Фантастика

Мы продолжаем публиковать работы, занявшие призовые места на объявленном нами в прошлом году конкурсе «Полвека тому вперед». Настала очередь рассказа, занявшего третье место.

Если на пяти языках повторить «никогда», то можно отменить что-то плохое. Уна не помнит, кто и когда объяснил ей это; кажется, она просто родилась с предустановленным знанием, как некоторые появляются на свет с обостренным чувством справедливости или непереносимостью глютена. Только последствия в десять раз хуже, а видно их далеко не сразу...

Если на пяти языках повторить «никогда», то можно отменить что-то плохое.

Уна не помнит, кто и когда объяснил ей это; кажется, она просто родилась с предустановленным знанием, как некоторые появляются на свет с обостренным чувством справедливости или непереносимостью глютена. Только последствия в десять раз хуже, а видно их далеко не сразу.

26 сентября 2067 года состоялось торжественное собрание, посвященное юбилею академика РАН, лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине, автора метода восстановительно-каудальной генотерапии Яна Игоревича Уманова. Почти сорок лет назад он провел уникальный эксперимент, фактически открыв новое направление в эволюции человека. Накануне у него прошла пресс-конференция, после которой наш специальный корреспондент Брэдли Бровкин взял интервью.

Розвет потянула люк спасательной капсулы, и он закрылся, оставив ее в глухом сумраке. «Прячусь в шкафу, как в детстве!» — подумала Розвет и всхлипнула. Яхта «Триллиброй» исправна, пятерым человекам и клиффу Чинчу, прибывшим к планете Гекта, ничего не грозит. Входной люк быстро зарос биопластиком, так что через мгновение его стало не разглядеть...

Начиная с этого номера мы публикуем работы победителей конкурса «Полвека тому вперед», объявленного год назад. В этом конкурсе участвовали научно-популярные репортажи из 2067 года. Перед вами работа, занявшая второе место: победителя мы по ряду веских причин решили представить читателям в апрельском номере.

Каждое утро один и тот же сон. Чех под куполом на трапеции. Зал внизу — как опрокинутый колокол. По кругу скачет белоснежный конь, на голове султан из страусовых перьев. А может, не конь — единорог на арене. Униформист щелкает шамберьером, белый красавец бежит все быстрей. Надо вниз...

Мальчик Джонни был ясноглазым, темноволосым и очень смелым. Он не боялся ни вампиров, ни львов, ни мумий, ни призраков, ни того, что мама будет сердиться. Вампиров выдумали пугливые средневековые люди, Брем Стокер и девчонки, вздыхающие по «Сумеркам». Львы в Англии за пределами гербов и зоопарков не водились, да и вообще хищника крупнее лисицы было не найти...

Мы, охотники, отлично знаем, что это за зверь. Существование его столь же бесспорно, как морского змея или известной всем рыбакам «во-о-от такой форели!», сорвавшейся с крючка в последний миг...

Ползешь за автобусом вдоль Малой Невки, злишься, опаздываешь, куришь одну за одной, а по набережной неспешно идут будущие нищеброды. Они прилично одеты и не догадываются, что через несколько лет будут пить дешманский бренди и растворимый кофий...

Первая повесть Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне — «Этюд в багровых тонах» — вышла 130 лет назад, в 1887 году. Юбилей великого сыщика отметил даже журнал «Nature». Холмс стал эмиссаром естественных наук для широкой публики, нагляднейшим образом показал читателю, что химия или психология могут быть захватывающе интересными. То же можно сказать и о фантастике Конан Дойла. В честь юбилея мы предлагаем читателю журнальный вариант еще одного его рассказа. Сегодня нам легко говорить, что в верхних слоях атмосферы не водятся никакие чудовища, но рассказ от этого не становится хуже.

«Вопрос № 45. В 1860 году Ватикан принял официальное постановление о статусе религии вуду. О чем в нем говорилось?
А) Участие в ритуалах вуду наказывалось отлучением от церкви;
Б) Вуду признали одной из разновидностей католицизма...

Хорошо. Тихо, разве что вдали, слышно, играют «На сопках Маньчжурии». И небо смотрит меж деревьев. Красивое небо. Бездонное, голубое. Только синевы этой в вышину верст десять, не более...

Ветер свистит, воет, бьется о камни. Швыряет в лицо снежную крупу, норовит соскрести Кай со ступеней и бросить вниз, на гладкие плиты.
— Й-у-у-у-ш-ш! — свистит ветер...

Когда Мишка вернулся к флаеру, ловко балансируя в тесноте парковки двумя пакетами с эрцаз-пищей, его штурман Алиса горько рыдала, вытирая слезы шторкой.
— Эмн? — осторожно осведомился Мишка, садясь в салон на свое место пилота.
— Смо-о-три-и-и, — всхлипнула Алиса, протягивая ему планшет...

— Давай-ка еще раз, Падж, — устало сказал Клыков. — Все по порядку.
— Он позвал меня на улице, когда я ехал мимо. Я остановился, спросил: что надо? Он сказал: зайдем в дом. Я вылез из повозки, зашел. Он сказал: все тафидяне — уроды...