Может ли цезий быть лекарством от рака? Кто прав: патентованные онкологи или адепты нетрадиционных методов? Насколько состоятельны доказательства обеих сторон? Обратимся к первоисточникам.
История эта, как и у многих других нетрадиционных методов лечения самого страшного недуга человечества, начинается с наблюдений. Их собрал Обри Кейт Бруэр. Кем был этот человек? Он родился в 1893 году в Висконсине, занимался ядерной физикой, изучал электролитические процессы. Видимо, неплохо преуспел, поскольку принял участие в Манхэттенском проекте, сотрудничал с Окриджской лабораторией. Понимание процессов движения ионов в электролитах позволило ему судить и о том, как они могут перемещаться во вне- и внутриклеточных жидкостях, а также через различные мембраны, в том числе и мембраны клеток. Уже в преклонном возрасте он решил применить свои соображения для новых методов лечения.
Имея физическое образование, Бруэр не мог заниматься медицинскими опытами, поэтому привлек к работе медиков и биологов. Результаты воплотились в цикле статей, опубликованных в конце 70-х — начале 80-х годов. Впрочем, на этом он не остановился и основал в своем родном висконсинском городке Ричленд Сентер библиотеку, которая носит его имя — Бруэровская международная научная библиотека.
|
Бруэровская международная научная библиотека находится в висконсинском городке Ричленд Сентер
|
Теперь она стала некоммерческим центром альтернативного здравоохранения, энергетики и устойчивого сельского хозяйства. Задачи центра: стимулировать интерес к альтернативному здравоохранению и науке; предоставлять доступ к самой современной информации, которая не всегда доступна в других местах; обеспечивать доступ людей к организациям, технологиям, клиникам и врачам для получения информации и ресурсов, которые могут принести пользу для их жизни. А началось все с идеи использовать тяжелые щелочные металлы для лечения рака.
К этой идее Бруэра подтолкнули такие наблюдения. В пустынной местности Аризоны живут индейцы навахо племени хопи. Как показало обследование 1949 года, проведенное Американской медицинской ассоциацией, раком они почти не болеют — врачи насчитали 36 человек на 30 тысяч пациентов, у такого же числа белых рак нашли бы у 1800 человек. В 1974 году исследователи Калифорнийского университета в Беркли проанализировали рацион хопи и выяснили, что пища индейцев богата минералами, особенно рубидием и калием. Едят они в основном кукурузу, а вместо соды и соли используют золу от листьев другого злака, чумизы, причем эта зола чрезвычайно обогащена рубидием. Кроме того, в ежедневной пище много абрикосов.
В соседней резервации живут индейцы племени пуэбло. В 50-е годы они питались так же, как хопи. Но к этим индейцам пришла цивилизация белого человека: появились супермаркеты, и пуэблы стали есть среднеамериканскую пишу. Результат — частота рака подтянулась к средней по стране. По мнению Бруэра, дело вовсе не в том, что в магазинной еде есть что-то вредное: в ней точно нет того, что индейцы получали с местными продуктами, выращенными на вулканической почве, богатой различными минералами.
Рак практически неизвестен и племени хунза, обитающему на севере Пакистана. Бруэр совершил туда путешествие, беседовал с местными людьми, с исследователями из Индии и выяснил подробности диеты хунзов. В день они съедают до 40 абрикосов, причем включая и ядра косточек, много овощей и запивают все в среднем четырьмя литрами воды из местных минеральных источников вулканического происхождения. В ней было найдено много цезия.
О большой продолжительность жизни кавказских горцев ходят легенды, а ведь и здесь имеются вулканические почвы; вода, что из родников, что в Каспийском и Черном морях, богата рубидием и цезием: эти элементы неизбежно оказываются в местной пище. Мало случаев рака и у индейцев, живущих на высокогорье Перу и Эквадора, где тоже вулканические почвы. Как нетрудно догадаться, исследование потребляемых ими фруктов показало высокое содержание цезия и рубидия. Интересно, что, как сообщает Бруэр, некоторые люди, отчаявшись найти традиционное лечение, переезжают в эти долины, живут с индейцами и вскоре опухоли у них пропадают. Исходя из этих соображений и возникла идея щелочной терапии рака.
Кислотность внутренней среды организма играет большую роль в его жизни. И этим люди не раз пытались воспользоваться при поиске очередной панацеи. Первым аномально высокую кислотность раковых опухолей заметил в 1925 году Отто Варбург, за что получил Нобелевскую премию 1931 года. Причина кислотности — низкое поступление кислорода в раковую клетку. Из-за этого окисление глюкозы не идет до конца, до воды и углекислого газа, а получается молочная кислота, постепенно заполняющая клетку, что разрушает все клеточные механизмы. Варбург даже выдвинул гипотезу: клетка самостоятельно отказывается от кислорода, переходит на анаэробный способ получения энергии из глюкозы и становится злокачественной; сейчас эту гипотезу считают опровергнутой: полагают, что гипоксия — следствие, а не причина развития опухоли. Тем не менее повышенная кислотность остается характерным признаком переродившейся клетки: в норме рН находится в пределах 7,3—7,4, а у раковых клеток 7,15—7,0.
У этого есть последствия. Во-первых, подкисленная среда провоцирует быстрое деление клеток. Вообще же клетки делятся при рН в пределах 6,5—7,5, а при других значениях рН деление прекращается. А во-вторых, при гибели раковой клетки из нее выливаются кислоты и лизирующие ферменты. Начинаются закисление и переваривание окружающих тканей, что облегчает рост опухоли, а пациенту причиняет неисчислимые страдания. Впрочем, если закислить клетку очень сильно, сделать рН менее 6,5, то она сначала заснет, а потом погибнет. Этим решил воспользоваться немецкий физик, лауреат Ленинской премии Манфред фон Арденн и использовал закисление в методе гипертермии (см. «Химию и жизнь» 1969 №2, 1970 №6).
|
Макс фон Арденн (на фото слева) пытался лечить рак, закисляя клетки, о чем он рассказывал в интервью зам. главного редактора «Химии и жизни» М.Б. Черненко в 1969 году
|
Интересно, что Манфред фон Арденн медицинского образования не имел. Так же, как Бруэр, он участвовал в ядерных проектах: сначала немецком, а потом советском. После создания атомной бомбы он, проживая на территории ГДР, в Дрездене, до конца жизни занимался совершенствованием гипертермии. Суть ее состоит в экстремальном закислении клеток опухоли в результате закармливания их глюкозой и последующем нагреве: оба фактора должны быстро уничтожать больные клетки. Несмотря на перспективность идеи, создание полного комплекта оборудования и полвека работ во всех развитых странах мира, этот метод так и не дал однозначных результатов, способных подтвердить его эффективность, поэтому с середины 2000-х годов его почти везде перестали исследовать.
Бруэр же сделал иной вывод из работ Варбурга и фон Арденна: решил защелачить переродившуюся клетку до рН более 7,5, а лучше и вовсе до 8. Как этого можно добиться? Ввести в закисленную молочной кислотой клетку сильное основание. Самое сильное основание дает цезий, значит, его и надо вводить. Однако передвижению ионов мешает электрический потенциал клеточных мембран. Для его преодоления требуется энергия. Откуда цезию ее взять? Чтобы это понять, Бруэр в 70-х годах придумал свою теорию прохождения ионами клеточной мембраны. Сейчас известно, что ионы проходят через специальные отверстия в мембране — ионные каналы, где им и сообщают требуемую энергию. Однако Бруэр фантазировал еще до главных работ в этой области. Он, на основе собственного изучения мембран и потоков ионов сквозь них, предположил следующее: ион щелочного металла может пересечь мембрану в любом месте. Главное, чтобы он стоял как можно дальше от водорода в ряду электроотрицательности и мог перетянуть на себя электронное облако с молекул фосфолипидов, составляющих мембрану. Действительно, на мембране торчит группа Р=О кислородом наружу, и этот кислород притягивает к себе электронные облака двойной связи, образуя отрицательный полюс диполя. Достаточно электроотрицательный ион может, в свою очередь, перетянуть это облако себе и, замаскированный им, легко преодолеет электрическое поле мембраны. Калий, рубидий и цезий удовлетворяют требованию достаточной электроотрицательности, а вот натрий или кальций должны искать иные пути.
Удивительно, но спустя сорок лет после работ Бруэра, никто не знает, как именно цезий и рубидий проходят сквозь мембрану клетки. Ведь ионные каналы устроены так, что прекрасно распознают калий и натрий: натрий никогда не пройдет по калиевому каналу. Очень странно, если каналы не отличают цезий от калия и пропускают его по тому же пути. А специальных каналов для цезия точно нет, ведь он не жизненно важный элемент. Однако и рубидий, и цезий прекрасно проходят внутрь клетки и там заменяют собой калий. Исследование многих типов клеток от растений до животных показало, что константой клетки служит именно общее содержание калия, цезия и рубидия, а не по отдельности, как в случае с натрием и калием.
Чтобы увеличить поток цезия внутрь клетки, Бруэр предложил добавлять в целебную смесь вещества, которые могут прилипнуть к мембране и стать дополнительными донорами электронов для цезия. Их список известен: витамины А и С, соли цинка и селена, амигдалин — все они давно вошли в список народных средств борьбы с раком (странно, что здесь нет грибных альфа-бета-глюканов). По мнению Бруэра, никто не понимает природы действия этих веществ и только его теория позволяет ее осознать: все эти легендарные вещества облегчают накопление внутри раковой клетки защелачивающих элементов. Если обратиться к упомянутым диетам горцев, такие компоненты легко найти. Абрикосы содержат много и витамина С, и каротина: девять плодов покрывают дневную норму в витамине А; их ядра богаты амигдалином, ну а цинк и селен, как и рубидий с цезием, непременно присутствуют в вулканических почвах и переходят как в воду, так и в плоды.
Правда, вещества эти небезопасны. Скажем, амигдалин превращается в синильную кислоту, и переборщить с ним нельзя (недаром содержащие его препараты с недавнего времени запрещены), а потребление чистого витамина С в заявленной Бруэром дозе 5—30 граммов — верный путь к язве желудка; скорее всего, кислоту перед употреблением надо гасить содой. Зато когда благодаря работе снадобья клетка защелачится и погибнет, то пациенту будет много пользы. Во-первых, вылившаяся из клетки щелочь нейтрализует кислоту, и тогда переваривание организма опухолью прекратится. А во-вторых, вылившийся из опухоли цезий никуда не денется, но проникнет в соседнюю клетку и уничтожит ее.
В своих рассуждениях о мембранах и путях ионов Бруэр совершил довольно много фактических ошибок; например, он утверждал, будто ион калия транспортирует внутрь клетки молекулу глюкозы, что совершенно не соответствует современным представлениям. Подобные ошибки вполне заслуженно дают биологам право считать: соображения Бруэра слишком умозрительны, поэтому к ним нельзя относиться серьезно. Особенные сомнения вызывает тезис о том, что раковые клетки гораздо охотнее, чем нормальные, всасывают в себя цезий и рубидий: это очень важно для практики лечения, ведь при равном всасывании удар будет нанесен по всем клеткам — больным и здоровым, как, собственно, и происходит при химиотерапии. Однако никаких экспериментальных данных, подтверждающих этот тезис, ни Бруэр, ни его адепты не приводят, предлагая принять на веру, что эксперименты были проведены.
Впрочем, теория цезиевой терапии рака не канула в забвение; время от времени кто-то пытается понять, как цезий ведет себя в клетке. Вот две свежие работы. Исследователи с кафедр биоинженерии и материаловедения Иллинойсского университета во главе с Дипанджаном Паном в 2016 году решили сравнить действие хлорида цезия и наночастиц, в которых ионы цезия были заключены в акриловую оболочку (ACS Appl. Mater. Interfaces, 23 сентября 2016 года). Оба вещества вводили как в культуру клеток рака молочной железы, так и в корм мышей с вживленными опухолями. Результаты оказались такими. Во-первых, с помощью внутриклеточных флюоресцентных зондов удалось заметить, что никакого значительного изменения кислотности среды в клетках опухоли присутствие цезия не вызывает. Правда, исследователи сделали это качественно, не определив численного значения рН в разных условиях опыта. А во-вторых, как хлорид цезия, так и наночастицы проявили противораковое действие: привитые опухоли росли гораздо медленнее, чем в контроле, а при использовании наночастиц не выросли вовсе. Кроме того, было замечено огромное число клеток, которые под действием наночастиц совершили самоубийство. Росла и концентрация активных форм кислорода, что свидетельствует о нарушении энергетики клеток и их голодании. Предположительно все случилось из-за нарушения работы так называемого АТФ-зависимого Nа+/K+ канала, по которому ион натрия вместе со специальным белком протаскивает внутрь клетки молекулу глюкозы.
|
Дипанджан Пан и его коллеги из Иллинойсского университета установили, что при введении в опухоль ионов цезия в виде соли (б) и в виде наночастиц (в) опухоли росли медленнее, чем в контроле (а), ACS Appl. Mater. Interfaces, 2016
|
На следующий год вышла статья Кобаяси Дайсуки и его коллег из Фукусимского медицинского университета, выводы которых несколько отличались (FEBS Letters, 30 января 2017 года). Они ставили опыты с раковыми клетками линии HeLa и растворами хлоридов щелочных металлов — от лития до цезия: цезий оказался лучшим. Японцы подошли к вопросу более методично, чем американцы. Прежде всего, они нашли, при какой концентрации цезия клетки перестают размножаться — 10,9 мМ. Интересно, что предыдущие опыты, поставленные на клетках глиомы, давали меньшее значение — 6,7 мМ. При этих концентрациях клетки сохраняли свою целостность, то есть дело было не в их разрушении, а в нарушении каких-то внутренних процессов. Более того, действие цезия оказалось обратимым: когда культуру клеток от него отмыли, те стали расти с той же скоростью, что и в контроле.
В отличие от опытов Пана, флюоресцентные зонды показали, что цезий все-таки защелачивает внутренность клетки. Более того, Кобаяси с коллегами проградуировали кривую свечения зонда и смогли определить численные значения — рН менялся от 6,94 в контроле до 7,66 при использовании хлорида цезия. Интересно, что литий и калий, наоборот, клетки закисляли, причем практически до критического уровня — рН при калии был 6,51, а натрий и рубидий никак на рН не влияли. Как видно, Кобаяси удалось достичь цели, поставленной Бруэром: цезий поднял рН выше критического значения 7,5 (хотя и не дотянул до желаемых 8) и, ожидаемо, раковые клетки перестали размножаться. Впрочем, авторы работы придерживаются иной интерпретации: цезий, перемещаясь в клетку по калиевым каналам, препятствует прохождению калия. В результате дефицита калия нарушается превращение глюкозы, клетка не имеет сил на размножение и как будто засыпает. Одновременно падает выработка молочной кислоты, что вызывает защелачивание; оно еще сильнее лишает клетку сил и ведет дело к апоптозу. У этого творческого коллектива много планов по изучению влияния цезия на клетки других линий, и эти планы вполне могут воплотиться, благо метаболизм цезия в организме человека — приоритетная тема для медиков из Фукусимы. Хорошо бы им почитать работы основателя метода и задуматься, нужно ли обходиться в опытах без тех компонентов, которые Бруэр добавлял в целебную смесь к хлориду цезия.
Как видно, с теорией цезиевой терапии рака никакой ясности нет, хотя есть вполне обнадеживающие данные, что это не чистое шарлатанство — явное противораковое действие у цезия зафиксировали не только соратники Бруэра. Вопрос не в принципе, а в качестве действия, безопасности и протоколе применения. А что с клинической практикой? Широких опытов такого рода либо никогда не ставили, либо их результаты не отражены в научной печати. Однако два кратких сообщения все же есть. Одно принадлежит группе самого Бруэра (Pharmacology Biochemistry & Behavior., Vol. 21, Suppl. 1, pp. 1—5, 1984), другое — австрийцу Хеллфриду Сартори из вашингтонского Универсального медицинского центра наук о жизни (Pharmacology, Biochemistry & Behavior. Vol. 21. Suppl. 1, pp. 11—13, 1984). Интересно, что последнюю статью автор снабдил припиской: мол, редактор много чего отсюда повычеркивал из тех соображений, что утверждения противоречат научным данным и не подтверждены.
Из этих работ можно узнать, что цезиевая терапия по протоколу Бруэра, то есть с витаминами и минералами, прекрасно себя показала сначала на мышах, а потом и на людях. Так, уже в течение суток после начала приема препаратов отступала боль. А вскоре и опухоли уменьшались в размерах буквально на глазах. Эти опыты проводил соратник Бруэра: доктор Ганс Нипер из ганноверского госпиталя Зильберзее; он знаменит тем, что пропагандировал применение амигдалина для профилактики рака и одно время был президентом Германского общества онкологов. Как это принято с неопробованными препаратами, Нипер лечил пациентов в терминальной стадии, которые конечно же не могли работать. Однако вскоре их состояние так улучшалось, что они возвращались к трудовой деятельности.
|
Американский физик Обри Кейт Бруэр и немецкий врач Ганс Нипер упорно пытались создать лекарство от рака на основе идеи щелочной терапии
|
Аналогичную историю встречаем в статье Сартори, только уже с конкретными числами. Так, в его опытах, проводимых с 1981 по 1984 год, участвовали 50 пациентов, причем трое из них уже в коматозном состоянии. Боль у них также уходила в первые дни. 13 человек умерли в те две недели, когда шло лечение (интересно, что у пятерых из них раковых тканей при вскрытии не обнаружили), еще 12 — в течение года. Однако 25 человек прожили более года, причем в группе присутствовали пациенты с разными видами рака, всего десять видов, в том числе самые распространенные. Не всякий автор одобренного противоракового препарата может похвастаться таким успехом.
Как обязывают законы жанра, авторы обеих статей не удержались от описания ярких клинических случаев. Так, у Бруэра упомянута пациентка с огромными опухолями щитовидки и руки. За неделю она выпила месячную дозу препарата, не пострадала, пришла за добавкой; вскоре опухоли исчезли и даже через год не появились, хотя врачи давали ей три месяца жизни. У Сартори одна из пациенток через шесть дней вышла из комы, попыталась встать с кровати, но сделала это так неудачно, что упала и сломала себе шею.
Оппоненты, впрочем, приводят другие клинические случаи. Дело в том, что организм, видимо, воспринимает цезий как страшный яд и стремится как можно быстрее удалить его из своих жидкостей. Поэтому цезий очень быстро распределяется по тканям либо уходит с мочой, а попутно захватывает с собой калий. Однако недостаток калия в организме — верный путь к сердечной недостаточности. В медицинской литературе описан не один случай, когда пациент, принимающий хлорид цезия как пищевую добавку либо как лекарство, попадал в больницу с тахикардией или сердечным приступом, порой летальным. Зачастую в крови таких пациентов находили чудовищные концентрации цезия — в десятки и сотни тысяч раз больше, чем в норме! Что стало причиной таких случаев, неясно. Ведь смертельная доза хлорида цезия, как и солей других щелочных металлов, очень велика — 135 граммов, а в прописи Бруэра значится дневная доза в 6 граммов, то есть половина чайной ложки.
Роберт Нойлиб, верный коллега Бруэра, в 1984 году проводил на себе опыт по поеданию хлорида цезия. Два раза в день он после еды выпивал стакан воды с растворенными тремя граммами этой соли. Еда же была обогащена калием. Поначалу это был хлеб и другие злаки, но такая еда оказалась неподходящей — приводила к тошноте и поносу после приема цезия. Отказ от злаков и замена их, в качестве источника калия, сыром такие неудобства убрали. В целом за 36 дней эксперимента Нойлиб не испытывал каких-то проблем со здоровьем. Да и сам Бруэр, начав в 87 лет принимать хлорид цезия, спустя пять лет чувствовал себя вполне свежим и бодрым, а умер в 1986-м на 93-м году жизни.
В 1998 году Ганс Нипер умер от удара, ему было 70 лет. Судьба Хеллфрида Сартори гораздо сложнее. В 1996 году он, после смерти пациента, отбыл шесть месяцев в Нью-Йоркской тюрьме, затем, с 1999 по 2003-й — в тюрьме штата Виргиния опять по обвинению в смерти пациентов от использования нелицензированных методов лечения: внутривенных инъекций озона и употребления с пищей хлорида цезия (американские журналисты его еще прозвали «доктор Озон»). Перебравшись в Австралию, он под именем Абдул-Хака Сартори основал клинику в Перте, но вскоре вынужден был оттуда бежать в Таиланд. Там в 2006 году Сартори арестовали по аналогичному обвинению. «Я не совершал никаких преступлений, я пытался помогать людям, которые ко мне обращались», — заявил беглый врач через решетку.
Видимо, цезий на разных людей действует по-разному и в зависимости от потребляемой пищи; как — медики не выясняли и, похоже, не собираются этого делать. Любопытно, что в сообщениях о негативном влиянии цезия на сердце ничего не сказано о состоянии опухолей, а ведь большинство пострадавших боролись именно с ними. Как видно, обе стороны этого конфликта вольно или невольно утаивают какую-то важную часть информации. В результате ситуация выглядит так, как как она есть. Медицинские власти категорически против предложенного Бруэром метода, а рядовые граждане на свой страх и риск используют цезий как средство последней надежды.