Год воробья

Ты кроши, кроши, кроши
Хлебушек на снег,
Потому что воробей
Ест, как человек.

Эти немудреные строки написал поэт Григорий Корин, на что Александр Иванов ответил знаменитой пародией, начальная и конечная строфы которой были такими:

Ты пиши, пиши, пиши,
Сочиняй весь век, <…>
Потому что пародист
Тоже хочет есть!

Фото: Pixabay

К чему мы в декабре вспомнили о воробьях? К тому, что Союз охраны птиц России (СОПР) объявил домового воробья, того самого, который селится в городах, птицей 2022 года. И сделал это неспроста: казалось бы, самая многочисленная городская птичка оказалась под угрозой вымирания. Да-да, численность воробьев катастрофически падает по всему миру. Так, в Лондоне осталось лишь 25% тех воробьев, что насчитывалось в 1995 году. В Индии вымирание городских воробьев идет с 10-х годов XXI века: за десять лет в приморских штатах исчезло 80% воробьев, а в горных — 20% (Mun. Ent. Zool. 2013, 8, 2). И так по всему миру. Не обошло бедствие и Россию, особенно крупные города вроде Москвы.

Какие только причины не пытаются предложить специалисты. Например, индусы, проанализировав воробьиное бедствие, в качестве главной причины отметили неправильное ведение городского хозяйства. С развитием урбанизации в индийских городах исчезают глинобитные домики с многочисленными углублениями, и воробьям, мол, негде вить гнезда. Да и лужаек с травой становится все меньше и меньше. Большой вред наносят хищники, и, как ни странно, вышки сотовой связи: в местах их скопления численность воробьев падает на треть.

В Москве глинобитных домиков отродясь не было, однако это не мешало жить несчетным стаям воробьев. В СОПРе считают, что главная причина их оскудения — не градостроительная политика, а неверная практика озеленения.

Воробью ведь что для жизни надо? Густые кусты и лужайки с разнообразной травой. В кустах он живет, а в траве собирает семена и насекомых, последние особенно важны для птенцов. А городские власти мало того что засаживают всё однообразной газонной травой, так еще и норовят ее косить по несколько раз в год. Какое уж тут разнообразие, семена, букашки и гусеницы? Протяженность стен из плотных кустарников также падает, их замещают какие-то низкорослые кустики либо прозрачные высокие кусты. Свой вклад вносят ястребы, кошки и современные здания с огромными стеклянными фасадами: видя прозрачный материал, воробей думает, что сейчас он пролетит насквозь, и разбивается.

Если с хищниками или стеклянными фасадами рядовому гражданину бороться не под силу, то с практикой озеленения может поработать каждый. Этот путь труден и долог — приходится общаться с представителями управы и убеждать их, что нужно отказаться от простых решений вроде «посеял траву, скосил и забыл». Вместо этого требуется идти сложным путем, возделывать какие-нибудь мавританские газоны, которые требуют несколько другого ухода, обсаживать их живыми изгородями из плотных кустов, которые еще и стричь надо, заниматься вертикальным озеленением с помощью различных виноградов — в их зарослях воробьи находят неплохое убежище. При определенной настойчивости, впрочем, можно рассчитывать на успех даже такого сложного мероприятия. Польза от этого будет не только воробьям — рост биоразнообразия в большом городе еще никому не помешал. Нельзя сказать, что городские власти совсем не замечают проблемы оскудения городского биоразнообразия. Вот, например, мэр Лужков собирался засадить Москву цветковыми растениями, чтобы восстановить в ней популяции пчел и шмелей, однако объективные обстоятельства помешали этому смелому проекту.

Впрочем, вернемся к воробьям. Оказывается, ситуация с ними еще сложнее, чем кажется на первый взгляд, и вполне повторяет сюжет песни В.С. Высоцкого «За что аборигены съели Кука». По мнению британских ученых во главе с Дарьей Дадам из Британского фонда орнитологи, ни глиняные домики, ни нескошенные газоны, ни заселение их жирными гусеницами, ни раздача всех бродячих кошек хозяевам, ни даже ликвидация вышек сотовой связи воробьям не поможет. Потому что ни одна из этих причин не объясняет их исчезновение из городов. Истина же проста: виновата птичья малярия.

Изучая лондонских воробьев, исследователи обнаружили, что их численность сокращается прежде всего весной из-за зимней гибели подавляющего большинства молодых воробьев. А происходит так потому, что 80% из них заражены малярийным плазмодием. В результате недостатка молодежи популяция стареет и вымирает. Казалось бы, можно рассчитывать на приток свежей крови из соседних популяций. Увы, эти надежды не оправдываются. Видимо, из-за каких-то особенностей градостроительной политики, которые стали проявляться уже в XXI веке, воробьи перестали перемещаться на большие расстояния.

Так, если в 70-х годах орнитологи находили окольцованных воробьев на удалении в 15 км от места вылупления, фактически на другом краю города, то теперь они улетают не далее, чем на 2,5 км. Фактически городские воробьиные сообщества разбились на изолированные островные популяции, и в каждой из них идет снижение генетического разнообразия, а это путь к вырождению, в частности утрата способности противостоять паразитам. Неудивительно, что малярийный плазмодий так разбушевался.

Если позаботиться о столе и доме для воробья можно, то бороться с малярией плохо получается даже среди людей, какие уж тут птицы. Поэтому приходится надеяться: воробьи сделают все сами, сами пройдут бутылочное горлышко и, победив паразита, снова заполнят городские скверы. Нам же остается лишь крошить хлебушек на снег и отнюдь не для пропитания пародиста: зимой воробей очень хочет есть.