Давид Ливингстон: врач, путешественник, миссионер

Влияние путешествия на разумно настроенного человека сказывается в том, что он становится более самостоятельным: ум его приобретает большую уверенность в своих возможностях, находчивость его повышается, тело скоро закаляется.

Из дневников Ливингстона

Я врач, и мне хочется рассказать о врачах, проживших удивительную жизнь. На фасаде Королевского географического общества в Лондоне два скульптурных портрета знаменитых английских путешественников. Один из них Эрнста Шеклтона, другой — Давида Ливингстона, который прославил и медицину, поэтому за его гробом следовали представители медицинской общественности Англии.

Статуя Давида Ливингстона на фасаде Королевского географического общества в Лондоне

Решение стать миссионером

Он родился в Блантайре — фабричном поселке в Шотландии. Поучившись немного в поселковой школе, начал работать прядильщиком на хлопчатобумажной фабрике. Хотя работа и требовала внимания, ему удавалось в короткие паузы заглядывать в книгу, которую он, как пишут его биографы, пристраивал прямо на прядильной машине. Ливингстон всегда отличался любознательностью. После тяжелого рабочего дня он занимался в вечерней школе при фабрике. Большую часть своего невеликого заработка отдавал родителям, но иногда ему удавалось выкроить немного денег на книги, причем первой купленной книгой был учебник латинского языка. До полуночи он обычно читал, причем больше всего ему нравились книги о науках и путешествиях.

Он вырос в очень религиозной семье и в 20 лет решил стать христианским миссионером и отправиться в Китай. Родители не возражали, но у них не было денег, чтобы послать его учиться, и готовился Давид к этому нелегкому поприщу за счет одного из многочисленных в Англии в то время миссионерских обществ. Он считал обязательным для миссионера обучиться врачебному делу, однако медицинское образование всегда было дорогим. Когда он накопил необходимую сумму, то поступил на медико-­хирургический факультет в Глазго.

После курса лекций для будущих миссионеров и итоговых испытаний Ливингстон получил удовлетворительную оценку своей подготовки и собрался поехать на миссионерскую работу в Китай. Но в это время там началась война. Ливингстон согласен был ехать в другое место, подумывал и об Африке. Для поездки туда ему пришлось продолжить медицинское образование и получить свидетельство об окончании медико-­хирургического факультета.

В первую очередь Давид Ливингстон хотел быть миссионером и распространять христианское учение среди народов Африки; врачебные навыки, как он считал, нужны будут для того, чтобы расположить к себе представителей диких африканских племен, оказывая безвозмездную медицинскую помощь. Кстати, этой помощью охотно пользовались и белые поселенцы. Однако выяснилось, что с принятием христианства у африканцев есть сложности, практически непреодолимые в силу их жизненного уклада. А для распространения гуманистических идей, то есть миссионерства в более широком смысле, препятствием оказалась работорговля. Доходы от продажи невольников были несопоставимы с прибылью от возделывания хлопка или добычи минералов. Смертность среди невольников была огромной, но ресурс казался работорговцам неисчерпаемым.

После трех путешествий в Африку у Ливингстона сложилось убеждение, что искоренить позорную торговлю людьми поможет только проникновение прогресса и гуманистических идей. Он это связывал с развитием торговли с Англией и расселением в пригодных для земледелия областях Африки английских фермеров­-христиан. Покончить с рабством действительно помогло бы появление на континенте европейцев, но для этого нужно было проложить пути, по которым могли бы относительно безопасно идти английские торговцы и предприниматели, и найти места, пригодные для земледелия и добычи полезных ископаемых. Ведь большая часть Африки была в то время мало исследованным континентом, на котором белых людей ожидали непроходимые леса, несудоходные реки, дикие животные, опасные для европейцев болезни и враждебные племена. Ливингстон надеялся, что географические открытия, обнаружение новых рек и озер настолько повысят его авторитет во всем мире, что его протест против работорговли будет услышан. Так отчасти и произошло.

Карта Африки (1856)

Миссия в Колобенге

Первым его настоящим домом в Африке была миссия в Колобенге. Сначала Ливингстон осмотрелся в Курумане, где была миссия Моффата, опытного миссионера, на старшей дочери которого, Мэри, Давид позже женился. Моффат был примером для подражания во многих отношениях. Он владел языками местных племен, успешно обучал грамоте взрослых и детей, рассказывал им о христианских ценностях. После нескольких неудачных попыток Ливингстон нашел подходящее место для миссионерской станции, выстроил своими руками дом на земле племени бечуана. Он также изучал местные языки и обычаи, оказывал местным жителям медицинскую помощь, стараясь не конкурировать с местными лекарями-­знахарями. Напротив, он интересовался их методами лечения распространенных в племени болезней.

Местный вождь Сечеле хорошо относился к Ливингстону. Он выучился грамоте, самостоятельно читал Библию и в конце концов принял христианство, что в дальнейшем осложнило ему жизнь. Когда в Колобенге началась засуха, жители поселения решили, что Ливингстон заколдовал их вождя Сечеле, так что он больше не может вызывать дождь. Племя голодало. Река Колобенге пересохла, погибла рыба. Нечем было поить домашних животных, поливать растения. Ливингстоны иногда получали зерно из Курумана от родителей Мэри. Сечеле делился с ними мясом добытых на охоте животных. Но дети миссионера голодали. Их было уже трое, семье не хватало мяса, приходилось питаться блюдами из саранчи (бечуана едят ее с медом) и крупных гусениц, лягушек, которые в поджаренном виде по вкусу напоминали курятину.

«Попытайся еще»

Целью первого путешествия Ливингстона по Африке было найти место, подходящее для устройства новой миссии. Место, где есть условия для развития сельского хозяйства, где не распространены африканские болезни, где жителям не будут досаждать хищные животные и ядовитые змеи. Сечеле советовал поселиться на землях авторитетного и могущественного вождя Себитуане, которого он давно знал и почитал. Только с третьей попытки Ливингстону со спутниками удалось добраться до его владений. У Ливингстона был замечательный девиз: «Попытайся еще».

Путешествуя по Африке, Ливингстон знакомился с вождями и племенами, узнавал их обычаи и языки. Он и его спутники, в том числе жена и маленькие дети, испытывали многочисленные трудности. Семью и всех участников экспедиции постоянно сопровождали недостаток питьевой воды и пригодной для европейцев пищи, болезни людей (малярийная лихорадка, кишечные инфекции) и вьючного скота (трипаносомоз, вызываемый укусами мухи цеце), хищные животные, ядовитые змеи и насекомые. Приходилось переправляться через бурные реки и рыть колодцы, чтобы найти пригодную для питья воду. Местные вожди требовали уплаты дани, чтобы разрешить проход через их земли.

А еще оказалось, что работорговля — выгодный бизнес и для африканских вождей. Ливингстону не раз из лучших побуждений предлагали одного-­двух юношей или девушек. Он отказывался, объясняя, что не возьмет себе чужого ребенка, точно так же, как не хотел бы, чтобы продали или подарили кому-­нибудь его ребенка. Распространение христианского учения среди африканцев происходило с трудом, африканцы не понимали смысла библейских историй. Но путешествия по Африке увлекали Ливингстона. Природные красоты, животный и растительный мир, обычаи африканцев, их искусство и фольклор — он все описывал в своих дневниках, письмах и отчетах для Географического общества, которые посылал в Англию. К сожалению, отправленные сообщения иногда пропадали. Он заново чертит старые маршруты, пытается восстановить старый путевой дневник. И пишет новый дневник, чертит новые карты, вспоминает и записывает географические координаты, не прекращает вести наблюдения.

Ливингстон хотел найти истоки великих рек Конго и Нила. Он думал об этом даже в самые последние дни своей жизни — больной, обессиленный. Он не мог двигаться, временами даже не мог говорить, но, едва возвращались силы, расспрашивал африканцев, не слышали ли они о месте, где между двух гор из земли выбиваются четыре источника (которые могут быть истоками Конго и Нила), он читал об этом еще у Геродота. Эти белые пятна были стерты с карты позже, другими путешественниками. Но все знают, что Ливингстон дал имя королевы Англии самому большому африканскому водопаду, около которого ему поставили памятник.

Один из многочисленных памятников Ливингстону

Признание

Ливингстон дважды возвращался в Великобританию. В 1857 году он получил золотую медаль Королевского географического общества и издал книгу «Путешествия и исследования миссионера в Южной Африке», гонорар за которую позволил ему обеспечить достойную жизнь его матери и оплатить образование детей. Ливингстон стал национальным героем. После публикации «Кембриджских лекций доктора Ливингстона» в Африке была организована Университетская миссия под руководством епископа Макензи.

Ливингстон встречался с английскими предпринимателями, миссионерами, общественными деятелями, влиятельными персонами. Читал лекции, рассказывал о своих путешествиях, перспективах продвижения англичан в Африку и, конечно, об ужасе работорговли. Наконец он удостоился аудиенции у королевы Виктории. Даже сейчас, когда мы видим чудеса всех стран мира на экране, строки дневников Ливингстона поражают. Что же должны были чувствовать жители викторианской Англии, читая вот такое: «Нередко с дровами попадали на судно скорпионы, сороконожки и ядовитые пауки; иногда они забирались к нам в постели. Однако, к счастью, нам всегда удавалось найти и уничтожить их до того, как они могли нам повредить. Морские офицеры этого побережья утверждают, что, когда скорпионы и сороконожки попадают таким образом на судно, их яд почти перестает действовать; однако мы это не проверили. С дровами попадали иногда на судно и змеи; но чаще они подплывали к нам по реке и легко взбирались на борт по якорной цепи; несколько раз мы ловили ядовитых змей в каюте. Зеленая змея прожила с нами несколько недель, скрываясь днем за обшивкой рубки. Если в темноте тебя будит пятифутовая зеленая змея, скользящая по твоему лицу, то это довольно неприятно, как бы быстро она ни двигалась».

Врачебная деятельность

Члены экспедиции страдали от кишечных инфекций и малярийной лихорадки. В дневниках Ливингстона читаем: «Сначала все считали, что если ежедневно принимать хинин, то это предохранит от приступа. В течение ряда месяцев наши люди, за исключением двух, принимали хинин каждое утро. Случалось, что лихорадка поражала поклонников хинина, в то время как не верующие в его профилактическую силу от нее ускользали. Принимали ли мы его каждый день или не принимали вовсе целыми месяцами, не составляло никакой разницы: лихорадка была беспристрастна и нападала на нас в дни приема хинина с такой же жестокостью и регулярностью, как и тогда, когда он спокойно лежал в аптечке. В конце концов мы совершенно отказались от его употребления как профилактического средства. Наилучшее предупредительное средство против лихорадки — побольше интересной работы и достаточное количество здоровой пищи».

Малярия остается проблемой Африки до настоящего времени, несмотря на то что теперь природа этого заболевания выяснена. Ежегодно в мире от малярии умирает около миллиона человек. Еще одна болезнь, которая не раз заставляла Ливингстона изменять маршрут, — это трипаносомоз, вызываемый укусом мухи цеце. Но Ливингстон не знал тогда, что она опасна не только для скота, но и для людей. Особенно восприимчивы к укусам мухи цеце волы, на которых в основном и передвигался со своими спутниками Ливингстон. Так, на пути к землям вождя Себитуане в экспедиции погибли почти все вьючные животные. Снаряжая свою последнюю экспедицию, Ливингстон взял разных животных, чтобы проверить, насколько опасны эти вредные мухи; невосприимчивы оказались ослы.

В книге Г.М. Стэнли «Как я нашел Ливингстона» читаем: «Самый сильный и страшный бич Восточной и Центральной Африки составляет оспа. Черепа жертв этой болезни, белеющие по сторонам дороги, слишком ясно указывают на опустошение, ежегодно производимое ею не только между караванами, но и между жителями деревень, живущими по этим дорогам. В некоторых караванах умирал каждый десятый, многие деревни лишились более чем половины своего населения».

Но и европейская медицина была не всесильна — по разным причинам. Ливингстон не смог помочь своему близкому африканскому другу, вождю племени макололо Себитуане, который не раз выручал Ливингстона. Тот опасно заболел воспалением легких, однако Ливингстон не решался взяться за его лечение, так как в случае неудачи — смерти вождя — ответственность за результат лечения пала бы на него. Другой верный друг Ливингстона, вождь племени батока, когда-­то могущественный и влиятельный Секелету, который также оказал много ценных услуг Ливингстону, заболел проказой и считал, что это результат колдовства врагов. Он казнил подозреваемых недругов вместе с их семьями, но это не улучшило состояния его здоровья. Местные врачи отказались от него. Секелету попросил, чтобы его лечили Ливингстон и доктор Керк (участник второй экспедиции Ливингстона), однако у европейцев не было лекарств, которые они считали необходимыми.

Доктор Ливингстон сам страдал от малярийной лихорадки и от болезни кишечника, которую трудно было вылечить еще и потому, что питание экспедиций никак нельзя было назвать диетическим. Временами вообще нельзя было найти никаких продуктов, но чаще это было жесткое мясо диких зверей, которое Ливингстон жевал с трудом, потому что к тому времени он лишился многих зубов. В хорошие дни можно было получить в обмен на бусы и ткани муку, зерно, кур, пиво. Когда стало очень тяжело с продуктами, которые не раздражали бы кишечник, пришлось купить двух коз, чтобы питаться их молоком. После длительных переходов ноги доктора опухали и покрывались язвами. Ливингстон стоически переносил симптомы своих болезней и после коротких передышек продолжал путь. Когда он настолько слабел, что не мог идти, его верные спутники несли его на сплетенных из пальмовых листьев носилках. И при этом Ливингстон всегда имел европейскую одежду, тщательно выстиранную и починенную.

Снова в Африке

После первого возвращения в Англию Ливингстон получил полномочия английского консула в Келимане и был назначен начальником новой правительственной исследовательской экспедиции, гораздо лучше оснащенной, чем первая. С ним были его брат Чарльз, доктор Керк, впоследствии ставший английским консулом на Занзибаре, а позже к нему присоединились жена Мэри и сын. К сожалению, жена, которая была ему настоящим другом, помощницей в миссионерском деле и матерью его четверых детей, скончалась от малярии в 1862 году. В тот год его преследовали неудачи.

Большой потерей была гибель Университетской миссии, возглавляемой епископом Макензи. Ливингстон старался не вмешиваться во взаимоотношения местных племен, хотя ему бывало очень жаль закованных в цепи невольников, которых гнали на продажу. Обычно их почти не кормили, а если рабы падали замертво на землю от голода, их просто бросали умирать, даже не освобождая от колодок. Однажды они с епископом Макензи не удержались от искушения и освободили партию невольников, причем их охранники из племени вайяо разбежались. Пришлось миссионерам Университетской миссии опекать освобожденных невольников, дать им приют и работу, что было непросто. При этом вайяо постоянно угрожали миссии. В конце концов в неблагоприятный для сельского хозяйства год наступил голод, миссионеры умерли от болезней, и вайяо разгромили миссию. Ливингстону пришлось увезти с собой на пароходе оставшихся в живых африканцев на побережье, чтобы там попытаться найти им работу и пропитание.

В 1864 году Ливингстон вновь вернулся в Великобританию. Он удивил всех тем, что, не имея опыта морских плаваний, на речном судне «Леди Ньяса» пересек Аравийское море (западную часть Индийского океана) и добрался до Бомбея. В 1865 году вышла книга, написанная Ливингстоном вместе с его братом и спутником Чарльзом «Рассказ о путешествии по Замбези и ее притокам». В своей новой книге Ливингстон писал о том, что к африканцам нельзя относиться, как к низшей расе. Представители местных племен — гордые и свободолюбивые люди, у них своеобразная богатая культура и обычаи.

Последние путешествия Ливингстона

В 1866 году Ливингстон снова прибыл в Восточную Африку и попытался продолжить свои исследования. Его мучали приступы малярийной лихорадки и кишечные кровотечения. В то время в Восточной Африке шла война, и он мог передвигаться только с большими караванами торговцев слоновой костью и рабами. Он был очень слаб и болен, нарушения пищеварения, кровохарканье, отеки и язвы конечностей одолевали его. Арабский торговец, в караване которого был Ливингстон, заботился о нем, как близкий друг; лечил его арабскими лекарствами, готовил ему отдельную специальную еду, организовал носилки для больного, потому что у Ливингстона не осталось сил идти. Но доктор был убежден: стоит только ему добраться до Уджиджи, куда обещали прислать необходимые лекарства, он поправится.

Наконец они добрались туда, оказалось, что из­-за войны, которая шла в этой местности, именно лекарства, письма и газеты застряли в 13 днях пути от Уджиджи. Однако за время пути в Уджиджи, благодаря заботе своего арабского друга и покровителя, Ливингстону показалось, что он настолько окреп, что может продолжить изучение местных рек. Он даже не счел необходимым получить отправленные ему лекарства. Только отослал с торговцами на побережье 40 писем, которые написал за время последнего путешествия. Из этих писем уцелело только одно, остальные пропали.

Ливингстону хотелось осуществить мечту — найти исток Нила. Он попытался пробиться к реке Луалабе, его снова остановили дожди и возобновившаяся лихорадка. Он присоединялся то к одной, то к другой группе торговцев слоновой костью. На четыре с половиной месяца Ливингстон застрял в одном из их поселений. Большинство носильщиков покинуло его, остались три давних верных спутника-африканца. Ливингстон не мог ходить из-­за нарывов на ступнях. Он напрасно ждал каравана из Уджиджи, чтобы получить лекарства. Тяжело больной, он решил сам добраться до Уджиджи, что на восточном берегу озера Танганьика. И ему это удалось, но оказалось, что склад товаров, куда посылал доктор Керк для Ливингстона то, что он просил, разграблен.

Маршруты Давида Ливингстона

Доктор Ливингстон, я полагаю?
Dr. Livingstone, I presume?

В октябре 1871 года там, в Уджиджи, его отыскал Генри Мортон Стэнли, корреспондент газеты «Нью-­Йорк геральд», который получил редакционное задание найти в Африке Ливингстона, если он жив, или доставить его останки на родину, если его нет в живых. В тот день, когда Стэнли встретился с Ливингстоном, он стал знаменитостью, а фраза «Доктор Ливингстон, я полагаю?» известна всем. Стэнли написал книгу «Как я отыскал Ливингстона», в которой подробно описал свои приключения в поисках пропавшего путешественника.

Он добирался из Занзибара в Уджиджи почти семь месяцев! И ему несказанно повезло, что Ливингстон как раз в это время был там. Стэнли писал: «Я раздвинул толпу и прошел вперед, пока не приблизился к стоявшим полукругом арабам, впереди которых был белый человек с седою бородой. Медленно подходя к нему, я заметил, что лицо его было бледно и истощено; на нем была голубого цвета фуражка с полинявшим золотым околышем, красная куртка и серые панталоны. Я хотел было ринуться к нему, но струсил в присутствии такой толпы — я хотел броситься в его объятия, но не знал, как он, будучи англичанином, встретит мое приветствие; поэтому я последовал совету, внушенному мне трусостью и лживым стыдом, — я спокойно подошел к нему, снял шляпу и сказал: «Доктор Ливингстон, если не ошибаюсь?» — «Да», — отвечал он с ласковою улыбкою, слегка приподняв свою фуражку. Я снова надел шляпу, он фуражку, и мы пожали друг другу руки».

Идея найти знаменитого путешественника или его останки пришла в голову Джеймсу Беннету, издателю газеты «Нью­-Йорк геральд», который и дал своему сотруднику непростое, но прославившее журналиста поручение. К этому времени не раз поступали как будто бы верные известия о гибели Ливингстона и столь же верные сведения о том, что он жив и продолжает в Африке свои исследования. Письма Ливингстона не дошли в Европу, а экспедиция Географического общества, посланная, чтобы найти Ливингстона, добралась до озера Ньяса и по собранным там сведениям установила, что Ливингстон жив, не встретилась с ним.

Стэнли поначалу казалось, что найти Ливингстона в Африке не легче, чем иголку в стоге сена. Однако, высадившись в Занзибаре после исполнения многочисленных редакционных заданий Беннета в разных странах, расспросив доктора Керка, английского консула в Занзибаре, о Ливингстоне, он собрал экспедиционный отряд, хорошо оснащенный оружием, боеприпасами, лекарствами и товарами для обмена. У него были вьючные ослы и полторы сотни носильщиков. В отличие от Ливингстона, Стэнли не нуждался в деньгах. Он узнал, что у Ливингстона была экспедиционная база в Уджиджи, и нашел его там.

Ливингстон выглядел очень плохо. Он был бледен, истощен, казался усталым. Стэнли написал о нем так: «Ливингстон держится правила делать хорошо все, что он предпринимает, и сознание того, что он делает так, несмотря на тоску по родине, которая по временам гнетет его, доставляет ему некоторое удовлетворение, если даже не счастие. Люди другого закала подумали бы с ужасом о многолетнем пребывании среди диких племен Африки, но Ливингстон умеет находить в этом удовольствие и пищу для философских размышлений. Чудеса первобытной природы, большие леса и высокие горы, реки и источники больших озер, величие тропического неба днем и ночью, — все эти земные и небесные явления как манна для человека с таким самоотречением и с такою преданною филантропическою душою».

Теперь Ливингстон был фактически под опекой Стэнли. Он хорошо питался, окреп, взбодрился и был готов к новым путешествиям. Стэнли предложил сопровождать великого путешественника к северной оконечности озера Танганьика. Они были прекрасно оснащены и поплыли туда в большом челне с шестнадцатью гребцами, двумя проводниками и личным поваром Стэнли. Они доказали, что Нил не начинается в этом озере. Еще одна загадка была решена. Экспедиция возвратилась в Уджиджи.

Стэнли предлагал Ливингстону вместе вернуться в Англию, отдохнуть, набраться сил для новой экспедиции. Ливингстон понимал, что больше он не решится отправиться в Африку. А исток Нила так и не был до сих пор найден. Стэнли удалось лишь уговорить Ливингстона вместе отправиться в Уньяньембе, где можно будет достать носильщиков и забрать вещи, присланные доктором Керком, из экспедиционного склада Стэнли. Этого снаряжения должно было хватить Ливингстону года на четыре. Стэнли отправился на побережье, чтобы нанять там носильщиков для Ливингстона. Ливингстон привел в порядок свой дневник, чтобы передать его в Англию через Стэнли.

Тем временем в Африку прибыла экспедиция, направленная Королевским географическим обществом на поиски Ливингстона. Правительство не выделило на нее денег, поэтому экспедиция финансировалась за счет пожертвований. С этой экспедицией прибыл младший сын Ливингстона, Осуэлл. Они должны были найти Ливингстона и, по возможности, снабдить его всем необходимым. Однако в это же время на побережье оказались люди, посланные Стэнли, с почтой для «Нью-­Йорк геральд». Они сообщили, что с Ливингстоном все в порядке, у него уже есть все необходимое для новых походов на несколько лет вперед. В Занзибаре Стэнли нанял достаточно носильщиков и отправил их Ливингстону.

Несмотря на то что Ливингстону помощь была не нужна, Географическое общество не успокоилось и направило в 1872 году в Африку еще две вспомогательные экспедиции. Одна из них должна была пройти вдоль реки Конго от устья до истока. Английские географы склонялись к тому, что реки Луалаба и Ломами — притоки Конго, а не Нила. Первая экспедиция двигалась от Луанды и в начале 1873 года достигла нижнего течения Конго. Начались дожди, экспедиция стала лагерем и была отозвана, когда там получили известие о гибели Ливингстона.

Другая экспедиция высадилась в Занзибаре в январе 1873 года и в августе прибыла в Уньяньембе. Люди поместились в том же доме, где жили раньше Стэнли и Ливингстон. Где в это время был Ливингстон, никто не знал. О нем не было никаких известий уже несколько месяцев. В октябре они получили известие о смерти Ливингстона. Его принес верный спутник Ливингстона африканец Чума.

Последние дни

Ливингстон оставался в Уньяньембе из­-за дождей. Он занимался своими дневниками, записями, размышлял. К тому же он ждал носильщиков, которых нанял для него Стэнли. Ливингстон все время возвращался мыслями к Геродоту, который нашел в одном египетском источнике такое описание истоков Нила и Конго: между двух конусообразных гор в Африке есть четыре ключа: два из них текут на север, это истоки Нила; два на юг — это, думал Ливингстон, истоки Замбези. Он полагал, что эти ключи реально существуют и находятся между озером Танганьика и областью Катанга, и мечтал разыскать это место.

В одиночестве и в ожидании дороги Ливингстон вспоминал и переосмысливал всю свою жизнь. Сначала он считал самой своей важной задачей распространение в Африке христианства, потом — географические открытия, а теперь он понял, что географические открытия настолько повысят его авторитет во всем мире, что у него будет шанс повлиять на мировую политику и способствовать наконец искоренению рабства, которое он считал величайшим позором и бедой.

Наконец прибыли носильщики. Экспедиция состояла из 62 человек, включая трех самых надежных давних спутников­африканцев: Суси, Чуму и Амоду. Когда­-то Ливингстон забрал из Бомбея группу освобожденных из рабства африканцев, выучившихся в Индии. Среди них особенно выделялся Джейкоб Уэйнрайт. Он немного говорил и писал по-­английски, и он же потом описал последние месяцы жизни Ливингстона.

Экспедиция должна была обходить области, в которых шла война. Ливингстон быстро терял силы. К нему вернулась старая болезнь кишечника. Он ослаб, к тому же страдал от сильных болей в животе. Наконец через два месяца они достигли озера Танганьика. Ливингстон и мысли не допускал, что может повернуть назад, отказавшись от своей цели. В ноябре начался сезон дождей. Теперь целью Ливингстона стало озеро Бангвеоло. Идти было очень трудно. Из­-за дождей все было затоплено водой. Приходилось идти по жидкой грязи, переправляться через вышедшие из берегов реки и ручьи. Одежду и постели путешественников невозможно было просушить из-­за постоянных ливней. Трудно было достать еду, а то, что удавалось добыть, нельзя было назвать диетическим питанием. Выручали козы, которых они вели с собой. Ливингстон пил козье молоко. Путешественники подошли к озеру Бангвеоло только в феврале.

Для того чтобы двигаться дальше, нужны были лодки. И хоть Ливингстон не одобрял такие методы, ему пришлось припугнуть местного вождя, чтобы получить их. Ливингстон и часть его людей разместились в лодках, остальным же пришлось идти пешком. Дождь не прекращался. Ветер разорвал палатку Ливингстона. Он терял силы, его мучили боли в животе и спине. Теперь он передвигался на носилках, идти не было сил; иногда ехал верхом на осле. Двадцать первого апреля он упал с осла, потеряв сознание, и его спутники поняли, что Ливингстон болен безнадежно. Но еще 25 апреля Ливингстон расспрашивал местных жителей о горе, с которой начинаются четыре реки, как писал Геродот.

Двадцать девятого апреля, во время переправы через реку, Ливингстон так плохо почувствовал себя, что попросил отнести его обратно в хижину, которую он только что покинул. Вождь местного племени зашел проведать его, но Ливингстон был так слаб, что не мог говорить. Он время от времени терял сознание от слабости. Вечером Ливингстон попросил подать лекарство и чашку теплой воды, потом отпустил слугу.

Утром молодой слуга разбудил Суси и Чуму, доверенных спутников Ливингстона, потому что боялся один заходить к нему в хижину. Суси, Чума и с ними еще несколько человек вошли в хижину. Его тело было холодным и безжизненным.

И далее

Суси и Чуму единогласно избрали руководителями экспедиции, и все ее участники поддержали их решение вернуть в Англию тело и вещи Ливингстона, а сердце похоронить в Африке. Один из членов группы когда­-то был слугой врача на Занзибаре, он знал, как делают вскрытие. Он удалил и поместил в оловянную банку сердце и внутренности покойного, закупорил ее и захоронил под большим деревом. Джейкоб Уэйнрайт, африканец, участник экспедиции, который знал английский, прочитал молитву по усопшему и вырезал надпись на дереве: «Ливингстон, 4 мая 1873 года». И он же составил подробный отчет о последних днях Ливингстона.

Позже на этом месте установили памятник, а часть ствола, на котором сохранилась надпись, хранится теперь в музее Географического общества. Тело Ливингстона пересыпали солью и высушили на солнце. Затем его останки и вещи, которые были тщательно собраны и упакованы, доставили в Занзибар и передали заместителю британского консула.

Прощание состоялось в картографическом зале дома Географического общества в Лондоне. Гроб с телом Ливингстона сопровождали ученые, общественные деятели, всякие важные персоны и, конечно, представители сообщества врачей. А погребен Ливингстон, как выдающийся англичанин, в Вестминстерском аббатстве. В честь Ливингстона названы город в Замбии, горы в Восточной Африке, водопады на реке Конго; в Шотландии, вблизи города Глазго, есть музей Ливингстона.

Генри Стэнли: «День просвещения наступит; и хотя апостол Африки не увидит этого, равно как и мы, более молодое поколение, но наши дети, наши потомки увидят это и отдадут должное смелому пионеру их цивилизации».

Давид Ливингстон Фото: Thomas Annan