REACH: что он может и чего не может

Фото: flickr.com / isado

В июне 2007 года вступил в силу регламент Европейского союза по «регистрации, оценке, авторизации, ограничению производства и использования химических веществ» — Registration, Evaluation, Authorisation and Restriction of Chemicals, сокращенно REACH. В истории Евросоюза это наиболее детально разработанный законодательный акт, занимающий более 1200 страниц текста; в документе 141 статья, дополненная 27 приложениями.

Reach — многозначное слово, как и большинство английских слов. Как глагол оно может означать следующее: протянуть руку, добиться чего-либо, простираться, доходить и т.д. А как существительное — предел досягаемости, область влияния. Вероятно, разработчики регламента имели в виду все эти значения одновременно; хотя в словарях можно найти и другие, например — производить впечатление на кого-либо.

Главное положение этого документа — требование тщательного изучения каждого химического продукта, производимого в Европейском союзе в количестве более одной тонны в год, чтобы оценить возможные риски для производителей и потребителей. Это включает всю цепочку передвижения химиката, вплоть до полки на кухне или в ванной. Слова «производимого в ЕС» могут означать также переработку различных веществ, в том числе ввезенных из других стран, выделение из природных источников (от растений до угольных шахт) и т. д. Требования к веществам, которые являются промежуточными и быстро перерабатываются в конечный продукт, мягче.

Казалось бы, вот решение всех проблем, связанных с «химией»! Химические вещества используются в производстве множества вещей, от компьютеров до детских игрушек, от одежды и обуви до косметики. Многие химикаты — стабилизаторы, эмульгаторы, пенообразователи, антиоксиданты — вводят, правда, в очень малых количествах, даже в кремы для лица и зубную пасту. Если на каждого из полумиллиарда жителей ЕС произвести всего два миллиграмма, то и получится тот самый минимум в одну тонну, с которого начинаются требования регламента. Так что можно предположить, что жители европейских стран лучше других защищены от вредных и ядовитых химикатов. Ведь в таком объемистом документе, наверное, должны быть прописаны все возможные и невозможные требования и рекомендации — что именно следует предпринимать в каждом конкретном случае. Нам же в России остается только издать аналогичный документ, на радость всем защитникам окружающей среды. А еще лучше —с учетом местных особенностей.

Однако критика регламента REACH началась сразу после его принятия —и с самых разных направлений. Прежде всего, практически нет шансов, что кто-либо из ответственных лиц, принимающих решения, внимательно, как говорится, с карандашом в руке, прочитает эти 1200 страниц. И не только прочитает, но и поймет там абсолютно все и сделает выводы. Даже экспертам в области химии и экологии такое вряд ли под силу. Именно для таких документов лучше всего подходит известное выражение «Дьявол кроется в деталях». Утверждается, например, что в документе заложен «принцип экологической предосторожности». Этот принцип для многих кажется логичным и очевидным, но у него нет четкого научного обоснования. Более того, во многих случаях анализ данного принципа по критерию «затраты — выгода» показывает его экономическую неэффективность.

Далее, известно, сколько проблем создают отходы. Мы это наблюдаем ежедневно, особенно в населенных пунктах вокруг самых крупных городов, жители которых требуют закрыть существующие свалки и мусоросжигающие заводы и протестуют против открытия новых. Однако в REACH об этом ни слова авторы рассмотрели любые проблемы, могущие возникнуть при эксплуатации изделия или использования химиката, а что будет после истечения этого срока, их не интересовало. Документ требует строгого выполнения разных предупредительных мер, их цель — предотвращение маловероятных или даже невероятных событий. Это ставит в невыгодное положение химическую промышленность в странах ЕС, поскольку конкуренты в Америке и Азии не обязаны выполнять столь строгие правила. Особенно больно это бьет по европейским малым и средним химическим предприятиям. Кроме того, большинство российских производителей и экспортеров как в химической отрасли, так и других отраслях промышленности считают законодательство REACH барьером для доступа отечественной продукции в страны Европейского союза.

Похоже, разработчики регламента забыли, что глобализация касается также химической промышленности и рынка химической продукции. Как результат — регламент побуждает европейские химические компании переносить производство за пределы ЕС. В пределах Европы — например, в Швейцарию и Норвегию. В них достаточно жесткие экологические законы, поэтому перенос производства в такие страны не несет никаких угроз жителям Европы. Другое дело — Китай или Индия, с их огромными территориями. Промышленность в этих и некоторых других странах отрицательно влияет на природу не только на локальном уровне, но и через границы. Развивающиеся страны часто используют устаревшую или запрещенную в развитых странах технологию. Импорт продукции из этих стран в Европу отчасти нейтрализует намерения регламента REACH.

В связи с этим можно вспомнить почти анекдотическую историю, которая случилась в середине XIX века в США, в небольшом городке Сиконке, штат Массачусетс. Сиконк был расположен на границе Массачусетса с соседним штатом Род-Айленд. В 1859 году в Сиконке с участием промышленника Джорджа Уилсона из Род-Айленда было организовано химическое предприятие, производившего удобрения и пекарский порошок. С самого начала у нового производства возникли проблемы с законодательством штата Массачусетс, которое регулировало допустимые пределы загрязнения воздуха промышленными предприятиями выбросами вредных веществ в атмосферу. Местные жители предъявили владельцам химического завода судебный иск. Его владельцы решили проблему самым необычным способом: им удалось добиться небольшого переноса границы между соседними штатами. При этом западная часть Сиконка, где располагался завод, отошла к Род-Айленду, а законы этого штата были не такими строгими, как в Массачусетсе. И трубы завода могли теперь дымить на вполне законном основании.

На самом деле химпром европейских стран еще до принятия регламента REACH принимал меры, предусматривающие решение возможных отрицательных последствий производства. Производители сами считали себя ответственными за соответствие технологии и выпускаемой продукции требованиям безопасности; помимо прочего, рабочие, инженеры и руководители сами ощущают на себе действие тех же неблагоприятных факторов, что и местные жители. Еще несколько десятилетий назад стратегия руководства химическими предприятиями была простой: для компании важнее всего ее собственные интересы, поэтому требования закона следует выполнять лишь по минимуму. Теперь стратегия меняется в сторону открытости, обсуждения возможных рисков и методов их снижения. По сути, эта стратегия сформулирована в виде категорического императива Иммануилом Кантом. Конечно, этим принципом руководствуются далеко не все компании, но тенденция именно такова.

К неожиданным последствиям может привести требование регламента — все вещества, если их годовое производство превышает одну тонну, должны быть зарегистрированы с предоставлением полных данных об их токсическом действии. Но чтобы выполнить это требование, необходимо провести много миллионов тестов на животных! Ведь по закону нужно проверить, не окажет ли вещество какое-либо вредное влияние на испытуемых животных не только в первом поколении, но и во втором. Правда, эксперты считают, что значительную часть данных можно получить путем компьютерного моделирования, однако в любом случае от 10 до 50% данных, по мнению разных экспертов, необходимо получать на основании реальных экспериментов in vivo. Уже через год после принятия регламента 65 тыс. компаний подали 2,7 млн заявок относительно 140 тыс. веществ. Выполнить все токсикологические тесты оказалось просто невозможно, не говоря уже о многомиллиардных затратах. Неудивительно, что появились призывы смягчить законодательство, например в ряде случаев не изучать воздействие химикатов на потомков. Альтернативой остаются эксперименты на личинках рыб, in vitro, а также совершенствование алгоритмов компьютерного моделирования.

А что у нас, в России? Вот что можно прочитать на официальном сайте Российского союза химиков, в статье исполнительного директора Союза Игоря Кукушкина «Мысли о REACH из России». «Сложности, а если точнее, полное непонимание или нежелание по проведению каких-либо плановых изменений по созданию баз данных веществ, содержащих информацию об их свойствах, опасности и безопасности, маркировки и т. д., приводит к тому, что исследования, проводимые российскими компаниями, будут аккумулироваться в Европе. Россия, в свою очередь, на данной стадии по этому вопросу не хочет проявлять никакой заинтересованности. По нашим подсчетам, на имя премьер-министра РФ было направлено около десятка писем. Если судить по ведомственным цепочкам прохождения писем, то вопросами, связанными с законодательством REACH, занимаются Минпромэнерго, Минэкономразвития и Министерство иностранных дел. По теме же вопроса — токсикологические исследования веществ — это прямая ответственность Минздравсоцразвития. Возникает ощущение, что то ли письма особо не читали, то ли мнение бизнеса особенно никого не интересует. На все наши обращения в Минздравсоцразвития никто не проявил никакой заинтересованности».

Эта статья доступна в печатном номере "Химии и жизни" (№ 4/2018) на с. 28 — 29.