Моя первая книжка, или приключения автора...

Художник П.Перевезенцев

Название этой статьи навеяно серией детских книг, которая выпускалась разными издательствами еще в советское время. Так, в 1987 году в издательстве «Детская литература» вышла в свет одна из таких книг.

В том же 1987 году издательство «Химия» выпустило другую книжку, в серии «Научно-популярная библиотека школьника».

С тех пор я написал много книг, но запомнилась именно первая. У нее оказалась счастливая и одновременно грустная история. Счастливая — потому что работать над книгой было очень интересно. И общий 90-тысячный тираж двух ее изданий был невероятно большой по сравнению с тиражами моих более поздних научно-популярных книг. А грустная — потому что запомнилась эта книжка безобразным поведением сотрудников издательства.

Началась же эта история… А действительно, когда же она началась? Дату (с точностью до месяца) удалось восстановить с помощью размещенных в сети воспоминаний писателя-фантаста Бориса Штерна: «8.04.84. Был в феврале в Москве по вызову «Химии и жизни». Они меня считают своим автором, позвали проехаться в Обнинск на «устный выпуск журнала». Народу собралось человек 200 (в Обнинске научный центр)».

Всё сошлось. Значит, началась эта история в феврале 1984 года. А «моя первая книжка» была опубликована спустя три года; быстро сказка сказывается…

Итак, история моей первой книжки началась после одного из устных выпусков журнала «Химия и жизнь». Такие выпуски редакция регулярно проводила не только в Москве, но и во многих городах; помню, как меня в качестве одного из постоянных авторов приглашали принять в них участие в Черноголовке, Киеве, Львове, Обнинске… В Москву из Обнинска участники устного выпуска ехали в электричке. Напротив меня и моей жены сидел, также со своей женой, Ольгерт Маркович Либкин — штатный сотрудник редакции, работавший в журнале с момента его образования в 1965 году, редактор отдела Клуб «Юный химик». К тому времени я опубликовал в журнале более сотни заметок и статей, в основном для школьников. И неожиданно Ольгерт Маркович, фактически научивший меня писать научно-популярные тексты, сказал: «А не написать ли вам книжку на основе ваших опубликованных статей? Выберите наиболее интересные публикации, разбейте их по темам на отдельные главы, возможно, что-то измените или добавите». Дорога заняла часа полтора, так что было время все обсудить. Либкин продиктовал мне письмо, которое нужно послать на имя главного редактора издательства «Химия», объяснил, как написать план-проспект и обоснование для издания книги, а также предупредил, чтобы я не делал из книги мусорной свалки из всего опубликованного.

Так я и сделал, добавив несколько статей, уже посланных в редакцию (журнал выходил ежемесячно, а подготовка книги к изданию «от нуля» занимала тогда нередко не один год). В те времена все тексты (и рукопись книги, и рецензии, и вся переписка с издательством) часто писались от руки, а потом перепечатывались на пишущей машинке. Персональных компьютеров не было — они вообще появились в СССР в конце 1980-х, а у меня — только в середине 90-х; все тексты хранились не в памяти компьютера, а на бумаге. При необходимости, в том числе для исправлений и добавлений, нужно было все перепечатывать заново. «Эрика берет четыре копии», — пел Александр Галич, а у нас была старенькая портативная «Олимпия», купленная дальним родственником в Эстонии в послевоенные годы и доставшаяся мне «по наследству» (чек, как и машинка, сохранились).

Четыре месяца у меня ушло на подготовительную работу, и в июне 1984 года я отвез в издательство «Химия» (Стромынка, 21), как меня научил Либкин, заявку-обоснование, план-проспект предлагаемой книги и несколько пробных глав. Сотрудники редакции «Химии и жизни» позаботились о том, чтобы я приложил ко всему этому очень лестную для меня рекомендацию главного редактора журнала «Химия и жизнь» академика Игоря Васильевича Петрянова-Соколова, напечатанную на его именном бланке. Машинописная (через копирку) копия отзыва с подписью академика у меня сохранилась.

Директору издательства «Химия»

Ю.Д.Полякову

29 июня 12077/Р-13 4 (это последняя цифра года, первые три 198 были на личном бланке академика)

Глубокоуважаемый Юрий Дмитриевич,

я ознакомился с рукописью книги «Чёт или нечёт?», предложенной Вашему издательству. Считаю, что издание этой книги будет своевременным и полезным.

Кандидат химических наук, старший научный сотрудник химического факультета МГУ И.А.Леенсон — давний и постоянный автор нашего журнала, он напечатал в «Химии и жизни» более ста очерков, статей и заметок, значительная часть которых адресована юным читателям. Высокая эрудиция, умелое использование оригинальных источников, доступность изложения и занимательность вызывают к его публикациям неизменный читательский интерес. Это относится и к юным химикам, и к профессионалам, которые далеко не всегда имеют время и возможность найти ответы на неочевидные химические вопросы. За многие годы сотрудничества с «Химией и жизнью» И.А.Леенсон проявил также свои литературные способности.

Такого рода материалы, собранные в одной книге и объединенные общим замыслом, найдут, несомненно, отклик у многочисленных читателей. Особенно полезной будет эта книга для школьников, выбирающих профессию. Повышение интереса к химии, умение задавать вопросы и отвечать на них, нетривиальный подход к вещам, казалось бы, хорошо известным, — все это чрезвычайно важно для научно-популярной книги. Судя по рукописи, можно высказать уверенность, что книга будет отвечать этим требованиям.

Я безусловно поддерживаю издание книги И.А.Леенсона.

С уважением

Главный редактор

академик И.В.Петрянов-Соколов

Название этой статьи навеяно серией детских книг, которая выпускалась разными издательствами еще в советское время. Так, в 1987 году в издательстве «Детская литература» вышла в свет одна из таких книг.

В конце августа 1984 года меня вызвали в издательство, чтобы заполнить «Карточку автора» и какие-то справки для бухгалтерии. А 30 ноября 1984 года мной и директором издательства Юрием Дмитриевичем Поляковым был подписан издательский договор (он у меня сохранился, как и копии некоторых писем). По этому договору я должен был представить в издательство рукопись не позднее 15 сентября 1985 года. Реально же я сделал это на пять месяцев раньше — 19 апреля. Время с декабря по апрель ушло на печатание более 200 машинописных страниц (в трех экземплярах, через копирку).

В июне 1985 года меня вызвали в издательство, чтобы я забрал рукопись с пометками рецензента, а также напечатанные рецензентом на четырех страницах вопросы и замечания по рукописи, на которые я должен ответить письменно (ответить на некоторые вопросы было не так-то просто). С рецензентом мне повезло: им оказался милейший и очень знающий сотрудник кафедры общей химии, кандидат химических и доктор технических наук профессор Леонид Степанович Гузей (1935—2017). Достаточно прочитать отзыв о нем в ЖЖ, чтобы понять, что повезло не только мне, но и всем студентам, которые когда-либо у него учились: https://zhivoi.livejournal.com/94549.html. Леонид Степанович любезно отдал мне копию своей короткой рецензии, которую он послал в издательство. Вот она:

«Представленная рукопись, в первую очередь, просто интересная книга. Она рассчитана, как правильно указано в аннотации, на читателей разного возраста и разной профессиональной подготовки, на любого любознательного читателя. Более того, она провоцирует эту любознательность, в чем и состоит главное достоинство книги.

К сожалению, наше школьное образование несколько схоластично. Работа И.А.Леенсона заполняет, конечно, лишь на некоторых участках, брешь между школьными знаниями и жизнью, во всяком случае, демонстрирует, как это может быть сделано. Достоинством книги является также то, что автор никогда не ограничивает себя только химической стороной явления; он понимает сам и убеждает в этом читателя, что природа едина и всякое явление многопланово. Он также подчеркивает, что познано далеко не все. Приводимые им сведения относятся к самым последним достижениям науки, так что читатель подводится к современным границам химических знаний.

В целом, это очень хорошая научно-популярная книга по химии, демонстрирующая на самых, казалось бы, простых примерах ее бесконечную сложность, что не может не вызвать повышения заинтересованности предметом. Книга написана хорошим языком, живо, непринужденно читается. Таким образом, не вызывает сомнений полезность издания книги И.А.Леенсона. Несомненно, ей обеспечен читательский успех.

Отмеченные в рукописи ошибки, неточности легко могут быть устранены автором.

20.05.85».

Вот для примера некоторые его замечания — только к главе о свойствах аммиака.

— По-видимому, Са(ОН)₂ был известен раньше аммиака.

— Противоречивы утверждения о негорючести аммиака в воздухе и взрывчатости аммиачно-воздушных смесей.

— Автор неправ. Физико-химический анализ указывает на существование моногидрата аммиака (об этом далее говорит сам автор); однако это не отрицание, но и не подтверждение существования гидроксида аммония. Только структурные исследования могут дать однозначный результат.

— Ион аммония и в воде — кислота. Так магний реагирует с водным раствором хлорида аммония.

Исправленную и заново перепечатанную рукопись, а также развернутый ответ на замечания рецензента я отвез в редакцию 28 июня 1985 года. При этом я предупредил редакцию, что подал на работе заявление на отпуск, так что с середины июля в течение месяца меня не будет в Москве. На это мне сказали, чтобы я спокойно отдыхал и не волновался за рукопись: она зарегистрирована, а работа над ней реально начнется только осенью, когда вернутся из отпуска работники издательства. Вернувшись из отпуска 20 августа, я обнаружил в почтовом ящике странное письмо на бланке издательства «Химия», датированное 31.07.85 и зарегистрированное под номером 986.

«Уважаемый Илья Абрамович!

Направляю Вам рукопись «Чёт или нечёт?» для доработки рисунков по замечаниям художественного редактора.

О сроке представления рукописи прошу сообщить в Издательство.

Главный редактор
Б.С.Краснопевцев».

И его подпись. А на обороте — текст (на машинке): «Редакция № 1. Овсянникова Лилия Николаевна 2684709». Ни замечаний, ни самой рукописи. В письме не было ссылок на какие-либо приложения (а такие ссылки были в других письмах, которые я получал от издательства). Кстати, в соответствии с одним из пунктов договора, издательство обязано «письменно известить автора о необходимости внесения в рукопись поправок с точным указанием существа требуемых исправлений». Чтобы понять, что же конкретно от меня требуется, а также где же высланная мне рукопись (никаких почтовых извещений я получал), я позвонил в редакцию. Там меня успокоили и сказали буквально следующее: «Не обращайте внимания на это письмо, оно — простая формальность, нужная для редакции, а не для вас». Через три года я понял, что эта «простая формальность» — хитрая уловка, к которой прибегало издательство (возможно, и с другими авторами) «на всякий случай». А конкретно — чтобы при случае автора обманывать. Механизм этой игры раскрыт ниже.

Когда 3 сентября мне позвонили из издательства и попросили приехать, я подумал, что мне все-таки вернут рукопись для той самой «доработки». Оказалось, дело вовсе не в этом. Просто меня познакомили с редактором моей будущей книжки, и начался важный этап подготовки рукописи к изданию, он называется «работа с редактором». Мне было интересно, сколько раз придется ездить в издательство, пересекая всю Москву с юго-запада на северо-восток, от улицы Марии Ульяновой до Стромынки, поэтому я поездки записывал; их было более 30. Из них примерно половина — это встреча с редактором с целью обсудить вопросы по рукописи и рисункам художника, которые были выполнены по моим предложениям. Сейчас все это делается через электронную почту, в результате издательство может в принципе выпустить книгу всего за пару недель — следствие компьютеризации и отсутствия цензуры (цензор должен был внимательно прочитать, от корки до корки, корректуру). Так что сейчас в принципе вообще не нужны никакие поездки в издательство; автор может даже не знать, где издательство находится. Мой бывший коллега по химфаку, давно уехавший в США, без проблем опубликовал в Москве свою книгу исключительно «путем взаимной переписки».

Редактором моей книги была молоденькая Ирина Ланцева, работать с ней было одно удовольствие: и полезно, и интересно. После снятия с ней всех вопросов и очередной перепечатки текста — уже профессиональной машинисткой издательства — мне осталась только считка текста (это я проделал в два приема: 30 апреля и 5 мая уже следующего, 1986 года).

И все бы, казалось, складывалось как нельзя лучше — если бы в налаженный процесс не вмешивалась заведующая редакцией № 1 Лилия Николаевна Овсянникова. Найти о ней сведений в Интернете не удалось, поэтому трудно сказать, какое у нее было образование. Но об уровне ее компетенции можно судить уже по первому требованию — исключить из рукописи упоминание о четно-нечетном эффекте в ряду редкоземельных элементов.

— Вот, у вас написано, что лантаноиды с нечетными атомными номерами встречаются в земной коре реже, чем соседние четные, поэтому и их реактивы стоят намного дороже. Но этого в книге не будет, потому что такого не может быть! А вы еще пытаетесь привести для «подтверждения» цены на лантаноиды. Во-первых, цены на реактивы — это секретные данные, во-вторых, школьникам не следует говорить про деньги.

— Лилия Николаевна, четно-нечетный эффект для химических элементов хорошо известен, а в рукописи есть объяснение: этот эффект объясняется стабильностью ядер с четным или нечетным числом протонов и нейтронов. И цены на соли редкоземельных элементов вовсе не секретные. Ваше издательство недавно выпустило справочник с ценами на многие отечественные реактивы. Там нет указания, что он для служебного пользования. Не хотите в рублях, могу указать цены в долларах на те же реактивы иностранных фирм, у меня есть такие каталоги.

— Что?! Школьникам говорить про доллары вообще недопустимо! И ваши выдумки про четность и нечетность я тоже как заведующая редакцией не пропущу.

Пришлось идти к главному редактору (или, возможно, к директору издательства — сейчас уже не помню), чтобы отстоять «научные данные». Четно-нечетный эффект для химических элементов (в частности, для лантаноидов) удалось отстоять, а красивым пилообразным графиком с ценами (он был противоположен графику с содержанием элементов в земной коре: на месте провалов — пики) пришлось пожертвовать. Были и другие похожие случаи, приходилось доказывать, что дважды два — четыре. Так, Овсянникова как-то сказала: «Смотрите, как вы пишете: “А теперь посмотрим, что будет, если изменить условия эксперимента”. Так писать нельзя, потому что недопустимо начинать предложение с союза А. Нельзя начинать предложение и с союза И, что у вас тоже попадается!» На следующий день я привез в издательство из дома книгу, в которой отметил десяток предложений, начинающиеся и с А, и с И.

— Смотрите, Лилия Николаевна, известный советский писатель тоже начинает некоторые предложения с этих союзов.

Ответ последовал немедленно:

— А он писать не умеет!

Интересно, если бы я принес книгу Гоголя или Чехова, что бы она сказала? Что я не Гоголь и не Чехов? Или что в художественных текстах так можно, а в научно-популярных нельзя? Не хотела зав. редакцией пропустить и термин «сжиженный газ». По ее мнению, слова «сжиженный» не существует и нужно писать «ожиженный»! Все это было очень неприятно, но я не знал, что это только цветочки: худшее было впереди.

Так или иначе, издание книги постепенно близилось к завершению: 2 июня 1986 года я просмотрел в редакции клише рисунков и предисловие к книге; 18 сентября забрал гранки, чтобы еще раз внимательно прочитать их дома, а 22 сентября отвез прочитанное в редакцию; 15 октября просмотрел макет книги и сократил его (по «техническим причинам») на четыре полосы; 3 декабря взял для прочтения верстку книги, которую отвез 8 декабря, и, наконец, в январе 1987 года приехал в издательство, чтобы взять десять авторских экземпляров отпечатанной книги. Посмотрел прежде всего на цену: 60 копеек. Доступно даже для школьников. Если считать, что средняя зарплата по стране в 1987 году была порядка 200 рублей, то стоимость книги составляла от нее всего 0,3%. Если же предположить, что сейчас у кого-то зарплата 50 тысяч рублей (что неплохо), то 0,3% от нее составит 150 рублей. Сомневаюсь, что за такие деньги можно купить новую научно-популярную книгу. Конечно, в наше время тиражи научной и научно-популярной литературы небольшие; тираж 3000 считается хорошим. Эта книжка напечатана общим тиражом 90 000! — в 1988 году было второе издание, об истории которого ниже рассказано. Узнав, что существует льготная цена для автора книги, я купил более ста экземпляров, которые подарил знакомым и коллегам по работе.

Разглядывая выходные данные только что отпечатанной и пахнущей типографской краской книги, я узнал, что кроме редактора, И.И.Ланцевой, над ней работали художник-оформитель, художник-график, художественный редактор, два технических редактора и один корректор! Наверное, трудно найти выпущенную в последние годы книгу, в издании которой участвовали бы столько сотрудников издательства. И конечно, сейчас не найти в книгах стыдливого указания, как в моей: «Т. 04305». Подобные буквы и цифры десятилетиями стояли во многих советских книгах; они указывали на цензора, без ведома которого ни одна типография не имела права ничего напечатать. Например, чтобы сделать ксерокопию пары страничек из научного журнала, взятого в библиотеке, нужно было заполнить бланк, подписать его у замдекана, а потом просунуть журнал и подписанный бланк в окошко особо охраняемой комнаты (металлическая решетка за дверью), в которой стояла святая святых: машина для изготовления ксерокопий.

За книгу я получил хороший гонорар: примерно 1950 рублей (до вычета тогдашнего 12%-ного подоходного налога). Это равнялось моей зарплате за полгода.

Видимо, книгу быстро раскупили, потому что неожиданно я увидел в книжном магазине второе издание, датированное 1988 годом. Посмотрел договор. Да, мне полагается «гонорар за переиздание, осуществляемое без оформления нового договора». Подождав для приличия пару месяцев, я позвонил в редакцию. Состоялся примерно такой разговор.

— Лилия Николаевна, вышло второе издание моей книги. Когда можно рассчитывать получить за него гонорар?

— Какой еще гонорар, какое еще второе издание? Не было никакого второго издания!

— Но как же: вот у меня в руках книга, выпущенная в 1988 году.

— Так это просто машинистка ошиблась, издание то же самое, 1987 года.

— Но ведь второе издание отличается не только годом. В нем все выходные данные другие. Первое издание было подписано к печати 5 января 1987 года, а это — 7 января 1988 года. Прежде тираж был 50 тысяч, а сейчас — 40 тысяч. В новом издании другой номер заказа, другой издательский номер…

— Машинистка могла ошибиться не один раз. И вообще, выходные данные — это внутреннее дело издательства, и вас они абсолютно не должны интересовать! Так что ни о какой выплате не может быть и речи.

Если по научным вопросам я еще мог как-то спорить, отстаивая свою точку зрения, то в данном случае я был «не в теме». О чем и рассказал замечательному химику и популяризатору науки Валерию Романовичу Полищуку, автору книг «Как разглядеть молекулу», «Теорема Каблукова», «Бутлеровский рецепт», «Чувство вещества», «Мастеровые науки», «Как исследуют вещества». О его эрудиции свидетельствует такой факт. Как­то, роясь в картотеке химфаковской библиотеки, я обнаружил карточку на пожелтевшей картонке с библиографическим описанием книги, изданной в первой половине XIX века, название которой, как тогда было принято, занимало несколько строчек. Переписав содержимое карточки, я при ближайшей же встрече показал свою запись Полищуку, считая, что эта книга должна его, как историка науки, заинтересовать. Но он улыбнулся и сказал: «В нашем деле главное — знать, где что лежит. Эта книга есть только в двух библиотеках: в Публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина в Ленинграде и у вас на химфаке МГУ». Я был потрясен. И когда я рассказал ему о том, что в издательстве отрицают выпуск второго издания, Валерий Романович тут же продиктовал мне телефон, по которому советовал позвонить. «Это телефон Оки Викторовича Городовикова, заместителя начальника авторско-консультационного отдела ВААП — Всесоюзного агентства по авторским правам. Очень знающий и опытный юрист. И внук генерала Оки Ивановича Городовикова, командира Второй конной армии».

Я позвонил. Узнав, в чем дело, Ока Викторович предложил мне приехать, захватив издательский договор и оба издания книги. Мельком взглянув на книги, он углубился в чтение четырехстраничного договора. Удовлетворенно хмыкнув, он подчеркнул несколько строк и сказал: «Ваше дело абсолютно чистое. Нарушены пять пунктов договора. Можно было бы сразу написать директору издательства то-то и то-то, но это неинтересно. Давайте поиграем с ними в кошки-мышки, пусть они сами подставятся». И продиктовал первое письмо на имя директора издательства. В нем, в частности, говорилось: «В соответствии с типовым договором и действующим законодательством повторный выпуск книги за пределами двухлетнего срока со дня заключения договора считается повторным (вторым) изданием. Прошу Вас рассмотреть вопрос об оплате этого издания и сообщить о своем решении по адресу…»

Это письмо было отправлено 21 марта 1988 года, а уже в конце марта я получил ответ на бланке издательства, подписанный директором Ю.Д.Поляковым. В нем утверждалось, что рукопись была мне якобы возвращена 31 июля 1985 года «для доработки» — со ссылкой на то самое письмо, датированное этим днем. Сразу стало понятно, для чего издательству было нужно это «липовое» письмо! Далее утверждалось, что я привез в издательство «доработанную» рукопись только 16 декабря 1985 года, что было неправдой: рукопись все время, с 28 июня 1985 года находилась в издательстве. А я последний раз в том году был в издательстве 3 декабря, обсуждал с Ланцевой какие-то вопросы по тексту.

Далее в письме Полякова говорилось: «Именно эта дата, 16 декабря 1985 года, и является датой отсчета срока одобрения Вашей рукописи… Он закончился 28 января 1986 г. Допечатка тиража была подписана 7 января с. г. (значит, все же не «машинистка ошиблась»!) и, следовательно, укладывается в срок издания Вашего произведения, который для многокрасочного издания составляет два года со дня одобрения, т. е. с 18 января 1986 г. по 18 января 1988 г. Таким образом, нарушения договорных обязательств со стороны издательства допущено не было, и Ваша претензия подлежит отклонению издательством».

Я показал это письмо Городовикову. Он продиктовал новое письмо директору издательства, отправленное 8 апреля 1988 г. В нем я ссылался на нарушение пункта 15 договора, по которому «издательство обязано письменно сообщить автору о намерении переиздать произведение, а автор в течение двух недель письменно уведомляет издательство об изменениях, которые он считает нужным внести в произведение». В этом письме говорилось следующее.

1. Рукопись не была возвращена мне 31 июля 1985 г., что подтверждается справкой из отдела кадров о том, что в это время я был в отпуске. В соответствии с пунктом 5 договора, «Издательство обязано письменно известить автора о необходимости внесения в произведение поправок с точным указанием существа требуемых исправлений», что не было сделано. У издательства была возможность вернуть мне рукопись на повторную доработку (если такая необходимость действительно существовала) либо сразу после моего возвращения из отпуска, либо 3 сентября, когда я был в издательстве первые после отпуска. Однако это не было сделано.

2. Рукопись не была мною представлена в издательство 16.12.1985. Этого не могло быть по двум причинам: а) как уже указывалось, рукопись после 28 июня 1985 г. все время находилась в издательстве; б) 16 декабря я вообще не был в издательстве, последний раз в 1985 г. я был там 3 декабря.

Учитывая изложенное в пп. 1 и 2, я считаю, что срок одобрения рукописи может быть только один, а именно — 2 августа 1985 г. В связи с этим, а также учитывая, что в издании 1987 г. нет указания «1-й завод», а в издании 1988 г. соответственно не стоит «Допечатка тиража», прошу вновь вернуться к рассмотрению вопроса, поставленному мною в предыдущем письме.

Мне ответили, что, во-первых, рукописи они почтой не высылают, поэтому я ее получил лично, приехав в издательство (это откровенная ложь), поэтому 31 июля мне послали только письмо о том, что возвращают рукопись. Во-вторых, что в картотеке издательства есть запись о том, что я якобы привез доработанную рукопись 16 декабря. А в-третьих, что указание на допечатку тиража в издании 1988 г. не было сделано «по техническим причинам, не имеющим отношения к авторскому праву». На это Городовиков сказал: «Хватит с ними играть. Требуйте от них указания, чем конкретно (документ, номер, число) подтверждается факт получения вами рукописи в течение трех дней — после отправки издательством письма от 31.07.85 и до 2.08.85, когда истекал срок одобрения рукописи. Требуйте подтверждения (документ, номер, число) якобы возвращения вами рукописи в издательство 16.12.85. Наконец, задайте им «тихий» вопрос: когда были выпущены в свет оба издания — 1987 и 1988 гг.? Ну и намекните заодно, что содержание их пресловутого письма № 986 от 31.07.85 противоречит пункту 5 договора. Посмотрим, что они ответят, — ведь ответить на эти вопросы им нечем». Такое письмо я послал 28 апреля 1988 г. И уже 7 мая получил очень короткий ответ от и. о. директора Б.С.Краснопевцева: «Издательство дважды рассматривало Вашу претензию о выплате гонорара и не нашло оснований для ее удовлетворения, о чем Вам дважды было сообщено в письменном виде. Издательство считает свой ответ исчерпывающим и не видит причин вновь возвращаться к рассмотрению данного вопроса». То есть мы вас обманули, и нет причин.

Юрист ВААП сказал, что он сделал все что мог, категорически отказался от денег и посоветовал обратиться в суд, считая мое дело полностью выигрышным. Я решил, что с меня хватит, и ни в какой суд, конечно, обращаться не стал. Но тут мне очень повезло: в издательстве прокололись. Сотрудник химфака доктор химических наук Георгий Васильевич Лисичкин, с которым я был знаком со студенческих лет (он привлек меня к работе со школьниками), неожиданно рассказал мне, что был по своим делам в издательстве «Химия» и услышал, как Овсянникова кому-то говорит: «А ведь если Леенсон подаст на нас в суд, он его выиграет!» Ободренный таким оборотом дела, я позвонил юристу издательства и спросил ее, хочется ли ей тратить время и нервы и ходить в суд, защищая издательство, дело которого, с точки зрения юриста ВААП, а также «некоторых сотрудников издательства», явно проигрышное. И посоветовал ей сказать прямо об этом руководству.

И ведь подействовало! Но как — мне выплатили (перевели на сберкнижку) 36% от полагавшейся мне суммы — 60% от гонорара за первое издание. Не понимая, как такое может быть, я позвонил Овсянниковой.

— Лилия Николаевна, спасибо за выплату гонорара за второе издание. Но почему мне перевели вместо 60 только 36 процентов?

— Тоже мне, кандидат наук, а считать не умеет: 60 процентов — это 0,6. Возведите 0,6 в квадрат, вот и получите 0,36, то есть 36 процентов.

— Лилия Николаевна, зачем же возводить 0,6 в квадрат?

— Ну, если вы не понимаете элементарных вещей, то вообще о чем может быть разговор?

Я не помню, каким образом мне все же удалось добиться выплаты остальных 24 процентов. Видимо, обратился опять к директору издательства. Но когда вся история закончилась, я подумал, что заведующая редакцией могла бы сэкономить средства намного проще. Ей было бы достаточно сказать мне, что издательство собирается выпустить второе издание моей книжки, но на его банковском счете сейчас нет денег на выплату автору соответствующего гонорара. И она просит меня подождать полгода или год. Я бы не возражал, а там… а там еще неизвестно, что будет. Но когда мне спокойно лгут в глаза, я решил бороться.

После этой «первой книжки» было много других, а разных случаев тоже было много. Например, я много лет пытался издать сборник «Шутят… химики!». Даже по Всесоюзному радио выступал в передаче «С добрым утром», где рассказывал о готовящемся издании. И в журнале «Химия и жизнь» об этом писали. И все это длилось десятилетиями! Уже был подписан договор на издание рукописи с издательством «Наука», однако времена были такие (начало 90-х), что мне сказали, чтобы я искал спонсоров на издание. Спонсора я нашел, но мы пришли в другое издательство. Там сказали, что книгу издадут, впрочем, автор за это ничего не получит. Тогда спонсор отказался — такое тоже бывает! В издательстве «URSS» (это «СССР» на всех романских языках!) его владелец Доминго Марин Рикой (видимо, сильно левых убеждений) потребовал, чтобы я представил письменное разрешение на каждый текст, помещенный в этом сборнике. Со своими собственными текстами проблем, конечно, не было. А вот с другими… По старой бумажной картотеке «Химии и жизни» я выяснил, кто был автором текстов, взятых мной из этого журнала. И когда появился Интернет, разыскал адреса и получил разрешение на публикацию примерно половины текстов в сборнике (письма, очень доброжелательные, сохранились). А вот с остальными авторами… И я сказал Доминго: «Дайте мне миллион долларов и год на поиски, и я все равно вряд ли получу разрешение на перепечатку шуточной заметки, опубликованной в 1968 году химиком из Кишинева, которому уже тогда было за семьдесят. Представьте себе, что из наследников у него одна дочь, она вышла замуж, сменила фамилию, после распада СССР переехала с мужем в Европу, а потом в Новую Зеландию. И ведь таких авторов у меня более десятка!» Миллиона у него не нашлось, мы расстались.

И все же эта книжка вышла — путем «обмена». Издатель из Долгопрудного сказал, что опубликует эту книгу, и даже другую, без проблем — с условием, что я напишу пособие по физической химии для физиков и физтеховских студентов. На том мы и порешили. Кстати, «другую» книгу — «Химия в технологиях индустриального общества» я проиллюстрировал большим количеством почтовых марок разных стран. Я никогда не думал, что можно найти на марках изображения практически по любой теме. А фотографии своих картин «Снежная горка» и «Скользкая дорожка» для обложки книги «Шутят… химики!» мне дал замечательный художник Володя Любаров, который был когда-то главным художником «Химии и жизни».С другими книжками тоже случались разные истории. Например, в издательстве «Дрофа» (в том же 1996 году в нем убили заместителя генерального директора https://www.kommersant.ru/doc/243221) у меня вышла книжка (в двух «томах») «Занимательная химия». Мне дали на ее написание один месяц, и это было замечательное время! Есть было некогда, сходить в туалет не было времени, на сон оставалось тоже немного. Зато сдал книгу в срок и получил большие деньги — больше 8 миллионов рублей (включая неустойку за их задержку с выпуском книги). После 1998 года это стало 8 тысяч. Спешка при написании привела к обидной ошибке. В 1997 году я как член жюри и автор задач российской олимпиады по химии был в Казани, где проходил финальный этап очередной олимпиады. И одна учительница химии подошла ко мне с этой самой книжкой и сказала: «Что же вы химию не знаете, а книжки для школьников пишете». Я сказал, что такое, к сожалению, бывает, а в чем конкретно дело? Она раскрыла книжку на заложенной странице и показала:

«В ядре атома гелия находятся два протона и два нейтрона. А вокруг ядра движутся четыре электрона». У меня виртуально отвисла челюсть, но я не подал виду и сказал: так разве два плюс два не четыре? Были и другие ошибки, но уже не такие смешные. Было бы интересно собрать данные и написать статью «Ошибки в моих статьях и книгах» — может получиться полезный анализ.

Эта статья доступна в печатном номере "Химии и жизни" (№ 7/2019) на с. 48 — 53.