого) развития цивилизации станет неизбежностью. В противном случае человечество будет ожидать судьба пассажиров Титаника…

Надежда, задержавшаяся, кажется, навсегда в ящике Пандоры, поддерживает исторический оптимизм человека. В.И. Вернадский — безусловный адепт ноосферного оптимизма.

И еще. «Вся история науки на каждом шагу показывает, что отдельные личности были более правы в своих утверждениях, чем целые корпорации ученых или сотни и тысячи исследователей, придерживавшихся господствующих взглядов». Это — его слова.

Быть может, и в этом случае он окажется прав?

Остальные статьи собраны в нашем сериале «Вернадский — 160»