«Никакая машина не сможет заменить учителя»

Александр Михайлович Чередник работает в системе образования в России уже больше 40 лет. За его плечами — успешный опыт школьного учителя химии, создателя и руководителя одного из лучших лицеев в стране, сотни выпускников. Сегодня Александр Михайлович, будучи исполнительным директором Фонда Андрея Мельниченко, продолжает заниматься образованием, но уже с новых позиций. В фокусе его внимания — одаренные дети и учителя в регионах, естественно-научное и инженерно-техническое образование.

В течение шести лет Фонд Андрея Мельниченко создал эффективно работающую образовательную систему, которая включает в себя сеть региональных центров дополнительного образования, масштабные программы дистанционного обучения по предметам естественно-математического цикла и тщательно выстроенные социальные лифты. Все это позволяет ребятам из провинции найти себя, получить поддержку, развиться и обрести возможности для успешного старта. Каждый год более 96% выпускников образовательных центров Фонда — от 150 до 200 человек — поступают на бюджетные места в ведущие российские вузы. Воспитанники Фонда побеждают на международных и всероссийских предметных олимпиадах и конкурсах проектов. Автор концепции, благодаря которой удалось добиться таких результатов, — Александр Михайлович Чередник.

Разговаривать с ним об образовании — удовольствие, потому что эти разговоры всегда содержательны. Он совершенно точно знает, каковы цели школьного образования сегодня и что надо делать, чтобы возродить успешную русскую школу, которая всегда вызывала зависть в остальном мире. Зачем учить? Чему учить? Как учить? Что такое одаренность? Об этом и поговорим.

Зачем учить

Есть очень простой вопрос, который многих ставит в тупик, — о цели школьного образования. Отвечают по-разному. И оказывается, что однозначного, единого для всех ответа нет. Итак, зачем ребенок ходит в школу 11 лет? Чтобы что? Что мы хотим получить на выходе?

Это очень важный вопрос, потому что он задает образованию цель, без которой движение вперед невозможно. Ответ простой — нам нужен высококультурный, образованный человек и патриот. Что такое патриот? Это человек, любящий свою малую и большую Родину и готовый за нее отдать жизнь. Он понимает, что здесь его дом. И насколько хорошо будет в доме, зависит от него самого.

Что значит высококультурный? Это эмоционально зрелый человек, который знает и понимает правила общежития, у которого сформированы навыки адаптации в обществе. Я имею в виду уважительное отношение к людям и традициям предков.

Мне нравится, как известный философ и культуролог Клод Леви-Стросс сформулировал, что такое культура. Культура — это искусственная система ограничений, накладываемая на естественное поведение человека. Очень точно сказано! Именно так! Искусственные ограничения — это как раз те самые правила уважительного поведения по отношению к людям и сообществам людей, учет их мнений, о которых я говорил.

Что значит высокообразованный? Выпускник школы должен знать основы наук, прежде всего естественных и математических, и общественных. И это должен быть не просто набор знаний, а система знаний, которая сформировала мировоззрение ученика и благодаря которой ему открылась научная картина мира. Вчерашний школьник продолжит образование, выберет себе профессию, станет работать. И если он не имеет научной картины мира, то хороший специалист, настоящий профессионал из него не получится. А узкие специалисты малоэффективны для технологического прорыва, они просто ничего не смогут сделать для развития страны. Их в будущем заменят роботы и компьютеры. Высокообразованный человек понимает, в каком мире он живет и как этот мир устроен. А гуманитарные предметы, литература и история, дополняют эту картину, рассказывая, как развивается человеческое общество и человеческая личность.

Как вы думаете, а государство знает, зачем ребенок ходит 11 лет в школу? Оно ставит задачи среднему образованию, исходя из своих потребностей и интересов?

Это обязательно надо делать. Впрочем, в новейшей истории России, в начале 90-х, перед системой образования были четко поставлены цели и задачи, была создана программа ее реформирования, которая реализовывалась на протяжении 30 лет. В результате мы имеем то, что имеем: из нескольких поколений молодежи выращены «квалифицированные потребители», которые в большинстве своем имеют крайне слабое представление об окружающем мире, своей стране, ее истории и культуре, а система образования практически превращена в сферу услуг по типу торговли, общественного питания и т. д. Только сейчас, когда страна оказалась в тяжелейших условиях тотальных санкций и СВО, этот вопрос начали обсуждать и поднимать. А если бы мы 30 лет не воспитывали «квалифицированного потребителя», а продолжали развивать традиции, то, возможно, и не оказались бы в нынешней ситуации.

На открытии Центра детского научно-технического творчества в Невинномысске в 2018 году

Чему учить

Я многих спрашивала, чему должны учить в школе. Академик С.В. Медведев сказал, что, разумеется, школа должна воспитать физически крепкого гражданина, который любит свое отечество и знает его историю, она должна научить его читать и писать, анализировать тексты, желательно не на одном языке, и так далее. Но это все — второе. Первое и главное — школа должна научить ребенка думать. Остальное предоставьте университетам. Согласны?

Могу сказать, что с этим мнением я согласен лишь отчасти. Святослав Всеволодович — выдающийся ученый, но мой профессиональный опыт позволяет согласиться с ним лишь частично. Что такое думать? Это уметь находить причинно-следственные связи, закономерности, прогнозировать последствия тех или иных событий, создавать новое знание. Какие же предметы из школьной программы больше всего развивают этот ценнейший навык «думать»? Ответ очевиден — прежде всего математика, физика, химия и, как ни странно, русская и зарубежная литература, история. Умение думать — это и аналитический, и синтетический навык мозга обрабатывать, систематизировать и создавать новую информацию. И если в мозге информации нет, или она в недостаточном количестве, или — как часто это бывает — ее много, но она поверхностна, не систематизирована и бесполезна, соответственно, ею трудно воспользоваться в нужный момент, то мозг реализовать функцию мышления не сможет. Поэтому прежде всего в школе закладываются крепкие основы наук, описывающие окружающий мир, общество и отношения между людьми. Без этого никакие университеты ничего сделать не смогут, что мы на данном этапе развития образовательной системы и наблюдаем. Как дерево не может расти без корней, так и университеты не могут существовать без системы школьного образования.

Знаете, сейчас вообще бытует мнение, что учиться и что-то заучивать незачем, бессмысленно, потому что вся информация есть в Интернете.

Хорошо, допустим, что это так. Ребенок видит текст на листе бумаги или экране компьютера, потом ищет значение одной буквы, затем — другой и так далее, ведь он их не обязан заучивать. Потом он находит их в Интернете, пытается сложить в слово. Через полчаса он может осознать смысл одного предложения. Замечательный процесс? То же самое с таблицей умножения…

Тогда думать не получится. Не получится переработать информацию и на этой основе создать новую, если мозг пуст и чист. Да, считается, что дети сами должны найти нужную информацию. На педагогическом языке этот навык называется «аппарат ориентировки», умение находить нужную информацию. Но если у вас в голове нет фундаментальной базы знаний, то вы даже не сможете правильно сформулировать поисковый запрос, отделить правду от лжи, которой забит Интернет. И от этой фундаментальной основы никуда не уйдешь — ни от таблицы умножения, ни от букв в алфавите, ни от знаков химических элементов. Огромное значение имеют словарный запас и умение грамотно им пользоваться, чтобы мысли свои строить, законы математики, физики и химии формулировать. Есть определенный объем фактологии, который ребенок должен усвоить и знать, как дважды два.

Тут есть еще одна проблема. Объем фундаментальной базы знаний регулируют федеральные образовательные стандарты и школьная учебная программа. Так вот нынешние федеральные образовательные стандарты либо делают невозможным усвоение этого обязательного, критического объема фактических знаний просто потому, что недостаточно учебных часов в школе по ключевым предметам, о которых мы говорили, либо создают поверхностную и ложную картину мира, потому что учителю, чтобы эти ФГОСы выполнить, неизбежно приходится «скакать по верхушкам», то есть давать представление обо всем и ни о чем. В результате ребенок получает смутное, расплывчатое знание.

И все же какой набор школьных предметов кажется вам оптимально сбалансированным?

Я считаю, что содержание школьного образования было хорошо сбалансировано в советской средней школе. Школьную программу за многие годы отшлифовали почти до оптимума. Тогда этим всерьез занимались — анализировали результаты и на их основании вносили в учебный план поправки. Но даже по сравнению с советской школой я бы еще добавил часов на математику, физику и химию, чтобы знания прочно встали на место.

Очень важен учебный план, чередование уроков, ежедневная нагрузка. Не должно быть пятидневки в школе, это не разгружает детей, а наоборот, нагружает, причем нерационально. Дети должны учиться шесть дней в неделю, и каждый день — по шесть-семь уроков. Это совершенно адекватные нагрузки для ребенка. Не помню, чтобы кто-то из школьников в СССР умер от непосильной нагрузки в школе. И кстати, прежние поколения в смысле хронических соматических и психических заболеваний были значительно крепче и здоровее, чем сейчас. Пятидневка в школе сделана не в интересах ребенка, а для удобства родителей и по их пожеланию. И конечно, очень желательно, чтобы уроки физкультуры были ежедневными.

Но тут есть аргумент. Время поменялось, железный занавес рухнул, наше знание о мире расширилось. Не должны ли в школе по этой причине появляться новые предметы?

Не должно быть никаких новых предметов. Это все от лукавого. Информатика, если вы о ней, была в каком-то виде и в советской школе, начиная с 80-х. Сейчас просто должно быть подкорректировано содержание этого предмета с учетом цифровой реальности.

Необходимо возвращать начальную военную подготовку. Обеспечение безопасности жизнедеятельности, или ОБЖ, — это, пожалуй, единственный новый предмет, который я одобряю. Ребенок должен знать, как вести себя в лесу, как ориентироваться по сторонам света, как рыбу ловить, какие ягоды и грибы ядовитые, как поднять воду из колодца, как поступать в разных случаях, как оказывать первую помощь, куда нельзя лезть ни в коем случае и почему и так далее. Эти знания и навыки выживания очень полезны, если, конечно, это серьезно поставленный предмет, а не профанация. Можно ведь очень интересно этот курс построить.

Что касается религиоведения, то его не должно быть в школьной государственной программе. Это прерогатива дополнительного образования, воскресных школ, потому что здесь многое зависит от национальных и культурных традиций семьи, от выбора родителей. Здесь не должно быть почвы даже для малейших столкновений. Введение такого предмета в школьную программу может принести больше вреда, чем пользы.

Привитие традиционных ценностей вполне дают богатейшая отечественная литература и история, а также традиции воспитания, заложенные как в Российской империи, так и в Советском Союзе.

Кто должен определять содержание предметов? Нужен ли единый учебник? Кто должен его писать?

Обязательно должны быть единые учебные программы и единые учебники — это очень важный момент. И должны быть программы и учебники для специализированных школ. Здесь возможны некоторая свобода, некий дополнительный набор учебников под разный уровень сложности. Но базовые учебные программы должны быть для всех, чтобы не «кто во что горазд».

Впрочем, по большому счету учебники не панацея. Главное — учебная программа, содержание образования. Она должна быть единой. При нынешней мобильности, когда семьи переезжают из города в город и ребенок вынужден менять школы, у него не должно быть никаких проблем при таких переходах, когда он просто не понимает, о чем речь на уроках.

Формирование единого образовательного пространства — это задача государства, государственной безопасности и государственного строительства. Если мы хотим иметь единое, монолитное государство, нам нужна единая образовательная система.

Функцию воспитания, на ваш взгляд, надо вернуть школе?

Обязательно. Образование — это обучение плюс воспитание. Это неразрывный процесс. Невозможно воспитывать, не обучая, и обучать, не воспитывая. И как мы видим, судя по результатам работы современной школы, эта формула вполне работает как в плюс, так и в минус.

В Российской империи и Советском Союзе существовали прекрасные системы воспитания. В СССР была создана, с моей точки зрения, лучшая — система Макаренко. На сегодняшний день лучше ее в мире нет и не будет, потому что Макаренко нащупал само естество воспитания через коллектив, привлек к воспитанию природу человека и шел от практики и деятельности, без которой человек не может жить и развиваться.

Какие плоды принесла гуманитаризация школьного образования, которая началась в 90-х?

Гуманитаризация среднего образования принесла больше вреда, чем пользы. У нас сейчас избыточное количество гуманитарных предметов. Вот скажите, пожалуйста, зачем в школе учить два иностранных языка, когда даже родного не знают. У меня в связи с этим возникает вопрос: кого готовит наша школа — российских граждан или будущих эмигрантов?

Советское школьное образование, школьные учебные программы учитывали физиологию развития мозга детей. Специалисты в этой области показывали, в каком возрасте необходимо вводить те или иные понятия, когда можно переходить к абстрактному мышлению. Скажем, таблицу умножения надо выучить до 12 лет. Дальше — бесполезно. То есть выучить — выучишь, но не сможешь ею оперативно пользоваться.

Да, мы это называем «сензитивными периодами». Если в него не попадешь, то научить будет стократ сложнее, чем если попадешь. И применять знание не получится, потому что не сформированы долгосрочные нейронные механизмы, не выстроены и не развиты соответствующие нейронные связи. Ведь они строятся, когда мозг развивается. А развивается он в детские и школьные годы. Вот почему для развития человека критически важен именно школьный период. Это драгоценные годы, которые надо максимально правильно использовать в школе, чтобы наилучшим образом развить мозг.

Сегодня в школьных программах такое непопадание происходит все чаще и чаще. В наши образовательные центры приходят четвероклассники и пятиклассники. И мы хватаемся за голову, потому что тех, кто не знает таблицу умножения, становится все больше и больше. Говорят — калькулятор есть. Да при чем здесь калькулятор? Это устный счет для развития мозга! Это развитие памяти, воображения! Это развитие маленького человека! Если этого не делать, то это преступление по отношению к ребенку.

Мне почему-то запомнился один школьный урок химии, когда учительница сказала: «А теперь, когда на математике вам рассказали, что такое логарифм, и вы, надеюсь, поняли, мы можем разобраться с понятием рН». Я тогда подумала: «Да они тут все в сговоре!» И правда, так было, существовал жесткий параллелизм предметов.

Да, и параллелизм, и межпредметные, и междисциплинарные связи. Это очень важно. И сегодня это во многом утрачено, потому что без единой учебной программы и единого учебника это сделать невозможно. В советской программе были хорошо отработаны все логические связи между предметами, все понятия, все работало на единую картину мира. Более того, даже патриотизм, о котором, наконец, все вспомнили, тоже был зашит в учебную программу советской школы — во все предметы. Школьные предметы в совокупности давали цельное, единое представление о мире, в котором мы живем, и о месте нашей страны. А это невозможно сделать, если нет единой программы и единых учебников.

Еще раз хочу заметить, что у нас многонациональная страна. Как мы будем формировать единое государство? Объединение страны начинается в школе на основе единой учебной программы для всех. Единая программа обучения — это наследие наших предков, царской России и Советского союза, и ее надо немедленно вернуть.

А.М. Чередник с победителями ежегодного Детского научного конкурса Фонда Андрея Мельниченко 2022 года

Как учить

Среди новаций, предлагаемых школе, одно время активно продвигали дистанционное образование и искусственный интеллект вместо учителя. Правда, эксперимент с дистанционным образованием в ковидные время полностью его скомпрометировал, но идея учителя-робота живет.

Никакая машина никогда не сможет заменить учителя. Машина может облегчить труд учителя, но не более того. Современные технологии для образования никто не отрицает, если они помогают учителю нагляднее, доступнее подавать материал. Но вот только не надо от современных технических средств переходить к новым методам обучения. Методы закладывались и оттачивались тысячелетиями. Семья, детский сад, школа — вот где человек формируется. Более всего на ребенка влияют родитель и школьный учитель. Пришли несформировавшиеся души, и учитель может слепить из них что угодно.

Все это мы видим на примере Украины, этом масштабном античеловеческом эксперименте. Всего каких-то 10–15 лет лжи и оболванивания в школах — и какой выдающийся результат. От интеграции, добрососедства, сотрудничества — до лютой ненависти, до самого настоящего фашизма. Вот так работает система, порождающая монстров.

То, каким будет общество, каким будет каждый человек — любит он Родину или не любит, ориентируется он в мире или не ориентируется, это будущий преступник или достойный член общества, — определяется детским садом и школой, школьным учителем. Поэтому если государство не ставит перед школой задачи формирования ответственного, мыслящего гражданина, то оно обречено.

Люблю это высказывание Черчилля, что «власти, которой обладают школьные учителя, может позавидовать любой премьер-министр». Поэтому, наверное, усилия государства сегодня должны быть вложены в подготовку учителей.

Можно к этому добавить актуальное из Бисмарка: «Войны выигрывают не генералы, войны выигрывают школьные учителя и приходские священники». Это лишь подтверждает, что все умные люди во все времена признавали ключевую, судьбоносную роль учителя в жизни каждого человека и общества.

С учительством, действительно, проблема. У нас катастрофически не хватает учителей. Система их подготовки почти разрушена. Учитель — это ведь массовая профессия, нам нужно их много. В столице каждого региона должен быть свой педагогический университет. Но далеко не во всех регионах они есть. А если есть, то их сливают с техническими и классическими. Проблему дефицита педагогических вузов это нисколько не решает. Поэтому тактически выход здесь единственный — дать право и возможность классическим и техническим университетам готовить учителей. Они отлично с этим справятся безо всякого сливания. Просто там должны быть специальные программы и специальные кафедры, органично вписанные в структуру университета, на которых изучали бы возрастную физиологию ребенка, практическую психологию, реальную дидактику, теорию и практику воспитания, а не обрушивали на головы студентов словесный мусор, как это принято сегодня во многих педагогических вузах. Все это зачастую псевдообразование и псевдофилософские обобщения, не имеющие отношения к реальной практике учителя.

Основное для учителя — глубокое знание предмета и педагогических и методических приемов, с помощью которых это знание можно передать наилучшим образом. И кстати, только в процессе практики станет ясно, может человек работать с детьми или не может.

И что делать, если выяснится, что не может?

Это ведь довольно типичная ситуация — окончил педагогический университет, пришел в школу и понял, что с детьми работать не может. Поэтому у дипломированного школьного учителя должна быть возможность перейти на другую специальность. Вариантов много, но они должны быть заранее предусмотрены при выдаче университетского диплома учителю.

Понимаете, если человеку не дано работать с ребенком, как его ни учи — толку не будет. Это как врожденный музыкальный слух — он либо есть, либо его нет. Но в любом случае несостоявшийся учитель не может быть принят на работу ни в органы управления системой образования, ни в методические службы, ни в педагогическую науку.

Я всегда считала, что в медицинские университеты надо принимать лишь тех, кто отработал санитаром в больнице, видел кровь и гной, менял повязки, выносил судна. Такой опыт сразу все расставит по местам и будет ясно — твое или не твое. Может быть, в педагогические университеты надо принимать абитуриентов, имеющих опыт работы ассистентом школьного учителя, например? Помощником?

Да, неплохая идея. Но я думаю, что надо создать нечто похожее на систему ординатуры, которая есть в медицинском образовании. Это такая форма последипломного обучения выпускников медицинских вузов, а в нашем случае — педагогических, по итогам которого они получают право работать по профессии. Учеба длится год, и это, по сути, педагогическая практика в школах под руководством старших коллег.

Ошибки и непрофессиональные действия учителя страшнее, чем ошибки врача, потому что впоследствии могут обернуться многими и многими человеческими жизнями. Посмотрите на некоторые медийные личности и их окружение. Они же в школу ходили, кто-то их учил и воспитывал. И вот результат. Школа, конечно, может далеко не все. Семья играет ключевую роль. И тем не менее.

Разрушенную систему школьного образования нужно срочно восстанавливать. С чего начинать? Публичная дискуссия крутится в основном вокруг ЕГЭ. Но ведь понятно, что в образовании не это главное.

У нас нет развала системы образования. Она у нас есть, четкая и правильно выстроенная, дающая тот результат, ради которого она была создана, — воспитание безыдейных потребителей…

Главное в образовании — учитель. Надо вернуть учителю высокий общественный статус и уважение общества. Общество должно понимать, что учительская профессия — это важнейший приоритет в государстве, потому что от учителей зависит будущее страны. А у нас сегодня учитель — это сфера обслуживания, официант.

Но в первую очередь надо учителя защитить. Любое государство держится на учителях, врачах, ученых, военных. Собственно, без них не будет государства. И государство должно их защитить. Поэтому должна быть законодательно закреплена административная и уголовная ответственность семьи и самого ребенка за оскорбление учителя словом и действием. Пришла в школу мамаша, нахамила учителю — плати штраф, причем ощутимый, или походи на общественные работы. Оскорбил учителя действием? Уголовное дело передается в суд.

А параллельно надо поднимать престиж профессии, чтобы она стала уважаемой, хорошо оплачиваемой. Должна быть четкая связь зарплаты и квалификации учителя, его успешности. Я сейчас говорю не о портфолио и статьях в журналах, которые требуют с учителей, а о реальных результатах в школе. Есть гениальные педагоги, которым жалко тратить время на написание научных статей, методических пособий. Не всем это интересно, и не все это умеют. Он великолепен в классе, в работе с детьми. Это время он лучше проведет со школьниками на кружке или придумает, чем еще их можно поразить на очередном уроке. Есть прекрасные, но скромные учителя, которые не будут работать локтями, выбивая себе надбавки, гранты и премии.

Методы работы учителя индивидуальны. Они не всегда стандартизируются и могут полностью воспроизводиться другими. Для этого надо стать в точности таким, как передовой учитель, а это невозможно. Формализуются только наиболее общие, примитивные методики и приемы. Поэтому оценка работы учителя должна быть объективной и внешней, причем только по результатам его деятельности — какого человека он обучил и воспитал.

Я помню, как наши родители трепетали перед учителями и не любили ходить на родительские собрания. А если и ходили, то всегда были на стороне учителей. Если детей хвалили, родители воспринимали это как должное, если делали замечание по поводу ребенка, то приходили домой и ругали — мать позоришь, отца позоришь! А сегодня родители учат учителей, как учить, приходят выяснять, почему ребенку поставили двойку, вместе с адвокатом.

С моей точки зрения, прежде всего надо принять законы, защищающие учителя, вплоть до серьезной уголовной ответственности за действия, унижающие его достоинство, за клевету и прочее.

Еще один очень важный элемент статуса — оплата труда. Учитель должен получать очень хорошую зарплату. Не ту, что сейчас в регионах.

Несомненно. Учителя в регионах зарабатывают крайне мало. Система сама вынуждает и подталкивает учителей зарабатывать репетиторством, уходить в частный сектор, потому что прожить на пятнадцать тысяч сегодня невозможно. С моей точки зрения, зарплата учителей по всей стране должна быть на уровне московской и выше. Мне кажется, не такие уж это и огромные расходы для государства. Ведь это самая важная отрасль, на которой все зиждется.

Вообще, учитель — массовая профессия, как вы сами подметили. У нас их, наверное, миллиона два.

Нет, миллион с четвертью. А должно бы быть два миллиона, потому что учителей у нас катастрофически не хватает. А это означает, что работающие учителя перегружены. И это плохо, потому что не может учитель хорошо преподавать больше 20–23-х часов в неделю. Если у него уроков больше и он вкладывает в работу душу, то неизбежно начнется быстрый износ и нарастающее выгорание, а если учитель душу в работу не вкладывает, то это халтура. Второе случается чаще. Поэтому доход учителя должен быть повышен при разумной нагрузке.

Какова роль в этом всем Министерства просвещения? Оно вообще нужно?

Организация и обеспечение работы государственной образовательной системы — это прерогатива Минпроса, и его роль здесь огромна. Поэтому в системе управления образованием, прежде всего на муниципальном и региональном уровне, ведущими сотрудниками нижнего и среднего звена федерального министерства должны работать люди, за плечами которых есть успешный педагогический опыт. Не юристы, разве что в юротделе, не экономисты, разве что в бухгалтерии. Все должны глубоко знать и понимать школу, специфику работы учителя, предметы, которые они в свое время преподавали.

Министерство должно работать на результат — на достижения тех самых целей, о которых мы говорили в самом начале беседы. Оно отвечает за то, чтобы во взрослую жизнь после школы выходили молодые люди, здоровые физически и морально, любящие Отечество, чтобы они были воспитанными и образованными, усвоившими фундаментальный минимум знаний, и впоследствии стали достойными гражданами России.

Победители и призеры ежегодного Детского научного конкурса, в котором участвуют школьники 5-11 классов, и ежегодного Российского научного конкурса для студентов, 2023 год

Одаренность

Каково достижение образовательной системы Фонда Андрея Мельниченко вы считаете наиболее значимым?

Только четверо из выпускников наших образовательных центров уехали учиться за рубеж. То есть четверо из почти восьмисот.

Вы точно знаете, что делать, поэтому и результаты получаете хорошие.

Да, вы это точно подметили. Мы в Фонде Андрея Мельниченко точно знаем, что и как надо делать, хотя общеобразовательная система — сложнейшая штука. Но мы видим цель и знаем, как к ней идти. Наша цель — помощь одаренным детям в глубинке. Благодаря профессиональному опыту в области школьного образования и работе с одаренными детьми, мы понимаем, что такое одаренность. И это понимание никогда не подводило.

Вы можете сформулировать, что такое одаренность? Одной фразой?

Это природные способности человека, позволяющие достигать результата выше среднего в какой-либо деятельности. Это довольно стандартное определение, и, как видите, оно совершенно не противоречит здравому смыслу и реальности.

Второй вопрос — что это за способности. Вот тут уже начинаются разночтения. Но в любом случае задача педагога — создать условия, чтобы эти способности были развиты и максимально реализованы.

Одаренность — это комплекс свойств личности. Она заложена на генетическом уровне. Это настоящий дар Природы, родителей, предков. Это их генетические комбинации сработали. Стержень одаренности — мотивация, доминирующая познавательная потребность. Такие дети много работают, потому что им это не тяжело, им это интересно, это доставляет им удовольствие. Они готовы отдавать все силы, чтобы понять, как устроен окружающий их мир. Этакое неисчерпаемое и сильное любопытство, которое движет всеми их поступками. Отсюда и результаты. Вот почему важно создавать создавать им условия для работы.

Есть исключительно способные дети, которым природа дала с избытком. Но при этом они ничего в жизни не добьются и не сделают, потому что нет мотивации и трудолюбия. Потому что ничего неохота. И сколько одаренных детей не становятся одаренными взрослыми! И сколько исковерканных судеб, потому что эти люди без реализации, как правило, плохо заканчивают. Кстати, в криминале очень много одаренных людей.

Поэтому роль учителя абсолютно судьбоносная?

Да, учитель стоит в начале судьбы человека. И если он увидел способности ребенка и области их приложения, то он поможет ребенку найти лучшую траекторию свой судьбы, то есть быть там, где его способности сделают его лучшим.

И вот здесь многое зависит от образовательной системы, потому что один учитель в поле не воин. Хотя даже в обычной школе учитель, если он действительно Учитель с большой буквы, может сделать очень много для учеников. Однако важно, чтобы система создавала благоприятные условия, чтобы у учителя были развязаны руки.

Фонд Андрея Мельниченко помогает встать на ноги именно одаренным детям в регионах?

Да, мы создали систему, нацеленную именно на таких детей, в российской глубинке. Чтобы из ребенка, одаренного в области математики, физики и химии, который пришел к нам, получился одаренный и реализовавший свои способности взрослый в будущем. Мы взяли за основу советскую систему дополнительного образования и модернизировали ее под современные требования и реалии.

Мы работаем и с учителями, и со школьниками, углубляем их фундаментальные знания по предметам (математике, физике и химии), развиваем навыки проектной деятельности, очень важные в современной мире. Многим нынешним ученым не хватает умения воплотить свою идею, открытие или изобретение в жизнь. К сожалению, в школах этому не учат, а в наших центрах — учат. Мы создали систему социальных лифтов, чтобы наиболее трудолюбивые дети могли успешно двигаться по жизни и реализовывать свой потенциал.

Двое из сотни детей приходят в мир с ярко выраженной потенциальной одаренностью, которую надо  реализовать. Но одаренность не делает ребенка лучше или хуже, они просто другие. И это не гарантия будущего успеха. Одаренному больше дано, поэтому и спрос с него должен быть больше. Но ему нужна точка опоры, чтобы перевернуть весь мир. И мы надеемся, что такой точкой опоры для наших воспитанников является Фонд Андрея Мельниченко и центры детского научного и инженерно-технического творчества в Барнауле, Бийске, Кемерове, Кингисеппе, Киселевске, Ленинске-Кузнецком, Невинномысске, Новомосковске и Рубцовске.