Незнакомка на балу

Иллюстрация группы АзАрт

Этого бала ждали двадцать пять лет — с тех самых пор, как в Шуфлере побывала фея Ханенфус.
Она уже тогда имела неоднозначную репутацию. С одной стороны, она была несомненная фея, причем добрая, а не какая-нибудь злая колдунья, и ей удавались довольно сложные и необычные чудеса. С другой стороны, последствия этих чудес часто бывали такими, что и заказчики (а к фее Ханенфус, несмотря ни на что, иногда обращались заказчики), и ненароком подвернувшиеся посторонние только горестно вздыхали, подсчитывали убытки и зарекались на будущее связываться с колдовством. Знающие люди старались фею Ханенфус ни в коем случае не обижать, но и дела с ней по возможности не иметь.
Но шуфлерскому королевскому дому избежать ее чудес не удалось.
Фея, будучи в Шуфлере по каким-то своим делам, записалась на постоялом дворе под собственным именем и по просьбе хозяина кое-что наколдовала — одарила музыкальным слухом хозяйскую дочку, которая имела обыкновение так немелодично петь за работой, что любой проходящий мимо кухни вздрагивал и ускорял шаг. Папаша ничего особенного вообще-то не заказывал, он просто просил «сделать что-нибудь, а то она всех посетителей распугивает».
А надо, надо было формулировать поконкретнее! После вмешательства феи на постоялый двор валом повалили меломаны. Хозяин поначалу не мог нарадоваться барышам, но радость его длилась недолго — через месяц дочка сбежала с заезжим музыкантом.
О чуде рассказал при дворе один высокопоставленный меломан, и королевское семейство сочло, что игнорировать фею Ханенфус было бы невежливо 
и даже опасно. Ее пригласили во дворец и принимали со всей возможной любезностью.
Увидев трехлетнего принца Эдмона, фея всплеснула пухлыми ручками и воскликнула: «Какой милый малютка! Он просто очарователен! Через двадцать пять лет он познакомится на балу с прекрасной незнакомкой. Это будет так романтично, он ее потом отыщет по хрустальной туфельке, они поженятся и будут жить долго и счастливо!»
Королева не могла себе простить, что не сообразила показать фее вместо своего сына какого-нибудь другого ребенка. Хотя кто знает, чем бы это обернулось.
Король устроил разнос всем подряд. Высокопоставленному меломану — за то, что тот рассказал о присутствии в городе феи, начальнику полиции — за то, что тот не рассказал об этом раньше, а казначею и мажордому — просто так, за компанию. Но казнить никого не стал и даже постоялый двор не сжег, поскольку был по натуре отходчив.
Предсказание феи попытались сохранить в тайне, но слухи все равно пошли.
Когда принц Эдмон подрос, окрестные монархи даже не рассматривали его в качестве жениха для своих принцесс. Было упущено несколько во всех отношениях прекрасных партий. К счастью, у Эдмона имелся младший брат Арман, родившийся уже после визита феи, и король в своих династических планах переориентировался на него. Арману сосватали наследницу сопредельного герцогства Трифоль, и она очень скоро родила ему мальчика и девочку.
По крайней мере, думал король, хоть здесь наследники будут, если вся эта галиматья с прекрасной незнакомкой и хрустальной туфелькой обернется пшиком. Какие у нас тут, скажите на милость, незнакомки? Все дворянские семейства Шуфлерии известны наперечет, все соседи тоже знакомы. Где какие подрастают невесты, знает каждая белошвейка в городе и каждая придворная дама во дворце. О том, что прекрасная незнакомка может оказаться не дворянкой, а как раз белошвейкой или даже крестьянкой, королю думать не хотелось — такой неподобающей романтики он не ожидал даже от феи Ханенфус.
Принц ожидал назначенного феей срока без всяких романтических восторгов, можно сказать, мрачно сцепив зубы. Вся эта история успела ему осточертеть и уже не вызывала никаких сильных чувств. Хотелось только, чтобы это поскорее хоть как-нибудь закончилось и началось бы что-то другое.
Он с огорчением видел, как при первых признаках внимания с его стороны самые хорошенькие и разумные девицы выскакивают замуж за других. Кого-то из этих девиц он охотно представил бы в роли своей супруги, а кого-то в роли фаворитки, но и те и другие прекрасно понимали, что с этим принцем у них не выйдет не только счастливо, но даже и долго. Если уж ему суждено жениться на незнакомке, то влезшую на незнакомкино место особу колдовство может и в могилу до срока свести, чтобы это место освободить, разве не так? Да и фаворитке ради нагаданного незнакомкиного счастья не поздоровится.
На долю принца Эдмона оставались записные кокетки и не забивающие себе голову глупостями профессионалки, готовые в случае чего без сожалений отойти в тень. Он сам с таким положением со временем свыкся, никакой романтики не искал и много занимался государственными делами, готовясь со временем сменить на троне отца.
За двадцать пять лет королевское семейство и государственные советники успели вдоль и поперек изучить описания подобных случаев во всех источниках, от монастырских летописей до народных сказок, от чувствительных романов до трудов Исидора Лилльского. Все источники сходились на том, что приглашения на бал должны быть посланы всем потенциальным невестам в королевстве и что невеста для принца должна определиться именно по итогам этого мероприятия. В некоторых деталях были расхождения — где-то упоминались три бала, на которых прекрасная незнакомка появлялась каждый раз во все более великолепном платье, где-то бал был только один. Король решил ограничиться одним — что, в самом деле, тянуть? Либо незнакомка в хрустальных туфельках появляется, и тогда незачем тратиться еще на два бала, либо она не появляется, и тогда тем более незачем. Принц посмотрит на девиц, кого-то выберет, обсудит с родителями, и можно будет нормальным образом, без спешки готовиться к заключению брака. Успеют еще потанцевать.
И если с волшебной незнакомкой ничего заранее предусмотреть было невозможно, то уж со списком приглашенных девиц никто не мешал поработать заранее. Король твердо решил по возможности избегать мезальянса и распорядился пригласить шуфлерских девиц благородного происхождения в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет и дочерей послов Бобуа и Гронау. А потом еще немного подумал и добавил в список дочь вассеронского посла Гральди — тот был хоть и не слишком родовит, но все-таки вице-адмирал в отставке, а Вассерон в качестве торгового партнера заслуживал особого внимания.
Королева со своими дамами без устали собирала и анализировала достоверные сведения, непроверенные слухи и не заслуживающие доверия сплетни обо всех приглашенных. В глубине души она понимала, что если появится незнакомка в хрустальных туфельках, то все эти старания окажутся ни к чему, но не могла же она просто сидеть сложа руки!
Принц в подготовке не участвовал. Он себя в этой ситуации чувствовал рождественским гусем, которого вот-вот должны подать на стол, и только хорошее воспитание и усвоенные понятия о долге удерживали его от желания бежать куда глаза глядят.
Итак, приглашения были разосланы, ноты модных танцев доставлены и разучены придворным оркестром, новые наряды сшиты, сотни восковых свечей вставлены в огромные люстры, главные ворота дворца, открывающиеся только по самым торжественным случаям, распахнуты, караулы в парадной форме расставлены — всё было готово.
К восьми часам начали съезжаться приглашенные. Кареты одна за другой выгружали у ворот нарядных девиц в сопровождении гордых родителей и бледных от ответственности компаньонок. Принц приветствовал гостей у входа в бальный зал. Уже через четверть часа он потерял счет проходящим перед ним девушкам и никого, разумеется, особенно не запомнил.
В девять начались танцы. Бал открыла королевская чета, пройдя первой парой в старинном церемонном па-де-грю. Его уже давно танцевали только по торжественным случаям. Весь танец представлял собой медленный, с остановками и поклонами, проход по кругу. Принц, как было решено заранее, пригласил на па-де-грю дочь посла Гронау, сухопарую блондинку ростом чуть ли не выше его. Блондинка бегло говорила на нескольких языках и оказалась интересной собеседницей. Третьей парой шли принц Арман с супругой, а дальше приглашенные девушки, на кого только хватило кавалеров. Остальные сидели и стояли вдоль стен, с завистью глядя на танцоров.
Дальше танцевали уже модные танцы повеселее: быстрый флерет с подскоками, поворотами и сменой партнеров, плавный галант с движущимися в противоположных направлениях кругами дам и кавалеров, жантиль со сложными фигурами.
Король и королева наблюдали за танцорами с возвышения под балдахином. Королева едва сдерживалась, чтобы не поглядывать поминутно на двери зала; только многолетняя привычка помогала ей сохранять на лице благосклонную улыбку.
Танцы продолжались, и почти никто не обратил внимания, когда к королеве подошла ее камеристка и что-то шепнула. Королева побледнела, коротко взглянула на дверь зала и тронула короля за локоть. Несколько мгновений ничего не происходило, но вот очередной флерет закончился, оркестр ненадолго умолк, и в наступившей тишине неизвестно откуда послышался мелодичный перезвон колокольчиков.
Под этот аккомпанемент в зал вступила незнакомка.
Она была несомненная красавица, и всё в ней было прекрасно, от золотых волос, уложенных в высокую прическу с несколькими выпущенными локонами, до розовых ноготков на изящных ручках, от расшитого жемчугом голубого платья из какой-то струящейся материи до выглядывающих из-под платья хрустальных туфелек. Большие голубые глаза под темными ресницами, нежный румянец, загадочная полуулыбка четко очерченных губ, тонкая талия, безупречно гладкая, не тронутая загаром кожа — это всё потом, конечно, многочисленные свидетели пересказывали во всех подробностях, но не это было главное.
На незнакомку хотелось смотреть, не отводя глаз, не думая ни о чем, безотчетно радуясь ее присутствию и пьянея от этой радости.
Королева вздохнула и беззащитно улыбнулась. Король очнулся от своих мыслей, оглянулся на королеву и поцеловал ей руку. Принц, только что вернувший очередную партнершу к ее раскрасневшейся от гордости матушке, повернулся к двери, взглянул на незнакомку и пошел ей навстречу. Все расступались перед ними, и когда они встретились ровно посередине зала, скрипки и флейты начали первые такты жантили.
Пока принц с незнакомкой шли первый круг, ни одна пара не осмеливалась присоединиться к танцу, но потом, словно по команде, всем вдруг разом захотелось танцевать, чтобы тоже быть причастными той радости, которую распространяла вокруг себя незнакомка в голубом. Один за другим кавалеры приглашали дам, и сложные фигуры жантили без труда удавались даже самым неопытным танцорам. Но принц и незнакомка в голубом были, конечно, самой прекрасной парой на этом балу.
Следующий танец был галант. При каждом шаге движущийся круг девушек уводил прекрасную незнакомку все дальше от принца, и он успел затосковать от этой недолгой разлуки, а потом с новой силой обрадоваться, когда круговое движение опять привело ее к нему.
Когда музыка затихла, он держал ее за руку и, кажется, что-то хотел сказать, но не успел.
Высокий чистый звук фанфары поплыл в воздухе, неся с собой волнующий цветочный аромат, и в зал… вступила незнакомка.
Она была несомненная красавица, и всё в ней было прекрасно, от шелковистых темно-каштановых волос, заплетенных в косу и уложенных на голове венцом, до розовых ноготков на изящных ручках, от затканного золотистым узором платья цвета лепестков сливы до выглядывающих из-под платья хрустальных туфелек. Большие карие глаза под пушистыми ресницами, смуглый румянец, загадочная полуулыбка четко очерченных губ, тонкая талия, безупречно гладкая, чуть золотистая кожа — это всё потом, конечно, многочисленные свидетели пересказывали во всех подробностях, но не это было главное. Хотелось встретить ее благосклонный взор, прочитать невысказанное желание и немедленно броситься его выполнять; хотелось совершить в ее честь что-нибудь необыкновенное, хотелось показать себя достойным находиться рядом с ней.
Принц оглянулся и не смог отвести глаз. Отпустив руку незнакомки в голубом, он пошел навстречу незнакомке в розовом. Все расступались перед ними, и когда они встретились, скрипки и флейты начали первые такты новомодного дульсе. Незнакомка в голубом растерянно смотрела на них, стоя одна у всех на виду. Потом она пожала плечами, отошла в сторону, к померанцевому деревцу в кадке, и оказалась рядом с послом Гральди и его дочерью Оливией, наряженной в платье из лучшего вассеронского шелка. Они повернулись в ее сторону, всем видом выражая готовность вступить в разговор, но незнакомка в голубом, похоже, их не замечала — она смотрела на принца и незнакомку в розовом.
Тех было отлично видно — поначалу ни одна пара не только не осмеливалась присоединиться к танцу, но и слова-то выговорить никто не мог. Все лишь переводили взгляд с незнакомки в розовом на незнакомку в голубом и обратно, безуспешно пытаясь понять, что происходит. О таком никто никогда не слышал! Постепенно оторопь прошла, в зале зашушукались. Наконец, гвардейский офицер щелкнул каблуками перед хорошенькой баронской дочкой, она подала ему руку, и вскоре по залу кружилась уже дюжина пар.
Дульсе закончился, оркестр заиграл жардиньер. Какой-то кавалер, раскланявшись с послом, увел Оливию танцевать, а незнакомка в голубом так и стояла неподвижно. Гральди обошел кадку с деревцем, встал перед незнакомкой, загородив ей обзор, и поклонился: «Вы позволите?» Та словно бы не сразу поняла, о чем речь, но потом кивнула, присела в полупоклоне и подала Гральди руку.
Жардиньер был танец неторопливый и позволяющий при желании поговорить, но незнакомка такого желания не проявляла. Гральди отпустил осторожный комплимент насчет того, как прекрасно цвет ее платья сочетается с цветом ее глаз, но она в ответ только грациозно склонила голову, и он не стал продолжать. Танцевала она легко и уверенно, каждое движение было изящным и точным, и загадочная полуулыбка играла на ее губах, так что даже Гральди, человек очень трезвого ума, некоторое опьянение все же ощутил. Это, к счастью, не помешало ему благополучно дотанцевать жардиньер и отвести незнакомку обратно к апельсиновому деревцу.
На следующий танец, галант, незнакомку в голубом пригласил принц Арман, оставив свою супругу возле королевы. Принц Эдмон держал за руку незнакомку в розовом и ничего вокруг не видел.
Гральди с его места у кадки с деревцем было отлично видно всех.
— Ну как вам, отец? — спросила подошедшая Оливия.
— Волшебно, — ответил Гральди. — Абсолютно волшебно. Я смотрю на его высочество: сегодня 
он в центре внимания.
Тем временем при каждом шаге движущийся круг девушек уводил незнакомку в розовом все дальше от принца, и он успел затосковать от этой недолгой разлуки, а потом с новой силой обрадоваться, когда движение круга опять привело к нему… незнакомку в голубом. Музыка продолжала играть, и снова была разлука, и снова встреча — на этот раз опять с незнакомкой в розовом, и опять разлука, и опять встреча.
Когда музыка затихла, принц держал за руку незнакомку в голубом. Кавалер, оказавшийся напротив незнакомки в розовом, был в затруднении — он не знал, куда ее проводить, поскольку никаких сопровождающих при ней не было. Он было двинулся вместе с ней в сторону стола с лимонадом, но незнакомка сама изменила направление движения так, чтобы пройти мимо принца. Когда она оказалась рядом, принц вздрогнул, отпустил руку незнакомки в голубом и посмотрел на незнакомку в розовом.
Та отпустила руку своего кавалера и пристально смотрела на принца. Кавалер попятился, с трудом изобразил поклон и отошел подальше. Незнакомка в голубом переместилась, чтобы тоже оказаться в поле зрения. Трое застыли в неподвижности. Принц с выражением мучительного недоумения на лице переводил взгляд с одной незнакомки на другую.
Оркестр заиграл флерет, но принц не двигался с места, и никто в зале не осмеливался выйти танцевать. Королева у себя на возвышении замерла, не замечая, что изо всех сил сжимает руку его величества. Король смотрел куда-то в сторону двери невидящим взглядом. Все же какое-то движение привлекло его внимание.
В зал вступила… незнакомка.
Издалека нельзя было сказать, красавица ли она. Ее появление не сопровождалось никакими атмосферными явлениями, а если и были при этом какие-то звуки, то их заглушала музыка. Через пустое пространство зала она приблизилась к застывшей посередине троице, обошла ее по кругу, встала ровно посередине между двумя незнакомками, присела в реверансе, дождалась, пока взгляд принца, перемещаясь от розовой незнакомки к голубой, скользнет по ней, и в этот момент произнесла: «Здравствуйте, ваше высочество». Принц пришел в себя, поклонился, сделал шаг навстречу, пройдя между двумя красавицами, подал ей руку и сказал: «Вы танцуете флерет?»
Розовая и голубая тоже очнулись от своей неподвижности и разошлись в разные стороны, не глядя друг на друга. Новые пары присоединились к танцу. Те, кто не танцевал, старались получше рассмотреть третью незнакомку.
Она, пожалуй, тоже была красавица, хотя трудно было сказать, что в ней такого необыкновенного. Темно-русые слегка вьющиеся волосы, собранные в мягкий узел и покрытые унизанной жемчугом сеточкой. Серые глаза, темные брови, решительно сжатые губы на бледном лице. Платье из плотной блестящей ткани с разбросанными по белому фону крупными цветами, выглядывающие из-под платья хрустальные туфельки. После очередного подскока и поворота ей подал руку оказавшийся рядом гвардеец, а принц продолжил танец с пухленькой невысокой брюнеткой. Еще один круг — и возле принца оказалась незнакомка в розовом; еще один — и незнакомка в голубом заняла ее место. Наконец флерет закончился, и принц продолжал держать за руку незнакомку в голубом.
Незнакомку в белом платье с цветами последний ее кавалер повел было тоже к столу с лимонадом, но на пути у них оказались Гральди с Оливией. Гральди поклонился и произнес, обращаясь к кавалеру:
«Вы позволите поговорить с вашей прекрасной спутницей?» Тот с облегчением отпустил руку незнакомки и удалился. Незнакомка подняла глаза и вопросительно улыбнулась. Оливия улыбнулась в ответ, а Гральди поклонился и тихо сказал:
— Вот это уже лучше. Улыбайтесь, девочка, улыбайтесь и слушайте меня, старого моряка. Не знаю уж, в какую игру вы ввязались, но я намерен сыграть на вашей стороне. У нас в Вассероне не любят магию.
Вы, я знаю точно, не заколдованы и сами не колдуете — у меня есть с собой амулет, который показывает присутствие колдовства. Поэтому сейчас мы с вами пойдем танцевать. Танцую я не слишком хорошо, но это даже к лучшему, потому что вам сейчас нужно максимально эффектно покинуть этот зал — так, чтобы все это заметили. И обязательно чтобы заметили обе прекрасные незнакомки, рядом с которыми мой амулет просто с ума сходит. Как, боюсь, и его высочество. Из чего сделаны ваши хрустальные туфельки? Я надеюсь, не из цельного хрусталя?
— Нет, хрустальные бусины пришиты сверху.
— Прекрасно. Если я во время танца ужасно неуклюже наступлю вам на ногу, бусины ведь могут оторваться? А если они не оторвутся сразу, то я ведь могу наклониться посмотреть, не пострадала ли ваша ножка, и оторвать одну-две? Вы ведь при этом ужасно огорчитесь, воскликнете: «Ах, моя туфелька!», и выбежите из зала? На дальнейшее, я полагаю, у вас есть какой-то план, но я рекомендую оторвать еще несколько бусин и потерять на лестнице, ну и дальше куда вы там побежите. А теперь идемте танцевать и простите заранее мою неуклюжесть. Оливия, если ваш старый отец выставит себя на посмешище, танцуя с этой красавицей, вы ведь будете очень беспокоиться и удивляться, что это на него нашло?
Оливия кивнула и подмигнула; Гральди подал руку незнакомке и повел ее танцевать — шел уже второй круг жантили, времени оставалось мало.
Насчет неуклюжести посол, конечно, притворялся — все было проделано как по нотам. Оказавшись напротив двери, он сбился с шага, чуть не уронил (но не уронил!) свою партнершу, наступил ей на ногу — одна бусина отлетела сразу — после чего немедленно встал на одно колено, чтобы осмотреть пострадавшую ножку, начал шумно извиняться и привлек всеобщее внимание. Танцующие стали останавливаться, вглядываясь в происходящее. Тем временем музыка стихла, и все слышали, как незнакомка в белом платье с яркими цветами жалобно воскликнула: «Ах, моя туфелька!». И конечно, все видели, как она наклонилась, выхватила туфельку из рук Гральди и бросилась к дверям как была, в одной туфельке, прижимая другую к груди.
С криком «Отец, что с вами?» к Гральди проталкивалась его дочь, но все уже смотрели не на него, а на незнакомку в голубом, с которой в этот раз танцевал принц. Та печально улыбнулась (по крайней мере, те, кто стоял рядом, утверждали, что это была печальная улыбка), высвободила руку и двинулась к дверям, ускоряя шаг. Выбравшись из толпы, она побежала и скоро была уже за дверями.
Принц огляделся, словно приходя в себя, и успел увидеть, как через толпу пробирается к дверям незнакомка в розовом — она остановилась на пороге, печально улыбнулась ему и бросилась прочь. Принц вздохнул, пожал плечами и тоже направился к дверям. Перед ним все расступались. Что-то блеснуло на полу — он наклонился и поднял крупную хрустальную бусину. «Прошу вас, продолжайте танцевать», — сказал он, обернувшись напоследок, и вышел из зала.
Оливия отвела демонстративно прихрамывающего Гральди к диванчику у окна, усадила и тихо сказала:
— Розовое платье я не смогла рассмотреть, но голубое… Я не знаю, из чего оно. Просто не представляю, что это может быть за ткань. И ткань ли это вообще? А вот белое с цветами — я такого тоже никогда не видела, но я поняла, что это. Это перкаль, очень хорошего качества, должно быть, из Меренбаха, а цветы вырезаны из вассеронского шелка и пришиты сверху. Нужны очень умелые руки, очень изобретательный ум и очень хороший вкус, чтобы такое сделать — и не так уж много денег, можно даже использовать лоскуты от старого шелкового платья. И никакого волшебства. Как интересно!
— Действительно интересно. Изобретательный ум, говорите? Посмотрим, что у нее получится…
С верхней ступеньки принц окинул взглядом мраморную лестницу. В свете фонарей ярко блестели две хрустальные туфельки — одна примерно посередине, другая почти в самом низу. Принц начал спускаться, останавливаясь и тщательно осматривая каждую ступеньку. На третьей нашлась хрустальная бусина; если бы не искал, он мог бы ее и не заметить, она закатилась в темный угол возле перил. Еще одна, помельче, блеснула рядом с первой туфелькой, потом на пару ступенек ниже еще одна. У подножия лестницы нашлось целых две. Принц сделал десяток шагов в сторону ворот, вглядываясь в дорожку — нет, ничего не блестело. Вернулся к лестнице, прошел десяток шагов направо — ничего. Зато слева от лестницы в льющемся из окна свете он с замиранием сердца увидел еще одну хрустальную бусину и почти сразу же в сумрачном промежутке между окнами, где стояла статуя нимфы, разглядел позади постамента белое платье.
— Выходите, — сказал он, — я вас нашел.
— А вы меня искали? — осторожно спросила незнакомка, сделав ударение на слове «меня».
— Вас, — уверенно ответил принц, сам удивляясь своей уверенности.
— Сейчас, я только обуюсь. Бусин почти не осталось. Жалко.
— Я некоторые нашел. Вам они обязательно нужны?
— Да что вы, конечно же нет, — произнесла незнакомка, выходя из-за постамента. Она неуверенно взглянула на принца, помедлила и сделала реверанс. — Прошу прощения, ваше высочество.
— За что? — пожал плечами принц.
— За этот маскарад. Мне, наверное, не следовало это делать, раз уж на бал явились целых две прекрасные незнакомки — уж одна-то из них должна была вам понравиться. Если не секрет, какая? Впрочем, простите, я не имею права задавать такие вопросы.
— Ну почему же, можете спросить. Только вопрос не в том, какая из них мне понравилась там, в зале, а в том, какая из них мне действительно нравится. И я вам отвечу — ни та, ни другая. Вы бы знали, как мне надоела вся эта история с феей и ее пророчеством!
И мало мне было одной феи, так тут, похоже, вмешалась еще какая-то другая. Или даже две других!
И теперь там на лестнице две хрустальных туфельки, и как, скажите на милость, можно разобрать, какая из них чья? Обе из цельного хрусталя! Не представляю, как эти девушки в них танцевали — наверное, страшно неудобно. Ваши ведь не такие?
— Вы правы, ваше высочество. Обычные шелковые бальные туфельки, мы их просто обшили хрустальными бусинами.
— Подождите, так вы сами их сделали, эти туфельки?
— Не совсем сама. Вместе с мачехой.
— Надо же! А кто она? Простите, я вообще-то совсем не то хотел спросить. Мачеха — это конечно интересно, но я хотел спросить, кто вы?
— Я? Я Элалия де Буадорман. У меня даже приглашение есть — вот, смотрите! — Она вытащила из кармана и развернула сложенный вчетверо листок. Там действительно значилось: «Элалия, дочь Ги, барона де Буадорман».
— А как же вас никто не узнал на балу?
— Я последние два года жила в Бобуа, у меня там замужняя сестра. Вернулась только два месяца назад, все это время никуда не выезжала из Буадормана, а в Шуфлер приехала только позавчера.
— А почему вы решили выдать себя за незнакомку, если у вас есть приглашение?
— Вы знаете, ваше высочество, мне эту историю про фею и предсказание впервые рассказали еще в детстве. И я помню, что мне тогда уже пришло в голову: а что будет, если никакая прекрасная незнакомка через двадцать пять лет не появится? Ну, фея сказала что-то такое любезное и забыла, например? А бедный принц — простите, ваше высочество — он ведь будет ждать. И все, кто собрался на этот бал, будут на него смотреть и шептаться, что вот, надо же, как глупо вышло. А теперь я приехала из Бобуа, и мне пришло это приглашение, и я подумала: а почему бы мне не стать, скажем так, запасной незнакомкой?
Я собиралась спрятаться где-нибудь у входа, и если до одиннадцати часов никакая незнакомка не появится, то выступить в этом качестве самой.
— То есть вы готовы были лишить себя всех удовольствий бала? Провести это время в темном углу и, возможно, уйти ни с чем?
— Ну, если здраво посмотреть, мне от этого бала ждать было особенно нечего: меня никто не знает, шансы, что принц просто так меня заметит, смехотворно малы. А в качестве незнакомки я уж точно буду заметна.
— И что, ваши родители поддержали этот сумасбродный план?
— Отцу я ничего не сказала, а мачеха мне помогла и с туфельками, и с платьем. Ее вторая дочь тоже замужем, живет здесь, в Шуфлере, так что на бал я приехала в ее карете, и эта же карета должна будет забрать меня за четверть часа до полуночи. Пришлось уйти раньше, так что я думала здесь подождать, а к назначенному времени выйти к воротам.
— Послушайте, значит, вы видели, как появились эти две незнакомки?
— Как появились, не видела — я пряталась внутри, у входа. За портьерой, как в детстве. Первая прошла мимо меня без пяти минут десять — я смотрела по часам, мачеха дала мне свои. Я подумала, что всё в порядке: фея не обманула, мой выход не понадобится, так что я могу через четверть часа тихо пройти в зал, как будто опоздала, и постараться немного повеселиться в оставшееся время. Но тут появилась вторая! Значит, что-то пошло не так. И я тогда решила, что всё равно изображу из себя незнакомку — где две, там и три, и будь что будет. Ну а дальше вы сами знаете.
— Если бы я знал… Я не то что не знаю, я и помню-то не все отчетливо. Слушайте, мадемуазель де Буадорман, а что бы вы стали делать, окажись вы единственной незнакомкой в хрустальных туфельках? Ну, допустим, всё прошло бы по вашему плану, мы бы с вами протанцевали несколько танцев, потом вы бы убежали, потеряли туфельку, я бы вас отыскал по этой туфельке — и вы бы пошли за меня замуж? А вдруг я дурак, вспыльчивый тиран и шляюсь по притонам?
— Не наговаривайте на себя, ваше высочество. Моя сестра о вас рассказывала как о вполне достойном человеке. И если кому-то суждено выйти замуж за принца, то в конце концов почему не мне? Ну да, у меня нет феи-крестной, и мачеха у меня совершенно не злая, и сестры хорошие, так что же, мне и помечтать нельзя?
— Ну почему же нельзя. Можно. Если вы это серьезно, то пойдемте.
— Куда?
— Как куда? Обратно. Я вас представлю их величествам и объявлю о нашей помолвке.
— А как же фея?
— Что фея? Все, как было предсказано: бал, приглашены девушки на выданье со всего королевства, появляется прекрасная незнакомка в хрустальных туфельках — вы же прекрасная, и никто вас не знает, и хрустальные туфельки в наличии, так что всё сходится. Незнакомка танцует с принцем, потом убегает, принц бежит за ней и потом находит ее по хрустальной туфельке. Я же вас нашел именно по хрустальной туфельке, так? Хрустальные бусины вот они, можем предъявить. Какие могут быть претензии? Соглашайтесь, пожалуйста! Вы мне уже нравитесь, а я, как вам доложили, вполне достойный человек. Это неплохой вариант для нас обоих. Вы же мне посочувствовали тогда, в детстве, когда услышали всю эту историю? И хотели мне помочь? Так помогите!
Это мой единственный шанс. Вы живая, предприимчивая, самостоятельная… и настоящая… Вы же очаровательная без всяких чар, правда?.. Вы молчите? Наверное, это тоже хороший знак, мне хотелось бы так думать. Это значит, что вас тоже никакие чары не принуждают без раздумий бросаться мне на шею. Ну, посмотрите на меня, прошу вас! Я хотел бы, чтобы у нас с вами было время познакомиться, узнать друг друга, чтобы я имел шанс пробудить в вас нежные чувства ко мне, прежде чем затевать этот разговор, но у нас нет этого времени. Я должен быть помолвлен с незнакомкой, встреченной на сегодняшнем балу. — Принц преклонил колено, торопливо стянул с пальца кольцо с крупным камнем и взял руку Элалии в свои: — Элалия де Буадорман, окажите мне честь стать моей женой.
— Встаньте, ваше высочество! Я согласна. Простите, я не сразу пришла в себя, долго молчала и заставила вас волноваться. Все-таки когда детская мечта вдруг оказывается реальностью, это… ошеломительно.
— Эдмон. Меня зовут Эдмон. На людях, конечно, мы никогда не сможем называть друг друга по имени, но наедине, прошу вас, — Эдмон.
— Хорошо, Эдмон, — сказала Элалия и улыбнулась. — Я постараюсь привыкнуть.
Принц осторожно надел ей на палец кольцо, великоватое для женской руки:
— Простите, вам придется его придерживать. Завтра же закажем новое по вашей мерке. А для себя я, пожалуй, закажу сделать кольцо вот с этой хрустальной бусиной. — Он достал из кармана самую крупную из найденных и показал ей на раскрытой ладони.