Город — это где много домов

— Хочу место с видом на реку! — Дом был ветхим, щерился колючками черных досок. Полузаброшенный, он доживал свое на окраине. С одной стороны — заросли борщевика, с другой — высотки спальных районов. — Столько лет исправно стоял, служил городу. Теперь хочу покоя и красивых пейзажей.
— Он нам всю набережную испортит. — Голос ухоженного «исторического» здания звучал тихо и надменно. — А это лицо города. Это туризм. Почет и уважение. И деньги в бюджет.
— Ага. И только утонченным архитектурным кадаврам, вроде тебя, у реки и место, — пробасил бликующий темный стеклом исполин торгового центра.
— Как будто тебе есть дело до набережной, новодел. Тележки для супермаркета у реки выгуливать надумал?
— Мне есть дело до тебя и твоего снобизма!
— Пожалуйста, тише. Людей разбудите!
Здание администрации раздраженно тряхнуло антеннами. Перестановку обсуждали уже третий час. Скоро утро, жильцы проснутся. И ведь каждую ночь так. Одним не нравится их место. Другие — не хотят уходить со своих. Строения пониже ищут места получше. А на следующем собрании жалуются, что высотки снова загородили вид. Просят переставить. Хорошо хоть его право на центральную площадь никто не оспаривает.
— А я… — Маленький домик придвинулся ближе к зданию администрации. Он был трехэтажный, квадратный — квартир на девять, не больше. Он жил там, где спальный район наползал на историческую застройку. Затененное высотками, никому в принципе не нужное место. Всей радости — небольшой парк под боком. — Можно меня переставить чуть дальше по моей улице? Понимаете… моим всем на работу в одну сторону. И совсем не далеко. А так ведь еще ближе будет. И мы тогда у самого парка будем — гулять и птичек слушать.
— Мы? Твоим?
— Ну… моим жильцам.
Город зашумел — здания, все разом, бормотали что-то осуждающее. Над всеми голосами возвышался один, мешаясь с перезвоном колоколов:
— Люди приходят и уходят. Вечен лишь камень.
Маленький домик подождал, пока остальные притихнут. Спросил снова:
— Так можно?.. Можно я передвинусь?
— Маленьким домикам — маленькие стремления, — фыркнуло «историческое» здание. — Пусть переползет поближе к парку.

***

Пробиваясь через неплотные шторы, солнце заливало комнату. За окном пели птицы. Так много… Похоже, где-то рядом были деревья или кусты. Или — целый парк. Андрей не стал проверять карту сразу. И шторы отдергивать не стал — чтобы не портить себе сюрприз. Коллеги постоянно жаловались на смену района. Но Андрею почему-то всегда везло. Если дом и сдвигался, то совсем немного.
И с соседями Андрею повезло тоже. По утрам никто не шумел. Разве что сосед сверху в выходной день мог на пианино поиграть. Так ведь и играл хорошо. Никому не мешал. Галина Михайловна — старожил и негласный управдом — засадила подъездные подоконники цветами. Она же следила за чистотой.
Очень этот дом был живой и уютный. Пару лет назад Андрей, переговорив с жильцами, позвал знакомую художницу. Вдвоем они расписали подъездную стену — на первом этаже, где почтовые ящики висят. Морская гладь, раскрашенная закатным солнцем. И парусник. Хорошо получилось.
Андрей позавтракал. Собрался. И только тогда открыл приложение. Улыбнулся. Идти до работы было теперь всего ничего. Разве что специально прогуляться — погода-то хорошая.
Выходя на улицу, он коснулся ладонью подъездной двери. Выкрашенная серым сталь была шершавой и холодной.
— Спасибо.

Иллюстрации Елены Станиковой