Ученики и вопросы

ГОЛЕМ является системой, конструкция которой нам точно не известна. Он мыслит быстрее человека. Индикаторы указывают, какая часть всей его системы включена в ведущуюся дискуссию, [она] колеблется от единицы до 1/1000; чаще всего эта доля заключена в диапазоне от 1/10 до 1/100.

Станислав Лем «Голем XIV»

Иногда школьники или студенты задают преподавателю вопросы. Часть вопросов — сформулированы правильно, то есть на языке предмета и в терминах, смысл которых обоюдно понятен. Ответ на них иногда может быть дан сей секунд — поставь ногу на этот уступ и дотянись рукой до той зацепки. Иногда он вообще не может быть дан в рамках лекции — доказательство этой теоремы займет больше часа, оно есть в книге такой-то, технической сложности маршрут не представляет, но там большой набор высоты, пилить семь часов. Все такие вопросы не требуют от преподавателя серьезной умственной работы. Остальные вопросы сложнее, сейчас мы их классифицируем, а на один странный вопрос даже попробуем ответить. И приглашаем наших читателей-преподавателей рассказать нам, то есть написать, а мы опубликуем, какие вопросы вам задают и как вы вывертываетесь. Кошка умеет падать на лапы, и правильный препод тоже.

Немного классификации

Начнем с вопросов, которые возникают в результате чтения «научно-популярной» литературы. Она создает иллюзию знания посредством гипноза — перечисления регалий автора на обложке и многократного повторения умных слов внутри. Читатель оказывается на высоте десять метров на узеньком карнизе без умения лазить. Пискнуть «ой, как красиво» он может, выделить адреналин — тоже, но о движении речи нет. Учить его в такой ситуации нереально, но он на это и не претендует — кайф им уже получен, самое время проснуться и пойти к холодильнику.

Заметим, что регалии в половине случаев липовые, а со словами ситуация забавная — для эффективного пудренья мозгов должна быть оптимальная концентрация знакомых слов. Дыра, струна, энергия и масса должны чередоваться с тензором и браной, если уж аккреционный, то хоть диск, и если p-n, то пусть будет переход. Ну все же понятно — диск, переход, кто ж их не видел?! Классическая медицина изъяснялась на латыни, а помет летучих мышей и сушеные жабы, пойманные в полнолуние под виселицей, были отдельно. Ныне многое смешалось в доме научпопа, сушеные жабы защищают липовые диссертации, кровь летучих мышей при сильном разведении лечит от всех болезней. Хотя с точки зрения социума, ситуация, имеет и положительные стороны. Потребитель словил кайф, печень не пострадала, книгоиздатель и книгораспространитель наварили свои стесняюсь сказать, сколько процентов, автору в половине случаев тоже что-то досталось, все при деле, колесо сансары вращается.

Обидная для преподавателя ситуация (ибо любой ответ оставит вопрошающего неудовлетворенным), когда популяризатор высадил на обледенелый карниз человека, который хочет не просто ощутить причастность и наадреналиниться, как большинство, а хочет двигаться — он же там, внизу, нормально шагал, размашисто! Но это здесь не получится — умения лазить на таком маршруте нет, учить и учиться в такой ситуации невозможно. Ответ — вернись на ровное место и тренируйся, то есть бери учебник и задачник и долби, — устраивает немногих.

Простая ситуация — когда слушатель знает все, что потребовалось бы ему, чтобы понять ответ, но ответа на самом деле сегодня нет, то есть либо нет соответствующих экспериментальных данных, либо теория не достроена до ответа на этот вопрос. Тут выход ясен — рассказать, что известно, четко обозначить, что неизвестно, в идеале объяснить, в чем трудности, и сделать прогноз. Естественно, уложить все это в отведенное время не получится, надо хоть что-то успеть, и важно указать, что и почему пропущено, и где прочитать, или выведите сами, или рассмотрим позже.

Более сложная для преподавателя ситуация, когда ответ известен, но он не будет понят слушателями, поскольку они не знают чего-то, что нужно для понимания этого ответа. Тут выход ясен — аккуратно все это изложить в отведенное время, если не получается — с четко обозначенными купюрами, можно и на карточку. Ах нет, не теми, которые хотелось бы, а в смысле с указаниями, что и почему пропущено и где прочитать, или опять же: выведите сами, или рассмотрим позже.

Это все относится строго к той науке, по которой идут занятия — математике, физике, химии, биологии и далее со всеми остановками. Но участники занятий иногда задают вопросы из других наук. Если вы физик и, естественно, физику и преподаете, то хоть немного ориентируетесь в химии, и вопрос по химии вас не напугает, вы хоть вопрос-то поймете. Кроме того, всегда есть возможность честно сказать — не моя область, обрисовать возможные ответы и пообещать посмотреть в литературе. А если это биология? И удивляться не надо! Пойми, друг-читатель-преподаватель, а вдруг твоему ученику больше и… просто некого спросить. Сделай паузу и пойми, как важно для человека может оказаться, что и как ты ему скажешь.

Возможна, конечно, ситуация, когда задается вопрос из гуманитарной сферы. Которая, вообще, не очень твое, а то из нее, что твое, так не из него вопрос. Ты торчишь от Гибсона, Стерлинга и Стивенсона, а он тебя спрашивает про Достоевского, Толкина или Роулинг. Боль, слезы и унижение… Решение — иметь приятелей-филологов, которые вечером по телефону прочитают тебе брезгливо лекцию, а ты карандашиком, карандашиком. И на следующем занятии, трепетно, по бумажке, огласишь.

Бывает и кое-что похуже: комбинированное. Когда вроде бы из физики, а фактически — из жизни общества. Потому что физика, да и все прочие науки существуют не только на экзамене, но и в обществе.

Лапша и уши

Меня вот недавно спросили: «Информация в Интернете — она достоверна или нет?» Хорошенький вопрос, правда?

Да, когда к нам приходит какая-то информация, у нас часто возникает вопрос — достоверна ли она, правда это или вранье, шутка или всерьез, бред или нет. В стабильном и «узком» мире этот вопрос возникает реже. Например, в СССР было довольно хорошо известно, где в официальной информации (газеты, радио, телевизор, оратор на собрании) правда, а где вранье и почему это — вранье; иногда даже как его декодировать. Заметим, что использование информации существенно зависело от респондентов. Кто-то заглатывал все подряд, не напрягаясь, кто-то в некоторой мере понимал и фильтровал, кто-то — это странно, но такое было и есть — понимал, что вранье, но продолжал заглатывать. В менее стабильном и более широком мире, в котором мы живем уже более четверти века, вопрос о достоверности возникает чаще. Правда, и в этом мире можно жить без проблем, не обращая внимания на противоречия в приходящей информации или установив себе на вход, как это сделали многие люди, «внутреннего цензора».

В советские времена цензором «на входе» в человека была государственная цензура (Главлит), спецхраны, глушение радиопередач, отсутствие телефонной связи с другими странами, перехват писем, выдирание страниц из журналов (например, из нашего) и искажение текстов книг при переводе. А внутренний цензор стоял у людей на «выходе» — они сами знали, что можно говорить, а чего нельзя.

Но знамя, выпавшее из рук бойцов в 90-е годы, подхватило следующее поколение — подобрало с мостовой микросхемку с «внутренним цензором», которая стояла у людей на выходе, вытерло о штаны и вставило себе в мозг — но уже на вход. Результат оказался таким, которого социологи не ждали, — недовольство очевидной ситуацией сегодняшнего дня люди переработали в восхваление предыдущей эпохи и издевательство над теми, кто с ней покончил.

Вопрос «достоверна ли информация» в самом широком смысле — интересен, ответ на него важен, а механизм получения ответа чреват нобелевкой. Общие принципы просты, вот они. Новая информация сопоставляется с уже имеющейся, с учетом надежности старой и новой информации. Надежность зависит от заинтересованности источника в искажении информации. Еще важна эффективность старой и новой модели: то есть удавалось ли старой модели предсказывать события и пытается ли делать это новая. И надо учитывать собственную субъективность, эффект давления авторитета и — нежелание думать, анализировать, изменять. Но это все общие тривиальные рекомендации, а для более подробных, как написал Пьер Ферма, «здесь слишком мало места, чтобы их изложить».

Попробуем немного сузить поле исследования, то есть посмотрим только на научную информацию, или, скажем шире, претендующую на такой статус. У этой информации есть два классификационных параметра: какая именно наука или группа наук прописана в претензионном списке (физика, химия, биология… науки о живом, науки о Земле… естественные, гуманитарные… вообще все) и степень популярности. Сегодня слово «популярность» имеет два значения, которые интересным образом связаны. Популярный в обычном смысле — это от которого юные девицы визжат и бросаются на сцену, а научно-популярный — это создающий у попула ощущение лярности, то есть ему сказали что-то умное и он приобщился. А связь проста: научно-популярное обычно стремится стать популярным. Чтобы пользователь если и не бросался с визгом на монитор, то хотя бы кликал куда надо, неся сайту деньги рекламодателя.

И тут становятся понятны ностальгические слезы, которые проливают по советскому прошлому не самые глупые люди. Популярность была не очень нужна — есть план, а за работу платит государство. И если уж в плане оказывалось что-то хорошее (например, книжка по физике для школьников), то можно делать эту книжку, не прогибаясь под низкопробные вкусы части читателей. Это не означает, что все книжки по физике для школьников были хорошие, но не нужно было пугать читателя тем, что черная дыра съест Землю, и воодушевлять тем, что наши ученые создали черную дыру, которая может неограниченное время находиться в воздухе и лететь сами понимаете куда.

Найти общий метод отделения бреда от не бреда — великая задача, но проблема осложнена тем, что признаки и критерии в разных областях могут быть весьма различны. Например, в гуманитарных областях многое делается только для того, чтобы удивить зрителя. Экономическую задачу такое искусство решает: народ тянется к страшненькому, адреналиновую наркоманию никто не отменял. Но тогда почему бы не издавать заключения судебно-медицинских экспертов с соответствующими фотографиями? Кстати, это идея… Если же говорить серьезно, то вообще непонятно, есть ли, например, в искусстве понятие «бред». Историк и искусствовед могут сказать, что любое, достаточно новаторское в любом смысле, течение поначалу называли бредом. А на вопрос, чем определяется дальнейшая судьба объекта (а я спрашивал), усмехнется и скажет, что рецепта нет, иначе рухнул бы рынок живописи. И после паузы добавит задумчиво, что те, кто интуитивно чуял сие, сделали себя и — тем более своих потомков — миллионерами.

Поэтому ограничимся чем-нибудь попроще, например, физикой.

Ближе к делу, то есть — к физике

Надежный источник информации в физике — реальный эксперимент, тут повесить лапшу на уши трудно. После рассказа про сверхпроводимость школьники наблюдают эффект Мейснера: при переходе шайбы в сверхпроводящее состояние магнит взлетает. Высокотемпературный сверхпроводник, неодимовый магнит, жидкий азот, начало XXI века

Публикации, имеющие отношение к физике, удобно разделить на три группы: публикации, претендующие на научность, научно-популярные и то, что обычно называют «новости» или «новостные сообщения». Задача отличения бреда от не бреда облегчается тем, что сами публикации, достоверность коих мы хотим оценить, — они не всегда совсем свежие, можно посмотреть, кто и что уже написал об этой публикации. Потому что у нас может не хватить знаний для самостоятельного диагноза, но может хватить для оценки аргументации обсуждающих. Кроме того, в Интернете почти всегда можно найти информацию об авторе, о его образовании, месте работы и, главное, — его предшествующие публикации; полезно также посмотреть, что опубликовано на данном сайте рядом. Это скажет нам о культуре источника. Если рядом астрология, или рассуждения «были на Луне или не были», или о вреде ГМО — можно экономить трафик.

Попадание объекта в ту или иную группу определяется прежде всего задачей, которую ставил автор, кому он адресовал свое сообщение. Публикация, претендующая на научность, адресована тем, чье признание и одобрение он желает получить. Это может быть обычная наука, но могут быть и группы, дистанцирующиеся от нее. Научно-популярная публикация обычно адресуется всем, однако в итоге воспринимается теми, кому всерьез интересно содержание, кто готов немного напрячь мозг и имеет некоторый исходный уровень знаний. Новостные сообщения тоже адресованы всем, серьезный интерес и исходный уровень не нужны, так как напряжение мозга не предусматривается. Зато написано должно быть так, чтобы ощущение, что мне сказали что-то умное и я приобщился, возникало сразу.

Начнем с самого простого — с публикаций, претендующих на научность. Ортодоксальная наука, та, которая изложена почти во всех школьных и вузовских учебниках, а также в монографиях, выпущенных до 90-х годов прошлого века, в основном правильна. То есть правильна с той полнотой и точностью, которая подтверждена практикой — экспериментами и наблюдениями физиков, а также созданиями инженеров, всем тем, чем мы пользуемся постоянно. С книгами, изданными после 90-х, надо быть осторожным — типографии стали действовать по принципу «любой каприз за ваши деньги».

Можно смело считать, что названные выше источники и публикации в основных физических журналах вполне добросовестны. Там могут быть изредка ошибки, которые обычно замечаются читателями и исправляются; любая теория и модель позже может быть уточнена и усовершенствована, но «факты — вещь упрямая». Большинство из нас не знает, как много физики потребовало создание современной техники. Например, борцы с теорией относительности сами пользуются ею ежедневно, но им этого никто не сказал. Физика переплетена внутри многосложно, в ней нет изолированных участков, и если что-то действительно радикально опровергнуть, то рухнет все. Погаснут экраны телевизоров и радиолокаторов, не прилетят в пункты назначения самолеты.

Это не означает, что существующие теории нельзя усовершенствовать, причем в нескольких направлениях. Может быть увеличена точность согласования с имеющимися экспериментами, предсказаны какие-то новые эффекты, объяснены известные, но доселе не объясненные, показаны какие-то новые связи параметров или значения величин. Почему скорость электромагнитных волн в вакууме именно такая, какая она есть? Кстати, почему именно такое численное значение — это другой вопрос, и ответ на него известен.

Физика развивается, оставаясь связной, поддерживая внутреннюю легитимацию и связь с практикой (экспериментом и инженерией), поэтому любая публикация содержит ссылки на ранее выполненные, в том числе и другими авторами, работы и аффилиацию авторов, то есть места их работы — указание на признанность профессиональным сообществом. Именно эти признаки говорят нам, что работа «не бред», то есть в целом почти наверняка правильна. Чуть ближе на границе ортодоксии лежат две области — космологические работы с ограниченной возможностью эксперимента (см. «Химию и жизнь» 2019, 4) и сообщения о новых экспериментальных данных, затрагивающих основы (эксперимент OPERA с нейтрино, «парадокс Пионеров» и т. п.). Что касается новых данных, то единственный разумный выход — остаться при своем мнении на год-другой, пока авторы при помощи коллег найдут либо плохо ввинченный разъем, либо какой-то классический, но неучтенный фактор. Явно вне ортодоксии лежат работы про КПД более 100% и добычу энергии из ниоткуда. Тут критерий отвратительно прост: если рынок энергоносителей не рухнул, все в порядке. Ценам на баррель Brent можно верить.

Проблема различения бред/не бред облегчается тем, что в мире публикаций, «претендующих на», есть кластеризация. Авторы публикаций, дистанцирующиеся от обычной науки, обычно громко декларируют свое неприятие и отторжение. Они сообщают, что открыли альтернативную, нетрадиционную, другую, новую и так далее физику, либо — что их травят, не дают хода, запрещают, преследуют, что они жертвы заговора и т. д. Заметим, что термин «новая физика» иногда используют и серьезные люди — конечно, не в науке, а в популярной сфере; может быть, им не стоило бы это делать.

Если автор альтернативной физики вообще допускает сравнение с экспериментальными данными, то можно не ограничиваться общими признаками, можно поискать конкретную некорректность, найти ее и дальше не читать. Поскольку физика сильно переплетена, то попытки сказать нечто принципиально новое, но локальное не проходят. Например, автор утверждает, что формула для изменения импульса электрона в релятивистской области неверна, а ускорители работают потому, что при больших скоростях иначе идет взаимодействие движущегося заряда с магнитным полем. То есть автор переносит соответствующий множитель в формулу для силы Лоренца. Но как тогда работают электронные приборы, где скорости электронов вполне релятивистские (при ускоряющем-то напряжении 300 кВ и более), а роль магнитного поля совершенно иная?

Иногда в дискуссиях на тему бред/не бред говорят, что и в серьезных физических журналах бывает бред, а бывает, что отклоняют вполне годные статьи. Первое случается крайне редко; это может произойти, если, например, автор пускается в рассуждения в незнакомой ему области (например, образование физическое, а рассуждает о демографии), но имеет такие научные регалии, что отклонить статью было неудобно. В научной среде смущенно хихикают, но все понимают. Отклонение серьезных статей редко, но также случается, такие истории в литературе с удовольствием упоминают (например, приключения колебательных реакций). Причиной бывают халтура рецензента и позиция журнала, которому не хочется огорчать постоянного рецензента, а тут с улицы пришел непонятно кто. Наконец, вполне серьезный физик может аккуратно коснуться в статье чего-то фантастического, но это все-таки большая редкость.

Отдельного рассмотрения заслуживает социальная и психологическая стороны явления. Важным психологическим фактором является, как мне кажется, отношение амбиций к произведению интеллекта на трудолюбие. Что касается социального эффекта, то особого вреда лженаука обществу не приносит, если, конечно, привлеченные идеей энергии из ничего недоучки-законодатели не начнут выделять на всякий бред деньги из бюджета. Впрочем, возможно, дело не в незнании физики, а в знании экономики переходного периода, то есть того, с кем и как надо делиться. Хотелось бы верить, что переходной период не вечен.

Научно-популярное тянется к популярности

Обратимся к второй группе публикаций, на что-то претендующих, — научно-популярных. Если серьезный ученый снизойдет до плача редактора и возьмется такое написать, или если ему самому это почему-то нравится, то может произойти разное. Может автор, слабо представляя себе уровень читателей, либо сделать что-то непонятное начиная со второго абзаца (в первом написано, как это все важно и интересно), либо сколько-то абзацев в статье будут почти пересказом школьного учебника, а потом резко начнется непонятное, то есть заклинания. Умные слова и попытки с помощью аналогий, притянутых за трещащие от напряжений уши, убедить читателя, что он что-то понял. Глупостей автор, скорее всего, не напишет, но будет ли вам польза от чтения? Мастерство автора в области написания книг такого типа состоит в том, насколько далеко вы сможете пробраться по статье от места, когда асфальт школьного учебника внезапно кончится. Проползти, проверяя, понимаете ли вы каждое новое слово. Понимаете — то есть можете ли вы объяснить, что значит это слово, своему соседу/соседке по парте, в идеале — использовать для решения задач.

Иная ситуация складывается, если автор хочет рассказать не про черные дыры, а чем определяются оптические свойства поверхностей, отражают ли свет звезды, почему край Луны должен казаться темнее и почему он этого не делает. Или не про теорию струн, а из чего и почему делают струны, почему они звучат в гитаре и почему в скрипке, как они звучат, когда целые и когда лопаются, и зачем гитаре деталь, которая есть в часах. О прикладных вещах можно рассказывать с меньшим количеством заклинаний, в частности, потому, что многие из этих вещей читатель видел, а некоторые даже держал в руках. Принцип анализа текста на годность тот же: читать, пока вам понятно так, что вы можете каждое слово объяснить соседу. Это жесткий критерий, поэтому соседа лучше подобрать не агрессивного.

Серьезный автор ученый или нет, устанавливается с помощью Интернета, цена вопроса — несколько минут. Если он не ученый, а, как скромно пишут, известный популяризатор, то надо быть осторожным. Известны люди, которые ничего не сделали в науке, но написали неплохие и даже замечательные популярные статьи и книги. Однако чаще это просто среднего уровня гипнотизеры, на раскрутку которых издатели потратили деньги и желают возместить их и приумножить. Это не означает, что чистые популяризаторы не написали хороших статей и книг, и все же практика показывает, что если вы хотите именно понять, именно научиться, то в среднем их продукция для вас менее эффективна. Тревожным симптомом является обложка, явно «уговаривающая» вас купить, — либо с упором на сенсационность и загадочность, либо на легкость и вообще все на свете за 30 минут. Сама по себе она неопасна — но она говорит о нацеленности издателя на группу, к которой вы, кажется, не принадлежите.

Википедия и психология

Важной частью научно-популярного мира придется считать Википедию, которую некоторые совершенно незаслуженно называют «википомойкой» и прочими обидными именами. Это не всегда так, там есть хорошие и даже отличные статьи — есть в тот момент, когда вы на них смотрите. Будет ли эта статья хорошей на следующий день, вы не знаете. Но главная идея «вики» — принципиально плохая, это отрицание профессионализма, попытка заменить качество количеством. Результат зависит от того, насколько в конкретном обществе установилось — не на уровне институций, а на уровне отдельных людей — уважение к знанию и понимание своих возможностей, много ли в нем людей без знаний, но с амбициями. Ситуация в России совершенно очевидна, и это естественный результат истории последнего столетия. Соответственно, ситуация в Википедии проста: если данная статья аккуратно переведена с английского, или слизана с хорошей энциклопедии, или написана действительно разбирающимся человеком, то, скорее всего, все нормально. Если в нее позже никто не сунул шаловливые ручонки. Если статью просто писал некомпетентный человек, это не так страшно — массовый бред часто очевиден. Никакие заклинания в правилах Википедии про необходимость ссылок на авторитетные источники дела не спасают, потому что ссылки где есть, а где нет, авторитетность источников может оценить только профессионал, а бред в Интернете можно найти на любую тему — вот вам и источники. Самая тяжелая ситуация складывается, когда исходная статья взята из приличного источника, но тот, кто ее размещал, слегка долил своего. Неискушенный читатель, скорее всего, этого не заметит — поскольку общий стиль и ссылки выглядят прилично.

В качестве оправдания Википедии заметим, что в ней, в отличие от большинства источников Интернета, от СМИ вообще, — явно прописан «отказ от ответственности». То есть в ней самой честно написано, что она не гарантирует и не отвечает. Правда, написано не на обложке. И не упоминается ее промоутерами в красивых интервью. Для ясности скажем — здесь нет призыва создавать какую-то новую викироссипедию. Это будет, скорее всего, халтура и распил бюджета под красивые слова. Потому что коллективный труд по вики-технологии отражает средний уровень профессионализма и добросовестности людей, а с учетом теперешней ситуации с добросовестностью — он будет ниже среднего уровня профессионализма.

Пользование источниками, в том числе и Интернетом, осложняет одна наша общая психологическая особенность. Заметив ошибку, мы успокаиваемся — мы же ее заметили, значит, остальное чисто. Но ситуация противоположна — мы заметили ее потому, что мы именно это знаем, а остального мы не знаем (иначе зачем вообще читаем?) и ошибку там не заметим. На самом же деле то, что мы заметили эту ошибку, означает низкую квалификацию автора, указание на высокую вероятность присутствия других ошибок. Поэтому: заметил ошибку — в помойку; на сайте несколько статей с ошибками — сайт в нехороший список.

И последняя, третья группа — новости. Тут все, казалось бы, просто — опыт мгновенного гипноза: щелчок пальцев промоутера, и клиент впивается взглядом в текст. Пробежал взглядом по экрану, ваша уже выдрессированная сайтами нейронная сеть опознала три знакомые последовательности букв, тридцать три импульса пробежали, триста тридцать три нужные молекулы выделились, вы счастливы. Но, увы, и среди этой кучи случалось заметить, конечно, не искусственного жемчуга зерно, но, скажем так, указание на, может быть, что-то интересное. Тем более что граница между относительно приличной научно-популярной литературой и этим примитивом не вполне четкая. Научпопу тоже надо на что-то жить, он тоже должен привлекать. Определять степень полезности в переходной зоне можно научиться, но для этого надо сначала научиться читать серьезную научно-популярную литературу, тогда и помои станут вам менее опасны. Попутно при чтении серьезных статей у вас понемногу начнет вырабатываться навык отличия, — наверно, по стилю? — более-менее серьезной и полезной литературы от мусора. А на начальном этапе этой полезной и интересной деятельности, если вас интересует именно «послешкольная» физика, вам может пригодиться линк-лист «Научно-популярные статьи по физике и астрономии в Интернете».

Здесь надо сделать важное дополнение. Разговаривая о научном, научно-популярном и даже новостях, мы не касались вопросов больших денег. Когда дело касается действительно больших денег, например, торговли, в частности, через Интернет, тем, что выдается за лекарства, или о выделении (с последующим правильным делением) бюджетных денег на создание вечного двигателя и подобные изыскания, люди готовы идти на любые подлоги, присваивать сами себе громкие звания, приписывать работу в несуществующих организациях, представлять к защите халтурные или ворованные диссертации, получать и присуждать липовые учение звания. Поэтому, может быть, и хорошо, что научно-популярные журналы живут скромно…

Согласно принципам нового времени, здесь следовало бы дать резюме — все содержание за 30 секунд. Но я же все время призывал вас к противоположному. Поэтому — никаких резюме. Лучше прочитайте еще раз, постарайтесь возразить, еще лучше — предложить свое и конструктивное. И в итоге — разумно использовать. Пусть жизнь продлится квалифицированно!