А чего он дразнится?

Посреди народа вертелась большая обезьяна и забавляла всех. Обезьяна эта корчилась, прыгала, делала смешные рожи, передразнивала людей, и видно было — она знала, что ею забавляются, и оттого еще больше расходилась.

Л. Толстой. Прыжок

Вот зачем она кривлялась, обезьяна эта? Самоутвердиться хотела в человеческом обществе, оказаться в центре внимания, позабавить всех? Позабавить в итоге не удалось. Дело, как вы помните, происходило на корабле. Сначала матросы действительно веселились, но мальчик, у которого обезьяна утащила шляпу, рассердился и полез за ней на мачту. Все выше и выше. «На палубе все смотрели и смеялись тому, что выделывали обезьяна и капитанский сын; но как увидали, что он пустил веревку и ступил на перекладину, покачивая руками, все замерли от страха». Мальчик едва не погиб, и тут уж конечно все и думать забыли о недавнем веселье.

Мать и дитя бонобо игриво поддразнивают друг друга Фото: Millard H. Sharp / Science source

Палка о двух концах

Толстой описал классическую сцену дразнения, один участник которой подстрекает и раззадоривает другого. Существенную роль в успехе этого занятия играют наблюдатели. Если бы матросы, вместо того чтобы веселиться, вовремя остановили мальчика, не пришлось бы ему с риском для жизни прыгать с мачты в море. Дразнение — явление сложное, отчасти агрессия, отчасти игра, и исход процесса зависит от того, какие элементы преобладают.

Когда человек дразнится, он демонстрирует свою силу и статус, потому что самому затюканному члену группы никто не позволит обзываться и передразнивать других. Если же в этом занятии больше игры и юмора и нет намерения оскорбить, его называют поддразниванием; оно может быть приятным для всех участников и даже поспособствовать их сближению.

Приведу еще пример из русской классики, из повести Куприна «Яма». Студентам хочется посетить публичный дом, однако неловкость мешает им окончательно решиться. Один из компании отговаривает остальных, и они воспользовались ситуацией: «Студенты, смеясь и толкаясь, обступили Ярченко, схватили его под руки, обхватили за талию. Всех их одинаково тянуло к женщинам, но ни у кого, кроме Лихонина, не хватало смелости взять на себя почин. Но теперь все это сложное, неприятное и лицемерное дело счастливо свелось к простой, легкой шутке над старшим товарищем. Ярченко и упирался, и сердился, и смеялся, стараясь вырваться… Они двинулись гурьбою вперед. Ярченко начинал понемногу смягчаться».

Поддразнивать человека сложнее, чем дразнить, потому что дразнящий должен предвидеть реакцию объекта (вдруг он не засмеется, а обидится или рассердится), а дразнимый — понимать дружелюбный настрой шутника. Люди обучаются этому не сразу, годам к 10—12. Маленькие дети воспринимают только негативные стороны поддразнивания. Бывает, что взрослый дразнит ребенка, как ему кажется, вполне дружелюбно, а малыш обижается.

Тем не менее малютки, не достигшие года и не овладевшие речью, охотно поддразнивают взрослых. Специалисты выделили три основных типа младенческого поддразнивания. Тип первый — предложить и не дать, например протянуть родителю игрушку, а когда родитель к ней потянется, отдернуть руку. Есть еще провокационное действие: малявка делает то, что нельзя, или не делает того, что нужно, скажем, сует в рот губку. И наконец, младенцы мешают другим — отбирают предметы, отвлекают. Обычно они повторяют свои действия несколько раз, при этом смотрят на родителя и улыбаются, ожидая, что на них обратят внимание, улыбнутся, поиграют.

Если такое поведение не понравилось, малыши его редко повторяют. Следовательно, они уже в таком возрасте понимают настроение другого человека и предвидят его реакцию. Так, они ожидают, что родитель не только потянется за предложенной игрушкой, но и удивится, если вдруг ее не получит. То-то весело! Эти крохи и сами готовы посмеяться над хорошей шуткой, когда мама, к примеру, делает вид, что пьет из детской бутылочки. И раз их смешат абсурдные поступки, они уже понимают, каким должен быть истинный порядок вещей.

Но если бессловесные младенцы могут и шутить, и оценить чужую шутку, значит, язык им для этого не нужен. Так, может быть, шутливое поддразнивание присуще и животным, в том числе обезьянам? И поскольку ученых всегда интересует, откуда что берется, сразу возникает вопрос об эволюционных корнях игривого поддразнивания и чувства юмора.

Человекообразные обезьяны дразнятся весьма разнообразно, но игривое поддразнивание описано довольно плохо, что удивительно, учитывая, сколько исследований посвящено играм животных. Очевидно, ученые, интересовавшиеся дразнением, сконцентрировались исключительно на его агрессивном аспекте. Так, голландский ученый Отто Аданг, работавший в 1980-х годах в Утрехтском университете, наблюдал за поведением молодых шимпанзе в зоопарке города Арнема. Он видел, как во время игры или в конфликтной ситуации шимпанзе швыряют предметы в других обезьян, не входящих в их компанию. Это была безусловная агрессия, и Аданг предположил, что шимпанзе таким образом устанавливают иерархию доминирования или прощупывают границы собственных возможностей. При этом ученый намеренно исключил из анализа все действия, совершенные обезьянами с характерным выражением лица — рот открыт, лицевые мышцы расслаблены, — которое служит признаком игрового поведения.

Тем не менее некоторые сведения о поддразнивании в литературе обнаружить можно, чем и занялись исследовательницы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе под руководством доцента Эрики Картмил. Начали они с поиска упоминаний о тех трех формах игрового поддразнивания, свойственных младенцам.

Эмоции играют большую роль в жизни животных. В парке приматов Апенхёль в Нидерландах 11-летней самке орангутана Самбодже показывают фотографии возможных партнеров — участников международной программы разведения больших обезьян. Женихи живут далеко, перевозить их сложно. Если Самбоджа заранее выберет того, кто ей больше нравится, это облегчит дело Фото: Harald Knitter / Wilhelma

Действия

Случаев, когда одна обезьяна предлагает что-нибудь другой, а потом не дает, описано много. Шимпанзе и орангутаны разных возрастов протягивают друг другу мячики, палочки, собственные руки. Один самец орангутана в зоопарке просовывал палочку самке, которая сидела в соседней клетке, отделенная сетчатой стенкой. Как только самка пыталась схватить палочку, шутник ее отдергивал. Так они забавлялись довольно долго, им не надоедало, и самка не сердилась.

Интересный эксперимент поставили в 2018 году американские исследователи под руководством Брайана Хэйра, профессора эволюционной антропологии в университете Дьюка. Их интересовало, передаст ли бонобо палку человеку, который об этом просит. Напомним, что бонобо (Pan paniscus) — человекообразная обезьяна, более миролюбивая и социальная, чем другой вид шимпанзе, Pan troglodytes.

Эксперимент выглядит следующим образом. Бонобо сидит в комнате с сетчатыми стенками и видит, как в соседнем помещении один человек демонстративно крадет у другого палку, выходит с ней из комнаты и запирает дверь. Затем обидчик подсовывает палку под стенку обезьяньей комнаты, рядом с ней кладет кусочек банана и уходит. Запертый и ограбленный человек хнычет, трясет дверь, бросает выразительные взгляды на палку и на бонобо, словом, всячески демонстрирует желание получить свое сокровище назад — сам он до палки дотянуться не может. Бонобо в такой ситуации всегда начинали с того, что съедали банан. Затем они вытаскивали палку из-под сетки (иногда), но практически никогда ее не передавали. Дети и шимпанзе в подобных экспериментах возвращали ограбленному его имущество примерно в половине случаев, а бонобо всякие орудия почему-то передают неохотно. Камнем для колки орехов не поделятся, зато орехами угостят, значит, не жадничают. И желание человека понимают прекрасно, потому что дразнятся. Шестеро бонобо из восемнадцати протягивали ограбленному палку и отдергивали, причем такое поведение повторялось регулярно. Исследователи истолковали его как попытку инициировать контакт.

Вторая форма поддразнивания — провокационное поведение (животное делает то, что не положено, или не делает того, что надо). Его сложно выявить, потому что провокацию легко спутать с нежеланием. Например, обезьяна не возвращает данный ей предмет, и поди разбери, в чем дело: она не понимает, чего от нее ждут, не хочет расставаться с предметом или завязывает социальный контакт? По-видимому, животные все-таки устраивают провокации, хотя таких случаев описано мало. Горилла Коко, которую научили языку жестов, регулярно давала неправильные ответы, хотя правильные, безусловно, знала. С Коко работала зоопсихолог Франсин (Пенни) Патерсон. На вопрос: «Чем Пенни чистит твои зубы?» Коко отвечала: «Ногой». А что Пенни кладет на твою зубную щетку? Нос! И поднимает ногу к носу, демонстрируя игривое лицо. Однако случаи, когда обезьяны специально употребляют неправильные слова, трудно интерпретировать, потому что обученных языку животных невольно очеловечивают.

Франсин Патерсон и Коко — полное взаимопонимание Фото: The Gorilla Foundation

Мешают ли животные друг другу? О, да! Но опять-таки, мотивация такого поведения может быть разной: привлечь внимание, отвлечь внимание, побудить к действию. Наконец, помехи могут быть случайными. Понять их подоплеку помогают сопутствующие признаки, позволяющие истолковать поведение животного как игру. Дикие детеныши шимпанзе часто пристают к взрослым обезьянам, кусают или теребят, и взрослые в ответ либо играют с детенышами, либо отталкивают, но агрессии не проявляют. То же происходит и в неволе. Исследователи наблюдали, как орангутан, живущий в зоопарке Туайкросса, пихал своих соседей по клетке или дергал за волосы, пока кто-нибудь не прерывал своего занятия и не начинал с ним шутливо возиться. В этих случаях мы имеем дело с дружелюбным взаимодействием.

Понимание и предвидение

Чтобы поддразнивание не воспринималось как агрессия, шутник должен понимать, что думает и чувствует объект шутки. Это умение (его назвали теорией разума) не следует путать с эмпатией — способностью разделять чувства другого человека, смеяться или горевать вместе с ним. Наблюдения показывают, что теорией разума обладают не только люди, в том числе и младенцы, но и обезьяны.

Показательны результаты исследования, которое провели специалисты Киотского и Кентского университетов. Двух шимпанзе, чаще мать и дитя, помещали в соседние кабинки, разделенные прозрачной перегородкой. В перегородке, в метре от пола, есть маленькое отверстие. Шимпанзе в это отверстие не пролезет, но может передать предмет. Одной из обезьян предлагали сок, который можно добыть, либо высосав через соломинку, пропущенную через отверстие в перегородке, либо пододвинув упаковку палкой. Задача несложная, но у шимпанзе не было ни палки, ни соломинки. Зато обезьяне в соседней кабинке давали набор из семи предметов: палка, соломка, шланг, цепь, веревка, кисть и ремень. Пока она перебирала это богатство, шимпанзе с соком тянул руки через окошечко и хлопал в ладоши, привлекая к себе внимание. В подавляющем большинстве случаев сосед откликался на просьбу и подавал соломинку или палку, в зависимости от того, что требовалось в данный момент — сквозь прозрачную стенку хорошо видно, как именно можно добыть сок. Но если перегородка непрозрачна, помощи ждать не приходится, потому что владелец инструментов не понимает цели соседа, и простирание рук через окошечко не поможет. Только шимпанзе Аюма не ленился заглядывать в окошечко, оценивал ситуацию и подавал то, что требуется (в соседней кабинке находилась его мама).

Много экспериментов с шимпанзе провели исследователи разных стран под руководством Майкла Томаселло, профессора Института эволюционной антропологии Макса Планка. Они выяснили, что шимпанзе понимают не только цель другой обезьяны или человека — например, подают ему оброненную палку, до которой он не дотягивается, но и намерения.

В одном из экспериментов человек сидел на табуретке и угощал шимпанзе виноградом через окошечко в перегородке. Время от времени он вставал и переходил к другому окошечку в нескольких метрах от первого и там предлагал этой же обезьяне виноград из другого ведра. На одном месте шимпанзе угощали от одного до трех раз подряд, так что он не мог предвидеть, когда человек сменит позицию. В эксперименте участвовало несколько обезьян, все они быстро привыкли к такому порядку и, когда экспериментатор вставал, перемещались к другому окну, чтобы продолжить пиршество. Но иногда рядом со вторым ведром звонил телефон или помощник бросал туда блокнот, тогда человек шел подобрать блокнот или ответить на звонок. Обезьяны прекрасно понимали, зачем он встает, к другому окошку не бросались и ждали, не вернется ли кормилец на прежнее место.

В другой серии экспериментов Томаселло с коллегами доказали, что человекообразные обезьяны правильно оценивают чужую осведомленность. Не думайте, что это просто, дети такую премудрость осваивают не сразу.  Малышам показывают небольшой спектакль, в котором кукла Салли прячет некий предмет. Потом она выходит из комнаты, а другая кукла тем временем эту вещь перепрятывает. Когда детей спрашивали, где будет Салли искать свое сокровище, когда вернется, малыши указывали на то место, где предмет находится в данный момент, и только дети старше четырех лет понимали, что Салли не догадывается о коварстве другой куклы и рассчитывает найти предмет там, где оставила.

Чтобы проводить подобные исследования с обезьянами, ученые используют трекеры, позволяющие следить за движениями глаз животных. Эту технологию разработал в Киотском университете исследователь психологии приматов Фумихиро Кано. Когда обезьяна смотрит фильм, ее взор направлен туда, где что-то происходит или должно произойти, а ученые с помощью трекера узнают, чего обезьяна ожидает. Вот, например, остросюжетное видео о конфликте человека и Кинг-Конга, роль которого исполнял костюмированный актер. Соперники разделены решеткой. Кинг-Конг отнимает у человека камень, прячет его в коробку и прогоняет человека. Затем он перепрятывает камень в другую коробку, а потом вообще уносит. Возвращается человек и хочет достать камень. Поскольку он по другую сторону решетки, ему нужно подтянуть к себе платформу с обеими коробками, взявшись за ручку, расположенную посередине. На этом видео заканчивается, и обезьяна так и не узнает, какой выбор сделал человек. Подсказок тоже нет: человек двигался к центру площадки и смотрел прямо перед собой. Ни жестом, ни взглядом он не дал понять, какая из двух коробок его интересует. Тем не менее обезьяны (в эксперименте участвовали шимпанзе, бонобо и орангутаны) смотрели туда, где, по их мнению, человек рассчитывал найти камень. Взгляд обезьяны опережал движения человека, и большинство животных правильно определили, что он откроет коробку, в которую на его глазах прятал камень Кинг-Конг. Если бы животные просто смотрели видео, то следили бы за актером, но их интересовало, что он предпримет, и они смотрели на предполагаемую цель, угадав ее правильно.

В Киотском университете снимают тестовый фильм для обезьян. Кинг-Конг прячет, человек ищет, обезьяна должна догадаться, где он будет искать. Справа актер в костюме Кинг-Конга. В левом верхнем углу изображение обезьяны перед экраном. Красная точка показывает направление взгляда животного

Авторы исследования подчеркивают, что обезьяны никогда раньше не видели, как обманывают человека, так что не могли опереться на личный опыт. Они действительно предвидели действия человека, понимая, что он введен в заблуждение.

При таких способностях им раз плюнуть воспользоваться чужим неведением. Сидят, например, два шимпанзе, главный и подчиненный, доминант и субординат, в разных отсеках, откуда им видно друг друга и третий отсек, в котором экспериментатор раскладывает кусочки банана. Потом экспериментатор уходит, в отсек запускают обезьян, и доминант съедает все. Подчиненная обезьяна, даже если войдет первой, не посмеет лакомиться, иначе ей попадет от доминанта. Поэтому она предпочитает вообще не входить в комнату и бананы не брать. Ситуация меняется, если часть обзора загорожена ширмочками и доминант не видит, что куда-то положили банан. А субординат все видит и, если у него появится возможность закусить безнаказанно, своего не упустит.

И еще один пример того, как шимпанзе предвидят действия другого существа и сообразуют с ними свои собственные. На глазах обезьяны в прозрачный бокс помещают два куска банана. Один кладут на стол и прикрывают непрозрачной дощечкой, отчего дощечка наклоняется. Второй кусочек прячут в отверстие в столе и тоже прикрывают дощечкой, но она лежит ровно, заслоняя отверстие и банан. Потом обезьяне загораживают обзор и дают выбрать кусок другому шимпанзе, который не видел, как раскладывают еду. Перед этим шимпанзе стол и на нем две дощечки: одна лежит ровно, другая наклонно, что за ней — ему не видно. У этой обезьяны одна попытка. Потом наступает очередь первого шимпанзе. У него тоже одна попытка. Он не видел, что взял конкурент, и не видит, как сейчас лежат дощечки. Непрозрачный экран загораживает обзор, шимпанзе может только протянуть правую или левую руку сбоку от экрана. В такой ситуации приходится соображать, что предпринял конкурент. А он, по-видимому, выбрал лакомство из-под наклонной дощечки, поскольку не подозревает о тайнике в столе. Следовательно, в тайнике банан должен остаться. И шимпанзе тянется к тайнику.

Где предвидение, там и обман, которым обезьяны тоже пользуются. Например, одна обезьяна пристально смотрит вдаль, остальные глядят туда же, а обманщица тем временем что-нибудь стащит. Или другая ситуация. Взрослая самка павиана кормится на участке разрыхленного дерна. Юному павиану не по чину есть рядом с ней — взрослая самка не позволит. Прогнать ее он тоже не может. И тогда нахал поднимает крик: на него напали, его обидели! На эти вопли прибегает взрослый самец, прогоняет самку, потому что маленьких обижать нехорошо, а манипулятор получает, что хотел.

Так что же, если обезьяны действуют, как веселящиеся младенцы, предвидят поведение другой особи и даже в состоянии им управлять, могут они друг друга поддразнивать или нет? Теоретически — да. А чтобы выяснить это наверняка, нужно больше наблюдать и экспериментировать, обращая внимания на признаки шутливого поддразнивания.

Один из таких признаков — смех, которым часто сопровождаются шутки и развлечения людей. Человекообразные обезьяны, когда в шутку борются или гоняются друг за другом, также издают звуки, похожие на смех. Общий смех сплачивает и улучшает настроение, смеющиеся шимпанзе играют дольше. Однако пока никто не отмечал, что обезьяны смеются во время поддразнивания. Если окажется, что все-таки смеются, значит, действительно шутят.

Другая особенность игрового поддразнивания заключается в том, что обезьяна не получает от него немедленной выгоды. Например, шуточные бои. Исследователи наблюдали поединки горилл: одна нападает и сразу убегает. Другая бросается в погоню, стукает напавшего и сама убегает. Так они и носятся друг за другом. Подобные игры укрепляют социальные связи и доставляют удовольствие участникам, но при одном условии — они должны быть необидными.

По мнению Эрики Картмил, вопрос о поддразнивании приматов нуждается в систематическом изучении. Так получилось, что мы больше знаем о том, кто дразнит, а о поведении и реакции того, кого дразнят, почти ничего не известно. Если прояснить отношения между дразнящим и дразнимым, например родство или иерархию, установить, как меняются с возрастом частота и формы поддразнивания и в каком контексте оно происходит (скука/нейтральные отношения или активные действия), какие эмоции при этом испытывают обе стороны, то можно будет определить различные типы дразнения. А когда ученые выяснят, как и зачем дразнятся обезьяны, они надеются понять, почему это явление так распространено у людей и какова роль шутливого поддразнивания в появлении чувства юмора. Потому что ученые всегда зрят в корень.

Человекообразным обезьянам по силам даже такая сложная задача, как изучение языка. Бонобо Канзи и Панбаниша и исследовательница Сью Сэвидж-Рамбо с лексиграммами Фото: W.H. Calvin