Могут ли вулканы влиять на климат? Да, вулканы действительно могут и разогреть планету, и охладить ее. Это зависит от параметров вулкана. Но если к процессу подключится человек, то удастся добиться вулканического охлаждения.
![]() |
Фото: IMAGO / ТАСС
|
В июле 2021 года на острове Вулькано (Тирренское море в 25 км севернее Сицилии) в районе порта, а это, как положено на средиземноморских островах, плотно населенный район, заметили повышение уровня углекислого газа. Ну, чего не бывает, подумали живущие на действующем вулкане островитяне. Однако концентрация опасного газа пусть медленно, но росла. И вот в октябре 2021 года местный муниципалитет начал эвакуацию.
Углекислый газ опасен тем, что он не имеет ни цвета, ни запаха, а еще тем, что он тяжелее воздуха. То есть стелется по земле, недаром его называют «тихим убийцей». Наличие 3% СО2 в воздухе приводит к сильной головной боли, а 50% — вызывает летальный исход (в норме, на уровне моря, его 0,045%). Выброс углекислого газа из районов вулканов порой ведет к массовым человеческим жертвам. Например, так было в феврале 1979 года, когда в результате вулканического взрыва в долине Диенг на Яве от удушья погибло 149 человек, или в августе 1986 года, когда из камерунского озера Ньос, лежащего в кратере потухшего вулкана, вырвалось облако углекислого газа, разлилось по ущелью на расстояние 27 км и убило 1746 человек. В районе Вулькано тоже бывали случаи, когда от углекислого газа, стелющегося по поверхности моря, погибали пловцы.
Но в 2021 году на острове обошлось без трагедий. Еще в январе никаких аномалий замечено не было. Однако к осени под склоном вулкана сформировалась прямоугольная «ванна», в которой содержание углекислого газа в пять раз превышало норму; форму этой ванне придала окружающая ее бетонная стена. Источников газа было два. Во-первых, строители в том районе срыли много грунта, уменьшив крышу над обширным резервуаром геотермальных вод. А во-вторых, выше по склону имеется немало как горячих, так и холодных геотермальных источников. При усилении активности вулкана накопленный во всех этих водах углекислый газ стал усилено выделяться, проходя сквозь слой скал, грунта, воды и стекая по склону вниз.
Спасатели, обследуя местность, своими ушами слышали выделение углекислого газа. Так, у стены одного дома был колодец с геотермальной водой, и эта вода клокотала, хотя ее температура не превышала 60°С; рядом с домом содержание углекислого газа в 12 с лишним раз превышало норму и приближалось к небезопасному уровню. Жильцов этого и соседних домов, конечно же, сразу эвакуировали.
Как видно, жизнь на вулкане сулит самые разнообразные сюрпризы, причем даже безо всяких светошумовых эффектов, которые в человеческом сознании связаны с этими интереснейшими и опаснейшими объектами природы. Более того, как и положено сюрпризам, они случаются внезапно, без всякого предупреждения, что касается не только людей, живущих непосредственно на вулкане, но и всех обитателей Земли, если рассматривать ее как один большой вулкан.
Подобные сюрпризы глобального порядка случались на планете неоднократно. Вот, например, катастрофическое потепление на границе первых периодов кайнозойской эры: палеоцена и эоцена, 56 млн лет тому назад. Тогда температура внезапно, за несколько тысяч лет, выросла на 6–8°С. Как это происходило и с чем было связано?
Вообще говоря, отыскивать следы столь давней истории совсем не просто, надо проявлять изворотливость. Источник информации тут один — донные или ледниковые отложения, накапливающиеся миллионы лет. В них много чего закодировано, надо только подобрать ключики. Один из них — аномалия содержания тяжелого стабильного изотопа кислорода-18. Считается, что чем теплее, тем больше испарится легкой воды, образованной изотопом кислород-16. Испарившаяся вода выпадет дождями, снегами, сформирует ледники. Эта вода обеднена тяжелым изотопом. А вода океана, наоборот, им обогащена. Соответственно им будут обогащены и молекулы кальцита СаСО2, из которого формируют свои панцири обитатели глубин. И тогда положительная аномалия тяжелого изотопа в осадочных породах свидетельствует о теплом климате. В ледниках, наоборот, о теплом климате свидетельствует отрицательная аномалия содержания тяжелого кислорода. Поскольку возраст ледников никак не превышает миллиона лет, для изучения седой древности керны из него не годятся. А вот аномалия тяжелого кислорода в осадках на дне океана (нынешнего или того, что был в далеком прошлом, вроде Тетиса, дно которого стало Доломитовыми Альпами) позволяет заглянуть далеко в глубь миллионолетий и измерить температуру воды в те времена.
Другой ключик — аномалия тяжелого углерода-13. Это стабильный изотоп, полученный Землей, в сущности, в наследство от породившей Солнечную систему сверхновой. То есть соотношение обоих стабильных изотопов углерода должно быть постоянным. Однако растения и прочие живые существа предпочитают забирать легкий изотоп углерод-12 в процессе фотосинтеза или при формировании карбонатных скелетов.
А еще подземный метан сильно обеднен тяжелым углеродом. Значит, по аномалии С-13 в осадочных породах можно судить о том, процветает жизнь на планете и есть ли массовые выбросы подземных углеродных газов: чем интенсивнее идут жизненные процессы, тем больше легкого углерода окажется в биогенной органике и тем меньше тяжелого углерода окажется в осадочных отложениях, аномалия тяжелого углерода будет все более отрицательной. Аналогично проявят себя и выбросы ископаемого углерода.
Есть и ключики, дающие представление о вулканической активности; один из них — содержание ртути. Соединения ртути всегда есть в воде, этот металл неизбежно поглощают живые организмы, и он оказывается в осадочных породах. Стало быть, зная содержание ртути в них, можно судить, сколько ее было в воде в соответствующее время. В норме поток ртути постоянен, поэтому аномалии нужно объяснять.
Сейчас поток ртути возрастает, считается — от сжигания человеком древних углеводородов, в которых столь же древняя ртуть была захоронена. А когда человека не было, что могло обеспечить аномалии содержания ртути в воде океана? Конечно же, это извержения, в первую очередь подводные. Значит, изучая аномалии ртути в осадочных породах, можно выявить периоды с высокой вулканической активностью.
Другой такой ключик — кристаллы силиката циркония, цирконы. Твердые, почти как алмазы, они не подвержены разрушению природными факторами, а температура плавления 2250°С не дает им плавиться даже в мантии Земли, которая нагрета до 2000°С. В общем, раз образовавшись, цирконы хранят информацию по меньшей мере о времени своего рождения: его измеряют по соотношению урана и свинца, заключенных в этих кристаллах. Поскольку молодые цирконы образуются в вулканических событиях, а старые выносятся из глубин с вулканическим материалом, то по их изобилию в породах того или иного возраста можно судить о датах таких событий, естественно исчисленных в миллионолетиях.
Есть тут, впрочем, особенность: цирконы формируются не при всяких извержениях, а в тех, где магма содержит много кремния. Такие извержения связаны не с континентальными вулканами, но с теми, что действуют на границах континентальных плит. Стало быть, по аномалиям молодых цирконов можно судить и о типе вулканизма. Посмотрим, какие тайные двери можно открыть такими ключиками.
Анализ отложений конца палеоцена (66–56 млн лет назад) — начала эоцена (56–33,9 млн лет назад) дает такую картину. За несколько тысяч лет до смены периодов возникают отчетливые пики ртути, многократно превосходящие фоновые значения. Эта прелюдия захватывает период 8–15 тысячелетий до конца палеоцена. При этом остальные «ключики» приложить не к чему — других аномалий нет.
А вот за полтора тысячелетия начинается основное действо: одновременно растут и вулканическая деятельность, и выбросы подземного углерода в атмосферу, и, естественно, температура в силу развития парникового эффекта. Ко времени смены геологических периодов нагрев становится катастрофическим — на 6–8 градусов. Интересно, что рост содержания ископаемого углерода в атмосфере длится долго, первые пять тысяч лет эоцена и на достигнутом уровне держится еще по меньшей мере 30 тысяч лет, хотя уровень вулканизма не так чтобы высок.
Исследователи, получив эти данные, составили такую картину. В конце палеоцена на планете происходят три важных события. Индия сталкивается с Азией, формируя Гималаи, Африка — с Европой, образуя Альпы, а в Северной Атлантике на стыке трех плит возникает гигантская магматическая провинция с центром в Исландии. Все это сопровождается извержениями вулканов. Причем вулканов, расположенных на границах плит, что накладывает свой отпечаток.
Механизм тектоники плит устроен так, что тонкая океаническая плита подныривает под толстую континентальную. Соответственно материал, составляющий океаническую плиту, погружается в мантию, где плавится. А эта плита содержит толстый слой осадочного материала, богатого карбонатами, то есть углеродом. Из-за давления, вызванного перемещениями плит, на континенте вдоль границы раздела возникает цепь вулканов — ее называют вулканической дугой. Сейчас такие дуги хорошо видны на востоке Азии и западе Северной Америки. Неудивительно, что из жерла вулкана, возникшего из-за столкновения плит, в огромном количестве вылетает углекислый газ: он берется из расплавленных неподалеку осадочных пород. Этот газ создает парниковый эффект.
Как оказалось, для катастрофического разогрева планеты в начале эоцена его не хватило. Тем не менее возникший парниковый эффект, видимо, разогрел океан. А на его дне покоятся огромные запасы донного льда — кристаллогидратов метана. Они плавятся, метан освобождается и летит в атмосферу, кратно усиливая парниковый эффект. То есть вулканизм, вызванный движениями континентов, создал парниковый эффект, и тот запустил положительную обратную связь, что и привело к климатической катастрофе с массовым вымиранием палеоценовой фауны.
Такие катастрофы случались не раз. Анализ аномалий содержания цирконов разного возраста в горных породах позволяет установить связь вулканизма и эпизодов глобального потепления начиная с незапамятных времен — периода криогения, когда 720 млн лет назад Земля обратилась в снежок: зона оледенения дошла до экватора. Всего с тех пор было три продолжительных ледниковых эпизода, в последнем мы и живем. За это время континенты по нескольку раз собирались в один сверхконтинент и снова расходились в разные стороны.
Так вот, сопоставляя данные по аномалиям содержания цирконов с климатическими и географическими, можно заметить, что в периоды консолидации континентов вулканизм сокращается, падает содержание углерода в атмосфере и наступает похолодание. Когда сверхматерики разваливаются, все получается наоборот: вулканизм усиливается, содержание углерода в атмосфере и температура планеты растут.
Причина может быть такой. Чем меньше континентов, тем короче их береговая линия и тем меньше возможностей для формирования вулканических дуг. При распаде сверхматериков возникает много таких вулканических дуг, что увеличивает приток ископаемого парникового газа в атмосферу.
А как же нынешний ледниковый период, ведь сейчас нет единого сверхматерика, значит, климат должен быть теплым? Да, это так, однако относительно недавно существовал огромный океан Тетис. В ходе движения Индостана и Аравии в Азию, а Африки — в Европу он исчез, а с ним исчезла и громадная протяженность береговой линии. В сущности, Евразию можно рассматривать как миниатюрный сверхматерик, тем более что через 5–6 млн лет к Евразии присоединится Африка. Окончательно Тетис «закрылся» 5 млн лет назад, когда, в сущности, и начался ледниковый период с известной нам ярко выраженной сезонностью и периодическим наступлением ледника вплоть до средних широт.
Как же так, спросит читатель, ведь обычно рассказывают о вулканических зимах, а тут сплошное вулканическое лето? А дело все в том, что для достижения желаемого эффекта от вулкана надо соблюдать верную пропорцию того, чего из него летит; в плане климата важнейшими оказываются три газа: углекислый, диоксид серы и сероводород. Первый ведет к парниковому эффекту, поскольку не выпускает отраженное от поверхности Земли тепло в космос, а два вторых — к ледниковому: они довольно быстро формируют в атмосфере аэрозоль серной кислоты, и его частицы отражают часть солнечного света, не пуская его к поверхности Земли.
Первым о ледниковом влиянии на климат вулканических газов, содержащих серу, заговорил один из отцов-основателей США и по совместительству отличный естествоиспытатель Бенджамин Франклин. Во время подготовки и подписания Версальского договора о признании Великобританией независимости северо-американских колоний он находился в Европе. И как раз тогда, в 1783–1784 годах, в Исландии случилось два очень сильных извержения вулканов — Лакагигара, или Лаки, и подледного Гримсвётна. Из Лаки вылилось 15 кубических километров лавы, насыщенной диоксидом серы, который создал смог над всей Европой. Мощные восходящие потоки вынесли более 100 млн тонн серы на высоту 15 км, то есть выше тропопаузы, разделяющей тропосферу и стратосферу.
Это имело важное значение: в тропосфере частицы аэрозоля живут не долго, считанные недели, а в стратосфере — месяцы, а то и годы. И при этом отражают солнечный свет, охлаждая поверхность планеты. Кроме того, частицы аэрозоля в тропосфере способствуют образованию облаков, еще сильнее затрудняя прохождение солнечных лучей. В общем, лето в том году оказалось холодным, зима лютой, Азию и Африку поразила засуха из-за изменения поведения муссонов, урожай был слабым, наступил голод; извержение Лаки считают самым губительным в прошедшем тысячелетии.
Всего за последние два столетия случалось немало сильных извержений, забрасывавших серный материал в стратосферу. Однако отнюдь не каждое вело к похолоданию. Специалисты выделяют еще шесть «холодных» эпизодов: Козегуина (Никарагуа, 1835), Кракатау (Индонезия, 1883), Агунг (Индонезия, 1963), Ель-Чичон (Мексика, 1982), Пинатубо (Филиппины, 1991). Самый сильный эффект на памяти просвещенного человечества имел взрыв индонезийского вулкана Тамбора в 1816 году — он вызвал в Европе и Северной Америке снежное лето: снег шел в июне, а заморозки пошли уже в июле.
Однако другие, не менее сильные извержения планету не охлаждали; примерами могут служить взрывы вулканов Безымянная сопка на Камчатке (1956) или Сент-Хелленс в Каскадных горах Северной Америки (1980): у Безымянного высота выброса достигла 35 км, то есть он почти пробил стратосферу, но, видимо, серы в этом материале было слишком мало для ледниковых последствий.
![]() |
В недавней истории можно найти семь извержений, сильно снизивших температуру планеты в Северном полушарии, их даты помечены стрелочками (извержение Пинатубо в 1991 году оказалось за пределами графика). На гистограмме видны изменения температуры за четыре года до и после этих извержений, каждому из них предшествует похолодание, а сам ледниковый эффект извержения продолжается не более четырех лет (Gregory A. Zielinski, Climatic Impact of Volcanic Eruptions)
|
Возможный ответ на вопрос, почему не каждый вулкан охлаждает планету, дает наблюдение за извержением индонезийского вулкана Анак Кракатау (Дитя Кракатау, он возник на месте отца, разрушенного в 1883 году). Конус этого вулкана впервые поднялся из океана в 1927 году и с тех пор несколько раз достигал высоты в сотню с лишним метров, а затем разрушался водой. В общем, теперь Анак Кракатау служит как лаборатория вулканологии и за ним наблюдают всеми возможными способами, включая космические.
Очередное мощное извержение под католическое Рождество 2018 года выбросило вулканическое облако на высоту 16–18 км. Скорость извержения достигала миллиарда кубометров в секунду, за время извержения сверкнуло рекордных сто тысяч молний, рождественское цунами привело к гибели и ранениям более тысячи человек. А похолодания не было. Отчего?
Исследователи проанализировали данные космических приборов и пришли к выводу, что причиной стала вода: в вулканическом облаке почти не было пыли и пепла, оно состояло из огромного числа частиц льда. Лед же мог образоваться за счет конденсации водяного пара на каплях серно-кислотного аэрозоля. В результате мощного аэрозольного облака в стратосфере не возникло, а тяжелые частицы льда быстро покинули верхние слои атмосферы. В общем, полусотни тысяч тонн диоксида серы, оказавшихся при извержении в тропосфере, для климатических последствий явно не хватило.
Заточение серы в воде может быть не единственной причиной — в магме, питающей вулкан, может просто быть мало серы. Впрочем, и это не обязательное условие. У вулкана Пинатубо серы в магме немного, однако он сумел выбросить достаточно диоксида серы, чтобы вызвать глобальное похолодание в 1991–1993 годах. Видимо, дело еще и в общем количестве изверженного вещества.
![]() |
Сера, выброшенная в стратосферу при взрыве вулкана Пинатубо в 1991 году, на три года так охладила планету, что съела весь прирост парникового эффекта
Фото: IMAGO / ТАСС |
Иными словами, заранее нельзя предсказать влияние на климат того или иного извержения. Известно лишь, что для ощутимых последствий вулкан должен выбросить в стратосферу по меньшей мере 1–5 млн тонн диоксида серы за раз. Много это или мало? Можно сравнить с глобальной антропогенной эмиссией диоксида серы: по модельным оценкам она составляет 100–120 млн тонн в год. Конечно, не вся эта сера попадает в стратосферу, создавая антропогенный защитный аэрозольный экран. Значительная ее часть выпадает кислотными дождями вскоре после образования, пропорцию же никто точно не знает: расчет сильно зависит от допущений модели.
Зато тепловой эффект вулканов рассчитан неплохо. Так, Пинатубо в 1991 году дал снижение теплового потока поверхности Земли на 2,4 Вт/м², в 1992-м — на 3 Вт/м², а в 1993-м — на 1 Вт/м². То есть два года он перекрывал эффект антропогенного глобального потепления, которое в то время обеспечивало добавочный тепловой поток в 2,2 Вт/м².
Большое значение для климатических последствий имеют место и время извержения. Так, высота стратосферы зависит от широты: на экваторе она начинается на 5 км выше, чем в средних широтах. Зимой в средних широтах ее граница опускается еще ниже. Значит, чтобы вулканическое облако аэрозоля долетело до стратосферы, мощность извержения зимой в средних широтах нужна меньше, чем летом и на экваторе. Место расположения будет сказываться на глобальности последствий. Чем ближе вулкан к экватору, тем больше вероятность, что аэрозоль разлетится по обоим полушариям. При этом весной и осенью, когда идет активный обмен воздушными массами между полюсами и тропиками, аэрозоль будет распределяться быстрее.
Впрочем, в дело могут вмешаться еще какие-то факторы, например Эль-Ниньо, и тогда даже при извержении в тропиках аэрозоль распределится неравномерно, как это было при извержении Эль-Чичона в 1982 году: весь аэрозоль улетел на север. А в 1963 году, при извержении вулкана Агунг на Бали, две трети отправилось в Южное полушарие. Аэрозоль, извергнутый Пинатубо, распределился равномерно.
В любом случае действие аэрозоля будет совсем не прямолинейным: прилетело облако и охладило поверхность Земли под собой. Уменьшая поток тепла к поверхности, это облако увеличивает нагрев стратосферы. Это вызывает перестройку на всей кухне погоды, основой которой в каждом полушарии служит разница температур и давлений между полюсом и тропиками. В результате изменяются широты образования и следования тропических циклонов, изменяется интенсивность меридиональных потоков воздуха в средних широтах. А именно такие потоки отвечают за переносы холодных и теплых воздушных масс, что и определяет местную погоду, а вовсе не количество упавшего на эту местность солнечного тепла.
Итоги могут быть как ожидаемыми, так и парадоксальными. Так, сдвиг траекторий циклонов ожидаемо ведет к засухе на севере Африки в районе Сахеля, а также в Индии. А вот в средней полосе из-за вулканического похолодания зимы неожиданно становятся теплее, зато лето прохладнее. Именно так было после извержения Агунга и Пинатубо. А вот извержение Эль-Чичона почти не сказалось на погоде, хотя он выбросил ничуть не меньше серы, чем Агунг. Исследователи долго ломали голову, пока не заметили, что в 1982–1983 годах было аномально сильное Эль-Ниньо. Тогда в расчете убрали его эффект и оказалось, что Эль-Чичон должен был вызвать похолодание на 0,33°С — примерно на столько растет температура планеты за 20 лет в ходе глобального потепления.
В целом изучение за последние двести с лишним лет, то есть с начала регулярных измерений температуры планеты, влияния мощных извержений на нее выявило очень интересную особенность. Действительно, как правило, извержения вызывают заметное похолодание на пару лет в том полушарии, куда полетели аэрозоли. Но вот только оно накладывается на уже длящееся несколько лет похолодание. Так было практически при каждом из семи исторических извержений, начиная с извержения Лаки. Пока что объяснения этому феномену нет.
Зато климатологи всерьез обсуждают такой эффект потепления, как усиление вулканизма при таянии ледников. Свои подозрения они обосновывают тем фактом, что за последний миллион лет холодные периоды обледенения не раз сменялись теплым межледниковьем. И вулканическая активность в межледниковьях заметно возрастала.
Достоверно доказано, что число извержений во время распада последнего глобального ледника, 18–7 тысяч лет назад, была выше, чем при оледенении, то есть 40–20 тысяч лет назад. Например, изучение возраста лав исландских вулканов этого периода показало, что местами активность была в 30–50 раз выше, чем в ледниковье. В среднем же таяние ледника приводило в прошлом к шестикратному усилению вулканизма.
Конечно, можно сказать, что все как раз наоборот — рост вулканизма увеличивал выбросы углекислого газа и так нагревал планету с понятными последствиями. Однако некоторые исследователи думают, что причина иная: таяние ледника разгружает земную кору, и магма, лишившись противодавления, вырывается из земных глубин. Интересно, что изучение следов древней эмиссии диоксида серы показывает: по окончании ледникового периода, примерно в 7–15-м тысячелетиях до нашего времени, его содержание в атмосфере было значительно выше, чем ранее и позднее. Это вполне может свидетельствовать о росте вулканизма во время таяния ледника. В то же время резко растет и содержание углекислого газа — со 190 ppm в 16-м тысячелетии до 260 ppm в 9-м; примерно на этом уровне, 255–275 ppm, оно держалось и далее, вплоть до индустриальной революции в XVIII веке. Похоже, что при таянии ледника эмиссия парникового газа из вулканов переборола эмиссию ледникового газа, что и привело не к вулканической зиме и продолжению ледникового периода, а к наступлению теплого межледниковья.
Поскольку глобальное потепление ускоряет таяние ледников, к этому феномену нужно присмотреться внимательнее. К счастью, такой пристальный взгляд на ледники показывает, что нам сейчас волноваться не надо. В прошлом усиление вулканизма накладывалось на многосотлетнее таяние ледника со скоростью 2 м в год, хотя бывали эпизоды, когда эта величина превышала и 100 м в год. Выходит, чтобы эффект сработал, требуется убрать около 2 км льда.
Сейчас же ситуация иная. В ходе Малого ледникового периода XIV–XIX веков ледники на Земле росли и таять стали только с середины — конца XIX века. При этом скорость таяния не превышает 40–80 см в год. Так, исландский ледник Ватнаёкуль с 1890 года стаял на 60 м, а во время предыдущего межледниковья он уменьшался на 2 км. В общем, пока что потепление вызвало потерю, если мерить по толщине, менее 10% от того льда, что было потеряно во время предыдущего межледниковья. Так что массового роста вулканизма из-за этого фактора надо подождать до середины четвертого тысячелетия. Если, конечно, человечество не справится с задачей стабилизации климата планеты: как раз к тому времени при нынешней скорости таяния толщина ледников уменьшится на километры.
![]() |
Запись событий последнего миллиона лет в Северном полушарии находится в ледниках Гренландии. Анализ содержания в ледяных кернах ионов кальция позволяет судить об изменениях температуры планеты: чем их меньше, тем теплее климат. А сульфат-ион дает представление о вулканической активности. Как видно, по окончании последнего ледникового периода, примерно 18 тысяч лет назад, вулканизм существенно усилился и был на этом уровне в течение более чем 10 тысяч лет. Буквой Т отмечено одно из самых страшных событий древности — извержение супервулкана Тоба на Суматре. Считается, что это извержение, случившееся примерно 75 тысяч лет тому назад, чуть не уничтожило человечество (Gregory A. Zielinski, Climatic Impact of Volcanic Eruptions)
|
А что же вообще сейчас происходит с вулканической активностью на Земле? Смитсоновский институт с 1968 года ведет базу данных о вулканических событиях, как современных, так и прошлых, и сейчас она продолжена на 10 тысяч лет в глубь времен. Все замеченные в настоящее время события отмечают в еженедельном бюллетене вулканической активности. По этим данным и можно составить представление о современном вулканизме, что и изображено на рисунке.
![]() |
Интенсивность вулканизма, по данным Смитсоновского института. Верхний график — число извержений в год, нижний — интенсивность наиболее мощных извержений, выбросивших более 0,1 кубического километра вещества (volcano.si.edu)
|
При взгляде на него может возникнуть ощущение, что вулканизм на планете растет, причем ровно так, как это делают содержание парниковых газов и температура. Это ложное ощущение, и даже просто пристального взгляда на графики достаточно, чтобы понять: общего у них только стабильный ускоряющийся рост. Однако причины этого роста разные, и в случае вулканов они скорее не физические, а социальные.
![]() |
Ход глобального потепления
|
Дело в том, что активность вулканов длительное время фиксировали по рассказам очевидцев. И этот очевидец должен был донести свои знания до какого-нибудь ученого. Понятно, что в тех уголках Земли, где никаких ученых не было, сведения об извержениях, особенно маломощных, пропадали. И так было совсем недавно. Например, есть подозрения, что извержению Тамборы в 1816 году предшествовало еще одно событие, потому что сильное похолодание началось в 1809 году. Но никто этого извержения не заметил. Аналогично по всем приметам в 1601 году, когда были года без лета и с массовым голодом, который привел к гибели династию Годуновых, также случилось мощное извержение, но где оно было — неизвестно.
В конце XIX века с развитием колониальных империй и пароходства естествоиспытатели проникли во все уголки планеты, и мало-мальски заметные извержения уже не могли пройти мимо их внимания, тем более что такое страшное событие, как извержение Кракатау в 1883 году, привлекло внимание всего научного мира и дало мощный импульс вулканологии. Последовавший за ним всплеск информации об извержениях не удивителен. Но вот пришел XX век с двумя мировыми войнами. Во время этих социальных катастроф людям было не до фиксации катастроф природных, и счет извержениям в эти периоды заметно падает.
С начала 50-х годов идет каталогизация вулканических событий, вулканологи стали выпускать периодические бюллетени. Неудивительно, что после этого не только возросло число фиксируемых событий, но пропали и значительные колебания этого числа. В 90-х годах появление информационных технологий и регулярных наблюдений Земли из космоса резко увеличило поток информации о событиях и соответственно выросло их число, которое и продолжает расти. В реальности же вулканизм на планете не растет. Об этом свидетельствует многолетняя статистика крупных извержений с объемом выброшенного материала более 0,1 кубического километра, такие события невозможно не заметить.
В общем, ни объяснить текущее потепление усилением вулканизма, ни надеяться, что усиление вулканизма в обозримом будущем охладит планету, не нужно: для этого нет оснований. Единственное, как человечество может использовать полученные знания о вулканах для стабилизации климата, — это вызвать искусственный вулканизм. Одно-два рукотворных извержения в год с выбросом 2–5 млн тонн диоксида серы в стратосферу полностью снимают проблему потепления, стабилизируя температуру планеты. Конечно, для таких извержений нужно выбирать магму с низким содержанием углерода, иначе вулканическая добавка парниковых газов все испортит.
Учитывая, что человек, по меткому выражению В.И. Вернадского, уже достиг такого могущества, что стал силой геологического масштаба, появление подобной технологии не будет удивительной случайностью, и это выглядит несколько перспективнее, чем заброс такого же количества серной кислоты с помощью стратосферных самолетов. Главное — начать работать в соответствующем направлении.
Кандидат физико-математических наук
С.М. Комаров