Яблоко от яблони

Кто не любит яблоки? В России таких единицы, потому что яблоки, как соленые огурцы, квашеная капуста и красная икра, — характерная примета русской жизни. Сладкое, румяное, сочное, наливное… Оно и в русских сказках, и в песнях, и в поговорках — везде, но только не на прилавках магазинов. Нет, яблоки в супермаркетах конечно же есть, и много, но это все не то. Какие-то они одинаковые, с жесткой кожурой-броней, твердые и тяжелые — такими и зашибить можно по неосторожности. Какие-то они пресные на вкус, безжизненные в своей монотонной зеленой или красной окраске, без червоточинки и пятнышка, будто червяки отказываются их есть.

Впрочем, это мой взгляд — взгляд русского обывателя-потребителя. Для западного едока такие яблоки в самый раз. Говорят, что они действительно любят твердые, жесткие и пресные плоды. Но мы-то любим сочные, душистые, в меру мягкие и в меру твердые яблоки с выраженным вкусом. Пусть неказистые и с бочком, но чтобы по-настоящему вкусные. Мы любим штрейфлинг (штрифель), папировку (белый налив), мелбу, грушовку, антоновку, коричное полосатое... А вот их-то и нет в магазинах и на рынках. Почему? И нет ли опасности, что мы потеряем эти сорта навсегда?

Ответить на эти вопросы могут только профессионалы, селекционеры и экономисты, работающие в этой области. К счастью, прекрасные научные школы по селекции и садоводству в России сохранились.

Почему нет в магазинах?

Каждый год урожай яблок в двадцати основных «яблочных» странах приносит около 65 миллионов тонн плодов, из которых 81% попадает на рынки свежих овощей и фруктов, остальное идет в переработку. А на самом деле мировой урожай несколько больше, если принять во внимание частные сады. Если же поделить это количество на все мировое население, то получится почти по 10 кг яблок в год на каждого жителя планеты. Причем производство непрерывно растет: за последние 30 лет оно увеличилось более чем вдвое.

Крупнейший в мире производитель яблок (как и всего остального) сегодня — это Китай, выдавший в 2010 году 33,3 миллиона тонн — больше половины всего мирового производства. Успехи остальных яблочных стран скромнее раз в десять—двадцать: США — 4,21 млн. тонн, Турция — 2,27, Италия — 2,2, Индия — 2,16, Польша — 1,86, Франция — 1,71, Иран — 1,66, Бразилия — 1,28, Чили — 1,10. Аргентина — 1,3, Россия — 0,97. В этом свежем перечне, составленном Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН (FAO) по результатам 2010 года (http://faostat.fao.org), Россия со своим неполным миллионом тонн не попадает в первую десятку и занимает лишь 11-е место. Впрочем, статистическая служба FAO оговаривается, что данные по России — неофициальные, поэтому есть надежда, что яблок мы производим все-таки больше.

На диаграмме показано, сколько яблок (в тоннах и долларах) вырастили лидеры мирового яблочного производства в 2010 году

Данные FAO за 2011 год еще не опубликованы, но по промежуточным сведениям благодаря рекордным урожаям свои позиции сильно укрепили Турция (2,7 млн. тонн в 2011 году), Украина (1,05 млн. тонн), Чили и Бразилия (по 1,5 млн. тонн). А вот в России за последние шесть лет урожай яблок сократился на 300 тысяч тонн. Можно подумать, что яблоки у нас никому не нужны.

Но и того, что мы производим, хватило бы, чтобы обеспечить магазины крупных российских городов отечественными плодами. Тем не менее мы вынуждены покупать продукцию, привезенную из Китая, Польши, Азербайджана, Аргентины и Молдавии. Именно эти страны — наши основные поставщики. Почему?

«Отечественные производители со своей вкусной и любимой народом продукцией не могут попасть в торговые сети по нескольким причинам, — рассказывает доктор экономических наук, академик РАСХН Иван Михайлович Куликов, возглавляющий Всероссийский селекционно-технологический институт садоводства и питомниководства (ВСТИСП). — Чтобы заключить контракт с торговой сетью, наш производитель должен гарантировать круглогодичную поставку яблок равными партиями по определенному и жесткому графику. Причем в контрактах оговариваются не только дни недели и объемы (200 кг, одна тонна), но даже точное время. И хотя мы производим достаточное количество продукции, выполнить эти условия невозможно — нам негде хранить продукцию круглый год, причем правильно хранить, чтобы не терять, у нас проблемы с сортировкой и фасовкой. Из плодоовощных баз в Москве сегодня работают по прямому назначению лишь 15—20%, остальные переориентировались на другую деятельность. Да и те, что работают, нуждаются в модернизации, в переоборудовании новой современной техникой».

Одним словом, все, как обычно, упирается в восстановление разрушенного, в инвестиции, в протекционистскую государственную политику.

Чем они лучше?

Однако дело не только в логистике, в технологиях грамотного хранения урожая, которые, к слову сказать, в России разработаны, но не востребованы. Дело еще и в самих сортах. «Привычные и любимые нами с детства папировка, штрейфлинг, антоновка отошли от промышленного производства, и на то есть причины, — рассказывает доктор сельскохозяйственных наук, профессор Валерий Александрович Высоцкий, заместитель директора по науке ВСТИСП. — Современному товарному садоводству нужны урожайные сорта, которые плодоносят каждый год. А большинство наших традиционных сортов плодоносят, как правило, раз в два года. И такая периодичность, конечно, не устраивает промышленные садовые хозяйства.

Вторая серьезная причина — слабая устойчивость этих сортов к парше, грибковому заболеванию, которое, кстати, широко распространено именно в нашем умеренном климате с холодной и влажной весной. Парша сильно снижает не только урожай, но и качество самих плодов — они покрываются темными пятнами. В промышленных садах, где яблони с унифицированным генотипом высаживают рядами, складываются наиболее благоприятные условия для распространения парши.

Есть и другие ограничивающие факторы. Например, папировка и штрейфлинг — очень нежные сорта яблок, они легко повреждаются при съеме с дерева и транспортировке. Малейшее нажатие — и яблоко получается "с бочком". А если говорить об антоновке, нашем российском бренде, то здесь тоже есть проблема: антоновка отличается недостаточно хорошей лежкостью. И хотя это зимний сорт, он плохо хранится и едва дотягивает до весны. А уж о круглогодичном хранении речь не идет. Поэтому сегодня антоновку выращивают главным образом в фермерских хозяйствах, где урожай идет на изготовление сидра, на замачивание и на переработку».

Поэтому не стоит удивляться, что среди лидирующих в мире яблочных сортов нет ни одного российского. Вот эта ведущая десятка: Делишес (США, штат Айова), Голден Делишес (США, Западная Виргиния), Фуджи (Япония), Гранни Смит (Австралия), Гала (Новая Зеландия), Джонатан (США), Джонаголд (США), Мекинтош (Канада), Бребурн (Новая Зеландия), Пинк Леди (Австралия), Чемпион (Чехия).

Впрочем, картинка со временем меняется, по мере того как растут требования товарного садоводства. И новые сорта постепенно теснят старые. За последнее десять лет производство сорта Фуджи выросло в три раза, сорта Гала — в два раза, а сорта Чемпион — почти в сорок! Вдвое упало производство плодов сортов Джонаголд и Джонатан, в полтора раза — сорта Делишес. (И действительно, давно я не видела в продаже в Москве яблоки Джонатан.)

Все эти сорта отличаются скороплодностью, стабильной урожайностью, устойчивостью к заболеваниям (хотя она разная у разных сортов) и способностью храниться несколько месяцев. Каждый из них — продукт классической селекции, которая отзывается на требования рынка. В результате мы видим в магазине яблоки, которые не реагируют на нажатие пальцем или ящиком: коричневатый бочок, который так портит товарный вид, не образуется. А это значит, что их транспортировка обойдется без потерь. Торговцы считают, что яблоки должны быть крупными, яркими, равномерно окрашенными, одинакового размера — такие охотнее покупают. Вот и лежат они на прилавке, зеленые и красные, одно к одному, созданные по воле селекционеров. А то, что жестковаты и пресноваты, это дело десятое.

Я не случайно оговорилась о классической селекции. Бытует мнение, что эти красно-зеленые клоны в магазинах — продукт генетической модификации. Эксперименты по генетическому модифицированию яблок, разумеется, идут в лабораториях разных стран, не исключение и Россия. В пущинском филиале Института биоорганической химии им. М.М.Шемякина и Ю.А.Овчинникова РАН получены трансгенные растения яблони, устойчивые к грибковым заболеваниям, к гербициду «Баста». Есть успешные эксперименты по внесению в геном яблони гена суперсладкого белка тауматина (из тропического растения Thaumatococcum daniellii), который вызывает ощущение сладкого вкуса при концентрациях в 2000 раз меньших, чем сахароза. Но пока ни одного сорта, полученного методами генной инженерии, не введено в промышленный оборот. И то, что мы покупаем и едим, — это результат классического скрещивания, результат селекции, которую Н.И.Вавилов называл «эволюцией, управляемой человеком», а также наукой, искусством и производством.

Мельба

Но есть вещи, не имеющие отношения к селекции, — агротехника, например. Эта подозрительная и даже противоестественная чистота и неповрежденность яблочных тел, лежащих стройными рядами на прилавке, еще и результат агротехнических приемов. «В России яблони в промышленных садах обрабатывают различными препаратами (фунгицидами, инсектицидами и пр.) не более шести-семи раз за сезон, а на Западе — минимум четырнадцать, а иногда и все двадцать, — рассказывает В.А.Высоцкий. — Кроме того, есть еще всякие воски и налипатели, которыми обрабатывают поверхность яблок, чтобы они как можно дольше сохраняли товарный вид. Поэтому яблоки без единой каверны и червоточинки — продукт скорее химический, нежели биологический».

Селекция по-русски

А можно ли получить методами селекции идеальное яблоко, чтобы и вкус, и аромат, и цвет, и форма, и размер, и урожайность, и лежкость, и устойчивость к болезням — все наилучшие признаки были собраны в одном сорте? «Как правило, признаки наследуются независимо друг от друга, поэтому собрать их в одном генотипе, причем так, чтобы каждый признак проявился полностью, теоретически возможно, — объясняет кандидат сельскохозяйственных наук Людмила Александровна Марченко, ученый секретарь ВСТИСП. — Однако понятие идеального довольно быстро меняется. А во-вторых, практически создать идеальный сорт невероятно сложно. Надо перебрать огромный генофонд, выбрать оптимальные сочетания, проводить многократные последовательные скрещивания и отбор. На это уходят не годы, а десятилетия! Нередко случается, что селекционеру не хватает жизни, чтобы получить задуманный сорт. Поэтому современная западная селекция, подгоняемая товарным садоводством, ограничивается работой по наиболее важным для промышленного производства признакам — лежкости, зимостойкости, урожайности, внешнему виду. А в результате красивое на вид яблоко по биохимическому составу и вкусу может сильно уступать нашему, выращенному где-нибудь на Урале».

К сожалению, этот капитальный труд был опубликован лишь спустя 60 лет, поэтому отцом научной помологии стали считать немецкого ученого Августа Диля, который предложил и опубликовал классификацию сортов по морфологическим признакам плодов в 1818 году, то есть 17 лет спустя после завершения работы А.Т.Болотова. Интересно, что и сейчас, более чем два века спустя, характер и полнота помологических описаний, по сравнению с теми, что предложил Болотов, мало изменились.Однако стремление к идеальному есть, и наиболее ярко оно выражено в нашей стране. Возможно, потому, что научное садоводство ведет свое начало из России, со времен первого русского селекционера Андрея Тимофеевича Болотова (1738—1833). В 1801 году он впервые в мире изложил систему научной помологии (науки о сортах плодовых и ягодных растений) — в восьми томах описал и классифицировал по признакам 661 сорт яблонь и груш, причем три тома заняли акварельные рисунки плодов, выполненные им самим.

Андрей Тимофеевич и сам вывел несколько сортов яблони: Болотовку, Андреевку, Ромадановку. Вот как А.Т.Болотов описывает сорт Андреевка: «Этот сорт яблок выведен тоже вновь мною посевом семян. Назвал я их Андреевскими по своему имени и потому, что я их чрезвычайно полюбил как за величину и доброту, так и еще более за плодовитость, решив как можно более стараться их размножать. Они принадлежат к лучшим, прочным и очень вкусным и красивым сортам <…> Мякоть сухая, твердоватая, хотя и не очень, крайне вкусная. Вкус ее, смешанный со сластью, столь приятный, что долго во рту чувствуется его приятность. Долеживает до апреля, а в 1797 году долежали до мая и были очень хороши вкусом; в 1800 году долежали тоже до мая, и вкус их был столь же хорош; в 1801 году долежали до июня».

А.Т.Болотов был уверен, что сама природа позаботилась о том, чтобы мы могли лакомиться яблоками летом и зимой, «как нарочно, постаралась все сорта по прочности и по другим способностям к лежке распределить так, чтобы мы во всякое время года могли пользоваться этими столь приятными ее дарами».

Продолжателем работ Болотова по праву считают И.В.Мичурина. Он вывел более 350 сортов плодовых, ягодных, овощных и цветочно-декоративных культур. Сорта яблони Антоновка шестисотграммовая, Бельфлер-китайка, Шафран-китайка и другие — его рук дело. Но главное — по его инициативе был организован Научно-исследовательский институт, носящий его имя (ныне Всероссийский НИИ садоводства им. И.В.Мичурина), и его научные подразделения в самых разных регионах страны. Впоследствии они стали самостоятельными институтами и научными станциями. И сегодня в России селекцией яблони занимаются более 20 организаций.

Академик РАСХН Евгений Николаевич Седов — гуру в области современной селекции яблони. В свои 82 года он бодр, активен и доброжелателен. На его груди множество высоких правительственных наград, а за плечами — три тысячи гектаров садов с сортами, созданными им и его соратниками. Эти сорта, а их десятки, по продуктивности и экономической эффективности превосходят районированные ранее на 25—30%.

Сегодня Евгений Николаевич возглавляет научную тематику ВНИИ селекции плодовых культур в Орле (ВНИИСПК). Мы разговариваем о работах института, и Евгений Николаевич, чтобы я могла представить объемность работы селекционеров, показывает мне цифры. За 58 лет существования института опылено 4,7 миллиона цветов, выращено 842 тысячи однолетних сеянцев. После многократных браковок в селекционные сады высажено 186 тысяч сеянцев, выделено 164 элитных сеянца, передано на государственные испытания 66 сортов яблони различных сроков созревания, из них 41 уже включен в Госреестр селекционных достижений, допущенных к использованию (районированных). Иными словами, для создания и включения одного сорта яблони в Госреестр требуется вырастить в среднем около 20 тысяч однолетних сеянцев! Гигантская работа. Многие из этих сортов хорошо известны и полюбились нашим садоводам: Ветеран, Зарянка, Имрус, Куликовское, Низкорослое, Олимпийское, Орлик, Орловское полосатое, Память воину, Раннее алое, Синап орловский.

Путь нового сорта от опытной станции селекционера до прилавка магазина еще совсем недавно занимал 36—48 лет. Очень долго. Поэтому одна из задач, которую решают в институте Е.Н.Седова, — сократить период создания сорта. Природу, конечно, не обманешь. Как ни подгоняй саженец, он все равно будет развиваться положенные ему годы. И тем не менее, размножая и выращивая растения в культуре in vitro (см. «Химию и жизнь», 2011, № 8, http://hij.ru/read/issues/2011/ august/537/), подбирая скороплодные родительские формы, совмещая отдельные этапы селекции (собственно селекция, первичное изучение и государственные испытания), селекционеры из Орла экспериментально доказали, что период создания сорта может быть сокращен до 23—27 лет и даже 13—17 лет.

В институте в Орле проводят селекцию на зимостойкость яблони, что для нашего климата более чем актуально. Здесь выводят сорта, устойчивые к болезням, сорта с лучшим биохимическим составом плодов, с карликовым ростом деревьев — на одном гектаре их умещается гораздо больше, чем раскидистых яблонь, да и зиму такие низкорослые сады переносят легче. Здесь c помощью селекции получают триплоидные сорта (клетки растения имеют три одинаковые копии каждой хромосомы), дающие стабильный урожай каждый год. Здесь же были созданы первые сорта яблони, устойчивые к парше.

Попытки получить сорт яблони, устойчивый к парше, селекционеры США начали предпринимать еще в начале ХХ века. А к 1970 году селекцию на иммунитет уже вели ученые многих стран. Оказалось, что источником иммунитета может служить один из клонов яблони обильноцветущей (Malus floribunda), она несет главный ген иммунитета к парше. Правда, плоды дает размером с вишню. Чтобы получить нормальные, товарные плоды, нужна была серия последовательных насыщающих скрещиваний и получение нескольких поколений гибридов. К началу семидесятых такие гибриды уже были созданы на Западе, и повторять путь, пройденный коллегами, российским ученым не имело смысла.

В 1972 году во Франции проходил симпозиум по селекции плодовых культур, на котором побывал Е.Н.Седов в составе делегации. Тогда-то французские коллеги с Анжерской станции и передали ему четыре гибридные формы, устойчивые к парше. «Эти формы еще не были крупноплодными, и зимостойкость их для средней полосы не подходила, — рассказывает Евгений Николаевич. — Эти недостатки предстояло устранить в следующих гибридных поколениях. В качестве второго родителя мы использовали зимостойкие сорта яблони Коричное полосатое, Скрижапель, Антоновку обыкновенную и др.». Так был создан первый российский иммунный к парше сорт яблони Болотовское. А сейчас в Госреестр включено 18 подобных сортов яблони различного срока созревания (Болотовское, Веньяминовское, Кандиль орловский, Солнышко, Рождественское, Свежесть и др.). У них есть и множество других достоинств. Сорт Вита отличается повышенным содержанием витамина C, а плоды сорта Свежесть могут сохраняться до нового урожая.

«Вообще, значительно проще вести селекцию на те признаки, которые контролируются главными генами, — рассказывает Евгений Николаевич. — Кроме того, если исходные формы, подобранные для скрещивания, мало различаются по генотипу, то на успех в селекции можно не рассчитывать». Поэтому так важны знания о генетике яблонь.

Сегодня мы располагаем знаниями о 40 главных генах яблони. Из них наибольшее практическое значение для селекции имеют пятнадцать, например гены Co (компактность кроны), Gy (устойчивость к ржавчине), Ма (содержание яблочной кислоты в плодах), Pc (устойчивость к фитофторозу), Rf (антоциановая окраска кожицы плодов), Vf (устойчивость к парше) и др.

Теперь селекционеры, используя метод ДНК-маркирования, могут определять наличие того или иного гена напрямую, в генотипе, а не через его фенотипическое проявление. Причем оценку можно проводить на всех этапах вегетационного развития растения. Понятно, что это сильно ускоряет отбор наиболее ценных генотипов для дальнейшей селекции.

Внутри яблока

От яблок человеку много пользы. Из всех фруктов, растущих на земном шаре, большую часть составляют яблоки. И есть мы их можем круглый год в свежем виде. Они не только содержат 58 элементов таблицы Менделеева и свыше десятка витаминов, но и помогают лучше усваивать другие питательные вещества, в частности белки и минеральные соли. Как говорят англичане, «an apple a day keeps the doctor away» — яблоко в день, и врачу не будет работы. Поэтому внимание к биохимическому составу яблок более чем оправданно. Вообще, у российской селекционной школы есть одна особенность: наши селекционеры в отличие от большинства западных думают и работают над улучшением биохимического состава плодов.

Первые работы по селекции на улучшение химического состава растений были выполнены еще в 30—40-х годах ХХ века во Всесоюзном институте растениеводства (ВИР). Труды, изданные ВИРом в 1935 году под редакцией Н.И.Вавилова «Теоретическое основы селекции растений» с разделом «Биохимические основы селекции», и по сей день служат руководством для селекционеров и биохимиков. Кстати, И.В.Мичурин и вовсе считал, что в будущем появится «возможность получения таких сортов, употребление плодов которых будет способствовать излечению тех или других человеческих болезней». И даже получил сорт Салицил-Китайка, плоды которого предполагалось использовать для лечебных целей.

Уже более 40 лет во ВНИИСПК занимаются целенаправленной селекцией яблони на улучшение биохимического состава плодов, благо институт располагает одним из самых крупных в стране генофондом яблони, насчитывающем около полутора тысяч сортообразцов. Эта гигантская работа позволила исследователям определить содержание сахаров, витамина С и витамина Р, пектиновых веществ, кислот, дубильных веществ у сотен сортов яблони. И не только описать, но и установить по возможности связи с другими морфологическими признаками этих растений. Селекционная работа по улучшению химического состава плодов дала возможность отыскать некоторые закономерности наследования и изменчивости этих признаков в гибридном потомстве яблони. Это чрезвычайно важное знание помогает селекционерам правильно отбирать формы для скрещивания и двигаться дальше.

Возьмем, к примеру, селекцию яблони на повышенное содержание аскорбиновой кислоты. За последние сорок лет в ВНИИСПК выполнено 317 комбинаций скрещиваний, опылено 445,4 тысячи цветков, получено 213,6 тысячи нормально развитых гибридных семян, выращено 105,2 тысячи однолетних сеянцев. А после многочисленных выбраковок 19,1 тысячи сеянцев высажено в селекционные сады. Благодаря ступенчатым насыщающим скрещиваниям здесь появился на свет сорт Вита с повышенным содержанием аскорбиновой кислоты.

Не потеряем сорта?

Новые сорта — это, конечно, хорошо. Создают их не только в Орле, во ВНИИСПК, но и в Москве, во ВСТИСП, на Биофаке МГУ им. М.В.Ломоносова, в ВИРе в Санкт-Петербурге и еще почти в двух десятках организаций, которые сегодня занимаются селекцией яблони в России. Так что за новые продуктивные, вкусные и полезные российские сорта можно не беспокоиться. Но мучает вопрос: не потеряем ли мы такие привычные и милые сердцу штрейфлинг, белый налив, антоновку, коричное, мелбу?

«Я думаю, опасности нет, — говорит Людмила Александровна Марченко. — Во-первых, все эти сорта сохраняются в генетических коллекциях не только институтов РАСХН, но и вузов, а также в их садах и опытных станциях по всей стране. Каждая такая коллекция содержит не менее шести деревьев одного сорта. Этот генофонд необходим селекционерам, потому что перечисленные сорта участвуют в скрещивании, то есть служат родительскими формами. А кроме того, эти формы сохраняют в своих садах садоводы-любители. И не только сохраняют, но и охотно делятся черенками со своими друзьями и соседями, то есть распространяют их».

Яблони, к сожалению, не живут вечно. Однако при правильном уходе старушка-яблоня может обильно плодоносить и в 59 лет (известен такой случай в Брянске), а 25—30 лет — нормальный срок. «Конечно, в интенсивных садах, где яблоки выращивают для промышленных целей, деревья плодоносят недолго, лет пятнадцать. Их быстро вгоняют в фазу плодоношения, чтобы быстро получить отдачу, — рассказывает Людмила Александровна. — Яблони в частных садах способны плодоносить в два раза дольше. Просто ухаживать за ними надо, грамотно подкармливать и каждый год обрезать».

Нет у меня своего сада, но очень хочется покупать в магазинах и на рынках отечественные яблоки. Это правильно со всех точек зрения. К тому же наука о питании четко определяет потребность человека в плодах и ягодах, которая составляет 100 кг в год. Из этой общей нормы 35% приходится на долю яблок, 10% — цитрусовых, 8% — винограда, по 4—5% — вишни, груш, слив, земляники, малины и смородины. Остальное — абрикосы, персики, крыжовник, клюква, голубика, черника и другие ягоды.

Понятно, что эпоха капитализма — не лучшее время для возрождения садов в России, количество которых за последние 20 лет сократилось раз в десять. И хотя гектар плодоносящего яблоневого сада приносит несопоставимо большую отдачу в денежном выражении по сравнению с посевами однолетних культур (пшеницы, например), инвесторы не хотят ждать несколько лет, пока сад подрастет и войдет в плодоносящую силу, им нужна отдача немедленно. «Единственный выход здесь — участие государства, — рассказывает В.А.Высоцкий. — В прошлом году представлена на утверждение целевая программа "Развитие садоводства и питомниководства в Российской Федерации на 2012—2014 годы с продолжением осуществления мероприятий до 2020 года". Согласно этой программе, государство должно взять на себя расходы, связанные с закладкой садов и доведения их до первого урожая. А это прежде всего субсидии на производство безвирусного посадочного материала, закладку многолетних насаждений и уход за ними, пока они не вступят в период плодоношения».

Хорошо, если получится так, как задумано в программе. Дело-то, несомненно, выгодное. Не верите? Тогда напоследок еще несколько цифр. В 2010 году наша страна произвела 1,4 миллиона автомобилей. Если все они были проданы в магазинах по средней цене 10 000 долларов (официальные данные Автостата о средней цене на отечественный автомобиль в 2011 году), то выручка составила бы 14 миллиардов долларов. Но странным образом именно на такую сумму, 14 миллиардов долларов, Китай произвел яблок в 2010 году. Причем это подсчет не по розничным, а по отпускным ценам. Так, может быть, займемся наконец яблоками? И доходно, и очень полезно — для человека и окружающей среды.